Моя Найрин (СИ) - Олан Лина

— Только прошу об одном… — через силу прошептала Миранда, поворачиваясь к матери. — Расскажи мне, из-за чего я пожертвовала своим счастьем?

Мэри с болью посмотрела на дочь, и обойдя стол направилась к дальнему углу. Отбросив вязаный половик, она нащупала маленькое отверстие. Подцепив указательным пальцем небольшую крышку, она открыла тайник. Нагнувшись, она вытащила большой зелёный свёрток. Обойдя застывшую в недоумении дочь, она отодвинула миски и с громким хлопком положив непонятный предмет, села.

— Долго будешь стоять! Раз хотела знать, в чем дело садись. — Миранда не заставила себя ждать. Мать никогда не делилась с ней. Аккуратно развернув ткань, она увидела большую книгу с непонятными символами.

— Что это? — девушка с интересом посмотрела на книгу.

— Подожди, ты же знаешь историю Луноликого и Ликай!

— Мам об этом все знают…

— Да, да, — в нетерпении перебила женщина. — Расскажи.

— Мам!

— Начинай …

— Очень много веков назад, Луноликий влюбился в смертную девушку. Он забрал ее на небо, тем самым сделав ее богиней. Они долгие столетия были счастливы. Со временем она стала замечать, что он стал подолгу наблюдать за людьми. Испугавшись, что он найдет себе другую на земле она захотела всех людей стереть с лица земли. Когда-то любящее сердце озлобилось и наполнилось тьмой. Пустив корни, Тьма завладела разумом девушки. Превращая ее в жадную, ненасытную, кровавую богиню Ликай. Она наслала детей Тьмы на семь континентов, чтобы стереть все живое с лица земли. Узнав в кого, превратилась его любимая, Луноликий заковал ее в оковы, а людям дал магию чтобы они смогли побороть семерых детей Тьмы. Так появились первые короли, которые смогли одолеть детей Тьмы и восстановить мир. Через много столетий Луноликий смог избивать Ликай от Тьмы. Теперь они все так же вместе и наблюдают за нами. — Миранда закончила рассказ и в недоумении посмотрела на мать. — Это все знают, к чему это…

Мэри удовлетворенно кивнула и открыла книгу. Пожелтевшие листы, подсвеченные мягким магическим светом, притягивали внимание. Перелистнув страницы, она пробежалась пальцами до нужного абзаца и стала читать.

— … Луноликий разгневался на Ликай и лишил ее божественности и могущества, и заточил в гранит. Седьмой Сын Тьмы не был убит. Испугавшись за свою жизнь, он спрятался и по сей день бродит по земле меняя свой лик, в поисках алтаря, с помощью которого он сможет возродить былую силу своей матери, кровавой Ликай. Сама же она, жаждет мщения, ведь по вине людей она потеряла свое могущество. Тот, кто одолеет богиню, получит благословение Луноликого и станет властителем семи континентов.

— Так что же получается, среди нас…

— Вот именно. Среди нас ходит тот, кто повергнет все семь континентов во Тьму.

— А при чем здесь я, и Геральд?

— Много раз я смотрела в будущее, Седьмой сын рано или поздно явил бы себя свету, но не так быстро. Он близко, очень близко. Дитя, рожденное наследником седьмого континента, должен помешать ему. Все шло как надо. Вы с Геральдом Истинная пара. У вас родилось сильное дитя, которое унаследовав дар матери, видеть потоки магии, и власть отца смог бы его побороть. Но тут вмешалась Амалия и все понеслось…

— Мам я не вижу никаких потоков, я не обладаю магией.

– Это пока. Вся магия спит в тебе. Когда я передам тебе дар ты станешь сильней чем я, — с гордостью прошептала Мэри с грустью посмотрев на дочь.

— А при чем здесь Амалия? Чем она помешала…

— Развалины… Ты думаешь, почему Себастьян потребовал у Барласа Развалины. Этот дурень не знал, что кроме залежи золота, там должен быть алтарь. Он хотел, чтобы все семь правителей склонили голову перед Надейрой. Он хотел величия для своих потомков. Ты должна была выйти за Геральда, должна была выкормить сына своим молоком. Чтобы он напитался твоей магией. Научить его всему, что знаешь, чтобы он смог узнать и одолеть Седьмого Сына Тьмы. Но вмешалась Амалия, и теперь вместо того, чтобы послушаться меня ты пошла к ней.

— А как ребенок сможет одолеть дитя Тьмы, если его не может одолеть сам Луноликий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не знаю Миранда, в летописях ничего не написано. — Мэри устало захлопнула книгу.

