Траектория - Александр Леонидов

— Больше писем не было?

Михаил Дементьевич разводит руками.

23.

Обратная дорога до Барнаула занимает гораздо меньше времени. Михаил Дементьевич подвозит меня на своей «Ниве» к райцентровскому автовокзалу за несколько минут до отхода рейсового автобуса, который на этот раз бежит быстрее. Пурга кончилась, и укатанное шоссе, отражая солнце, слепит глаза.

Мария Кургуз, сестра жены сродного брата Данилова, оказывается на своем рабочем месте — в кассе железнодорожного вокзала. Допросив ее, узнаю, что действительно пять лет назад, в июле, Тимофей Данилов покупал билет до Омска...

Поезд приходит в Омск без опоздания. Но не в семь утра, как я рассчитывала, а в шесть. Во всем виноват один субъект, чью фамилию я где- то встречала, но никак не могу припомнить. Он придумал часовые пояса и столько налепил их в Сибири, что теперь в Омске одно время, в Новосибирске и Барнауле — другое, в Иркутске и Улан-Удэ — третье. Вот и мучаюсь. Никогда не думала, что какой-то час может доставить столько долгих и пустых минут. Брожу по вокзалу как неприкаянная. В конце концов решаю хоть как-то убить время и иду к ресторану, но он закрыт, причем на такой большой навесной замок, что кажется, его никогда не откроют. Бреду дальше. Встаю в очередь к буфетной стойке.

Перекусив, возвращаюсь к своему занятию — бесцельному времяпрепровождению. Но тут замечаю кабину междугороднего телефона-автомата. Прикрываю за собой дверь и, опустив в щель пятнадцатикопеечную монетку, набираю номер. Услышав отзыв абонента, нажимаю кнопку.

— Павел Петрович, вы не спите?! — кричу я.

— Это ты, Привалова?.. Не сплю,— сонным голосом отвечает шеф,— Ты откуда: из Барнаула или из дома?

— Из Омска.

Секунд пять-шесть Павел Петрович молчит, пережевывая информацию, потом спокойным голосом, будто ему по меньшей мере чае назад сообщили, где я нахожусь и чем намерена заниматься, спрашивает:

— И надолго ты?

— Дня за два управлюсь,— оптимистично заверяю я, хотя сама толком не знаю, что выйдет из моей поездки.

— Лариса... Ты все на себя не бери, свяжись с уголовным розыском... Мне так спокойнее будет.

Похоже, моя чрезмерная расторопность начинает его тревожить.

— Обязательно свяжусь,

Выполняя свое обещание, заглядываю в комнату милиции. Напротив входа, за деревянным барьером, откинувшись на стуле, сидит молодой сержант с перекрещенными на груди руками. В его позе столько камня, что у меня создается впечатление, будто он так и просидел всю ночь.

— Здравствуйте,— говорю я.

Сержант вздрагивает, и утренние грезы, застилавшие его глаза туманной дымкой, мгновенно улетучиваются.

— Что случилось, гражданка? — официальным баском интересуется он.

— Ничего,— правдиво отвечаю я.

— Тогда в чем дело?

Мило улыбаюсь.

— Вот мне... Хотела узнать, где находится городское управление внутренних дел.

Сержант недоверчиво оглядывает меня и довольно прямолинейно спрашивает;

— А вы кто?

— Следователь прокуратуры из Новосибирска.

— Вам срочно нужно туда?

— К началу рабочего дня.

— Тогда обождите немного,— деловитым тоном говорит сержант.— Скоро машина должна быть, я вас отправлю.

24.

Начальник отдела уголовного розыска Омского городского управления внутренних дел, поджарый, невысокий подполковник в очках с дымчатыми стеклами, выслушав мой рассказ, задумчиво пощипывает нижнюю губу:

— Нда-а… Человека я вам, конечно, дам...

Он произносит это таким обреченным тоном, словно заранее прощается со своим сотрудником, которого уж и не чает увидеть на очередной оперативке.

Сижу, скромно сложив руки на коленях, тихо проникаюсь благодарностью. Все так же задумчиво подполковник опускает палец на клавишу селектора, видимо, еще не до конца решив, кем же ему пожертвовать.

— Слушаю вас,— раздается из динамика спокойный неторопливый голос.

Кашлянув, подполковник интересуется:

— Павел, если не ошибаюсь, у тебя сейчас не очень много работы...

Из динамика слышится философское:

— Все в мире относительно...

— Вот-вот, зайди-ка ко мне,— косясь на меня, отвечает подполковник.

Кого он выбрал, для меня отнюдь не безразлично. Ведь с этим человеком нам, похоже, придется провести вместе не один час. Поэтому с интересом ожидаю появления будущего помощника. И вот он входит.

Ничего особенного. В меру худощав, в меру широк в плечах, чуть выше меня ростом, русоволос и совсем молод — года двадцать четыре.

Увидев меня, он едва заметно кивает и подходит к столу начальника. Тот встает и представляет меня, потом своего сотрудника.

