Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Я считаю дни до показа загибая пальцы — пять дней.

— Сколько мне надо скинуть?

Костя делает шаг назад.

— Килограмм пять… Остальное затянем.

Скинув платье, рассматриваю себя в зеркало.

— Кость! — кручусь я перед ним и зеркалами, рассматривая свое упругое подтянутое тело.

Я итак еще не полностью набрала свой вес после пневмонии.

— Ну откуда я это уберу? По килограмму в день? — фыркаю я. — Может, скальпелем срежем? Тебе где больше нравится!? Тут? — сжимая ладонями попку в спортивных трусиках. — Или тут? — прикрываю руками голую грудь.

— Ленка! — поднимает он вверх указательный палец, словно найдя решение.

— Ленка срежет? — поднимаю с сарказмом я бровь.

— Почти. Она же фитнесс инструктор… поможет скинуть тебе по-быстрому. Они это умеют.

— Ладно… — разглядываю я полупрозрачную красоту.

Очень не хочется ломать концепцию Кости и Ожникова.

— Аронову не говори…

— Я — могила!

Глава 9 (Бонус 1 — Сеанс регрессивного гипноза)

— Ты знаешь, что такое регрессивный гипноз?

— Конечно. Это отматывания времени назад, погружение в предыдущие реинкарнации.

— Это не научная трактовка. В научной версии «откатывание» происходит до постнатального периода. Я бы хотел, провести с тобой сеанс легкого погружения.

— Я не против, доктор, — улыбаюсь я, закрывая глаза и ложась поудобнее.

Свет притушен, играет медитативная музыка тибетских чаш.

— Чтобы у нас с тобой получилось, ты должна быть расслаблена и полностью доверять мне. Говорить без обдумывания, непосредственно, первое, что приходит.

— Я тебе полностью доверяю. Но у меня есть некоторые опасения.

— Какие?

— Если кратко, боюсь сломать твою психику и потерять тебя, как мужчину.

— Что?

— Ты включишь папочку.

— Нет, этого не будет. И я прошу тебя, не анализировать нашу связь на сеансах. Здесь мы в других статусах. С тобой происходило что-то ужасное, Женя?

— Со мной происходила жизнь. Не всегда радужная, но в целом некритичная, на мой взгляд.

— Мы сделаем так. Сначала мы откатимся до младенчества. Потом, мы будем двигаться обратно до «здесь и сейчас». Это будет исследовательский сеанс. Я попробую нащупать ключевые точки напряжения твоей психики.

— Нащупай. Поехали…

— Открой глаза.

Пару минут он молчит, и мы просто слушаем музыку. Я смотрю в потолок. Он белый.

— Сейчас я досчитаю от десяти до нуля, — спокойный бархатный голос. — Твои веки станут тяжелыми, глаза закроются. Ты увидишь перед собой большой белый экран. И перестанешь слышать всё, кроме моего голоса.

— Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… ноль…

Я послушно смыкаю уставшие веки. Потолок в моем воображении обретает черную рамку.

— Ты расслаблена… ты чувствуешь, что уплываешь на волнах от берега… тебе не страшно… это путешествие для тебя безопасно… ты знаешь, что вернешься… этот океан безопасен… плыви…

И я плыву. И меня даже слегка покачивает на этих волнах.

— Смотри на экран. Тебе тринадцать. Что ты видишь на нем?

— Этимологический словарь…

— Ты читаешь?

— Да.

— Подними глаза, что видишь вокруг?

— Окно.

— Что на окне? За окном, может. Отыщи что-нибудь интересное вокруг себя, привлекающее взгляд, тревожащее…

— На окне книги. На столе книги. У кровати книги…

— Почему книг так много?

— Я наказана.

— Как это связано с книгами.

— Ультиматум. Мне нельзя выходить из дому. Месяц. Только в школу.

— Что ты чувствуешь?

— Я ломаю.

— Что ломаешь?

— Родителей.

— Как?

— Не выхожу вообще. Никуда. Третий месяц. Я только читаю. Мне хорошо. Я переехала на страницы.

— Что ты читаешь?

— Остались только справочники, словари и техническая литература. Читаю.

— Дальше… день… два… три… неделя… что происходит.

— Книги закончились. Я пишу свои, в голове, глядя на стену, у которой стоит кровать. Это очень увлекательно. Я теперь гораздо глубже страниц. В моей голове оживают голоса. Они общаются я слушаю. Они очень разные.