— А что он ждет? Седьмой сын, чего выжидает? — спросила Миранда.

— Если бы я знала, — мрачно ответила Мэри.

***

— Надо же! Я думал, что никогда не стану дядей! — хитро засмеялся долговязый мужчина, смотря на младенца. — Геральд, надеюсь ты мне уделишь время после бала? Мы все-таки давно не виделись.

— Мы с тобой никогда не виделись Юрген, — ответил Геральд не поднимая головы. Он наблюдал за тем, как спит его сын.

— Да будет вам. Разговоры подождут, — недовольно пробормотала Амалия, со злостью посмотрев на брата. Юрген прибыл через два дня, когда услышал, что его сестра родила наследника. Его мало интересовал ребенок и тем более сестра о которой он даже не думал вспоминать. Но то, что он обнаружил в записях покойного отца требовал немедленного визита в Надейру.

— Не буду вам мешать, все-таки десять лет не виделись, — Геральд встал и окинув Амалию и Юргена скучающим взглядом вышел.

После того как геральд ушел, брат и сестра молча разглядывали друг друга. Амалия не торопилась, что-либо спрашивать и говорить, Брат не просто так приехал.

— Признаюсь сестра я не ожидал увидеть тебя живой. После того, что ты тут вытворяла я бы казнил тебя самым ужасным способом, — со смехом начал Юрген, окинув сестру презрительным взглядом. — Но нет, цветешь и пахнешь, и даже смогла родить. А я слышал, что Геральд обходит тебя словно вшивую собаку, как тебе удалось? Или это вовсе не его ребенок? Надеюсь, счастливый папаша знает, что женушка…

— Закрой свой поганый рот, пока я не вырвала язык. — процедила Амалия.

— Ну, ну, сестрица, не нервничай, а то еще молоко пропадет. — Юрген брезгливо поморщился, — Неужели в Надейре нет кормилицы…

— Что тебе надо?

— Я не к тебе пришел. Ты лишь повод, мне нужен Геральд.

— Тогда что ты тут сидишь?

— Просто хотел, еще раз убедиться какую тварь вырастил наш отец! Ты даже не приехала на похороны…

— После его слов, он не заслужил моего прощения…

— Если бы не он, Геральд казнил бы тебя в тот же день, когда женился на тебе!

— С какой стати? — прошипела Амалия, вскакивая со своего места. — Я принцесса Эфрена, со мной не так просто справиться…

— Моя сестренка, — Юрген встал и медленно подошел к взбешённой сестре. — Эфрен давно открестился от тебя, ты никому там не нужна. Ты думала, тебя здесь держат из-за большой привязанности. Развалины обеспечивают тебе жизнь!

— Что? — не веря его словам спросила Амалия.

— Когда ты споила принца и улеглась с ним в постель. Подстроив что тебя лишили невинности, которой у тебя и в помине не было. Отец предугадал, что такую как ты при первой возможности казнят и потребовал твоей неприкосновенности. Взамен отдав Развалины Надейре.

— Это чушь, — нервно засмеялась Амалия.

— Нет моя сестрица, Себастьяну уж очень нужны были эти Развалины и заставил Геральда жениться на тебе. — проведя указательным пальцем по ее щеке он с удовольствием продолжил — Совсем недавно я понял для чего король пожертвовал своим сыном, женив его на такой бездушной твари. Теперь я готов развязать руки твоему мужу. Мне не терпится посмотреть, как он задушит тебя собственными руками…

***

Поздней ночью после празднования рождения наследного принца Геральд созвал совет. Шесть мужчин склонив головы разводили руками. Они не могли найти алтарь и не знали где Седьмого Сына Тьмы.

Когда Геральд последний раз видел Мэри около фонтана, она предупредила, что дитя Тьмы в Надейре. С того времени в Развалинах ускорилась работа. Под предлогом добычи золота, маги и те, кто видел ее потоки, искали алтарь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он устало опустился в кресло и уставился на расстеленную карту Развалин с отмеченными точками. Пройдя пятерней по волосам он уронил голову на руки. Боже как же он устал! Ему казалось, что он мертв. Если бы не сын, наверное, он сошел бы с ума. Долгие годы он искал этот чертов алтарь, ради которого он пожертвовал всем. Раньше ему казалось, что те короткие ночи, проведенные с Мирандой ничтожно малы. Горько усмехнувшись, он осознавал, как же был неправ. Сердце и душа молила прекратить пытку. Как же он хотел увидеть ее, почувствовать шелк волос, вдохнуть любимый аромат, который сводил его сума. Скованный силой проклятия, он мог лишь представить ее.