— Павел Владимирович Черный, старший лейтенант, оперуполномоченный нашего отдела.

Старший лейтенант одергивает плотный пуловер и сдержанно улыбается, чуть приподнимая уголки тонких губ. Подполковник, в двух словах объяснив нашу общую задачу, напутствует:

— Одним словом, Павел, с этой минуты ты переходишь в распоряжение Ларисы Михайловны...

Кабинет Паши Черного практически ничем не отличается от других подобных кабинетов: два стола, два травянисто-зеленых сейфа, четыре стула, два перекидных календаря и один графин. Все, как везде, только графин поражает первозданной прозрачностью, а больше всего — безупречно чистым стеклянным блюдом, на которой стоит. В том, что Черный — великий аккуратист, окончательно убеждаюсь, когда он опускается именно за тот стол, на котором нет ни единой пылинки.

— Лариса Михайловна, мне кажется, нужно начать с нераскрытых преступлений,— ровным голосом сообщает он.

— Мне тоже так кажется, Павел Владимирович,— соглашаюсь я.

Черный внимательно смотрит, очевидно, пытаясь определить, нет ли подвоха в том, что я называю его по имени и отчеству. Скорее всего, коллеги не балуют его подобным обращением.

— Лариса Михайловна, мне будет удобнее, если вы станете называть меня по имени,— говорит Черный, подтверждая правильность догадки.

Соглашаюсь и прошу его обращаться ко мне тоже по имени. Павел кивает, но вскоре забывается.

— Лариса Михайловна,— говорит он.— Вы посидите, я схожу в информационный центр. Учетные карточки на нераскрытые дела выставляются по фамилиям потерпевших...

— Если потерпевший был способен ее назвать.

— Или при нем найдены документы,— соглашается Черный.

— В нашем случае это исключается. Впрочем, Павел, вы правы. Посмотреть надо.

Пока Паша Черный ходит, разглядываю в меленькое зеркальце свое лицо и никак не могу понять, почему он так упорно величает меня Ларисой Михайловной. Успокаиваю себя тем, что я все-таки, для него следователь прокуратуры, да еще из другого города.

Павел возвращается. Смотрю на его скучное лицо и начинаю подумывать, что попросила у шефа слишком маленький срок на командировку в Омск. Легкими шагами Павел проходит к столу и, достав из заднего кармана новеньких, еще похрустывающих джинсов записную книжку в потрепанном переплете «под крокодила», таким же скучным голосом сообщает:

— Вам, Лариса Михайловна, везет...

Недоверчиво смотрю в его серые с рыжими крапинками глаза.

— Нашел я вашего Данилова Тимофея Дементьевича.... В нераскрытых... К счастью, он жив. Проживает, правда, далековато отсюда, но в черте города.

— Жив?

— Да,— кивает Павел,— и значится в прописке,

— Тогда вообще отказываюсь что-либо понимать,— растерянно произношу я и, забыв, что давно уже начала борьбу с вредной привычкой, лезу в сумочку.— У вас сигаретки не найдется?

Он выдвигает ящик стола, роясь в нею, поясняет:

— Я не курю, но где-то была пачка «Астры», для нашего контингента держу...

То, что курит контингент оперуполномоченного, я никогда не курила. И даже теперь, когда очень хочется, досадливо морщусь.

— Знаете что, Павел,— поехали к Данилову.

— А пыли не боитесь?

— Пыли?

— Я к тому, что, может, лучше для начала посмотреть дело...

Предложение вполне резонное.

— Может, и лучше.

В архиве Паша Черный снимает с полок стопки дел и передает мне, а я ищу то, по которому в качестве потерпевшего значится Данилов Т. Д. Мне хочется чихнуть, стараюсь сдержаться, но бумажная пыль, скопившаяся на документах и папках, так настырно лезет в нос, что я все-таки чихаю.

На удивление смуглый для архивного работника старшина предпенсионного возраста, раскладывающий папки в дальнем углу, ухмыляется:

— Не первый год я тут. Определил: как читать начнешь, сразу нужное попадается.

— Ой, правда! — невольно вырывается у меня, так как именно в этот момент в моих руках оказываются картонные корочки, которые мы ищем.

Материалы нераскрытого уголовного дела о причинении тяжких телесных повреждений гражданину Данилову Тимофею Дементьевичу богатой пищи для размышлений не дают.

Потерпевший был обнаружен с проломленным черепом на следующий день после приезда в Омск. Ранним утром он был найден на проезжей части улицы Съездовской дворником Овчинниковой, которая сразу же вызвала «Скорую помощь». Сознание к Данилову вернулось не скоро, но и прийдя в себя, он ничего вразумительного не сообщил. Помнил только, как распивал спиртные напитки е неизвестными мужчинами в ресторане железнодорожного вокзала и что с собой у него было двенадцать тысяч рублей, полученных в наследство от матери. Денег при потерпевшей не оказалось. .