— Что они говорят?

— Они просто рассуждают… дискутируют…

— Как это заканчивается?

— Мама сдается. Она плачет. Боится, что мой аутизм вернулся. Просит меня остановиться. Система сломана.

— Что чувствуешь?

— Удовлетворение.

— Картинка исчезает. Ты плывешь дальше. Тебе одиннадцать. Экран оживает. Что ты видишь?

— Больничные койки.

— Ты лежишь в больнице?

— Да.

— Почему ты там?

— Обследование. В моей голове опухоль. Она говорит со мной. Никто кроме меня ее не видит.

— Что она говорит тебе?

— Она говорит мне, что я — сосуд.

— Что еще?

— Она говорит в паре король и шут, свобода и власть у шута. Она говорит раздави форму, увидишь содержание. Она говорит… говорит… говорит… Он. Это он. Он говорит расслабься и доверяй мне. Ты всего лишь сосуд.

— Кто он?

— Винaйака. Не имеющий господина. Или господа.

— Ты понимаешь, что оно говорит?

— Я понимаю…

— Ты читала раньше те фразы, которые тебе говорит это существо?

— Нет. Он открывает мне много нового.

— Тебя влечет то, что он говорит тебе?

— Конечно. Я хочу диалог. Но мне не хватает сил включить нужный голос в моей голове. Услышать кого-то кроме него. Он блокирует всех.

— Кого всех?

— Всех меня.

— Тебя… Он показывает тебе страшные взрослые сны?

— Да.

— Зачем?

— Занижает мои вибрации. Стыд. Страх. Вина. Ненависть. Отвращение. Иначе я его выплесну.

— Как он ушел?

— Я его выплеснула.

— Как?

— «Обними и поцелуй кровавую пасть».

— Так… Картинка стирается. Белый экран. Ты уплываешь еще дальше. Тебе девять. Что ты видишь?

— Я вижу мужчину. В очках.

— Кто это.

— Учитель физкультуры.

— Что он делает?

— Он хочет помочь мне переодеться, — улыбаюсь я.

— Он трогает тебя. Вы одни?

— Да, он трогает. Ему очень страшно и горячо. Руки дрожат… и его лицо краснеет… Он кладет руки мне на пояс шортиков.

— Дальше…

— Я спрашиваю у него что значит слово «педофил». Он очень пугается. Спрашивает откуда я слышала такое слово. Я вру, что так его называют родители…

— Он не трогает тебя больше?

— Больше не трогает. Никого больше не трогает. У нас другой учитель физкультуры.

— Что ты чувствуешь?

— Удовлетворение. Удовольствие. Азарт.

— Экран снова пуст. Плыви… тебе семь. Что ты видишь?

— Я вижу свой раскуроченный арбалет.

— Арбалет?.. Что за арбалет?

— Я его делаю. Боевой арбалет. Картинка из книги. Отцовский гараж. Рессора… подшипники… шуруповерт… Я встраиваю его в дерево напротив. Там подходящая вилка из двух стволов. Натягиваю рессору вилами, нужно «плечо»…

— Дальше…

— Пробитая стена гаража… раскуроченная дверь машины. Мой арбалет уничтожен. И моя спина тоже.

— Тебя били.

— Били.

— Ремнем?

— Да.

— Что ты чувствуешь?

— Больно. У меня жар… Я чувствую удовлетворение.

— Почему?

— У меня получилось.

— Белый экран. Плыви глубже. Тебе три. Что происходит.

— Взрослые не боги. Они просто высокие. Страх… Стыд… Вина… Усталость… Раздражение…

— Тебе страшно? Это твои эмоции.

— Мне — нет. Это вокруг

— Еще… Что ты видишь?

— Кошку. Гроза… Мозаика. Красных кнопочек меньше. Симметрии не получится. Я расстроена.

— Еще… день… два… три… месяц назад… два… Что там?

— Аутизм. «Ваша девочка аутист». Страх… Стыд… Вина… Усталость… Раздражение…

— Еще…

— Молоко. Кошка урчит… У нее будут котята. Ей хорошо. Мне хорошо. Я чувствую каждого… Часы тикают… на ковре спирали … веду по ним пальцем. «Она не заговорит». Я уже давно могу. Я не понимаю зачем. «Каждый охотник желает знать где сидит фазан». Фиолетовый самый красивый. В нем спрятано лето. И цветок фиалки.