Надгробие Дэнни Фишеру - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн"

В подъезде вновь ударил в нос запах гниющих отходов. Уборщик как всегда надрался с утра и забыл забрать мусор. Хотя эта история повторялась чуть ли не через день, я все никак не мог привыкнуть жить в грязи. Вот бы достать денег и выбраться из этого хлева! Я свято верил, что когда-нибудь этот момент настанет, что я смогу выкупить наш старый дом.

Открыв дверь в квартиру, я сразу прошел на кухню. Мама оторвалась от плиты и удивленно посмотрела на меня.

— Отец сказал, что будет дома полтретьего, я отнесу ему ужин, — сказал я.

— Может быть, сначала поешь сам? — обрадованно спросила мама.

Я отрицательно помотал головой:

— Не хочу, один парень угостил меня сосисками у Каца.

— Но все равно нужно поесть что-нибудь жидкое, — настаивала мама.

— Нет, спасибо.

Она слишком устала, чтобы спорить со мной. Взяла с полки эмалированный судок, наполнила его, уложила в бумажный пакет и подала мне.

— Приходи пораньше, Дэнни, — окликнула она меня на прощанье.

— Конечно, мам, — ответил я уже с лестницы.

У аптеки я остановился и заглянул внутрь через витрину. Отца не было видно. Должно быть, он ушел в заднюю комнату. Войдя в магазин, я задержался у прилавка. Из рецептурной доносился противный визгливый голос мистера Гольда. Он опять кого-то распекал.

— Ты осел, Фишер! — донеслось до меня. — Зачем только я тебя нанял! Вечная морока с вами, банкротами. Ни черта не знаете, зато амбиций сколько! — Отец что-то пробубнил в ответ, слов нельзя было разобрать.

— Оставь при себе свои идиотские объяснения. Понимаете, он еще и оправдывается! Я пожалел тебя, когда ты приполз ко мне на брюхе, когда ты плакал, что тебе нечего есть. Но это не значит, что ты должен мне садиться на голову. Либо ты будешь делать то, что я тебе приказываю, либо я тебя выброшу на улицу. Или — или! Ты меня слышишь, Фишер? Или — или!

— Извините, мистер Гольд, больше этого не повторится, — лепетал отец.

От услышанного у меня противно заныло под ложечкой. Я бы придушил эту скотину как цыпленка. Никто не может разговаривать с моим отцом подобным образом. Ни один человек не имеет права так обращаться с другим.

Вышел продавец и спросил меня, не нужно ли мне что-нибудь.

— Нет, — ответил я и поспешил к двери, но тут вспомнил об ужине. Подойдя к прилавку, я поставил на него завернутый судок и термос.

— Это для доктора Фишера, — бросил я продавцу и выскочил из аптеки.

— Всего полтора доллара? — недовольно прогундосил Спит.

Я смерил его презрительным взглядом и недобро процедил:

— В следующий раз сбывать товар будешь ты, если только я возьму тебя на дело.

— Да нет, все нормально, Дэнни, — поспешил согласиться он.

Я раздал деньги, зажав себе лишние два доллара. Но это было справедливо, так как всю операцию задумал я.

— Что будем делать дальше, Дэнни? — спросил Спит, изобразив на лице беспредельную преданность.

— Пока не знаю, — сказал я, закуривая. — Но надо придумать что-нибудь другое, более прибыльное. Не волнуйтесь, я подумаю. У меня есть чем пошевелить, в отличие от некоторых, — я в упор посмотрел на Спита. Тот сделал вид, что не понял. — А сейчас я хочу сыграть в крэпс[4]. Кто со мной?

— Только не я, — ответил Спит, — у меня свидание, так я хоть что-нибудь получу за эти деньги…

Все вдруг сразу заспешили. Отправился и я к гаражам, где играли в крэпс. Спит невольно напомнил, что и мне вечером предстоит свидание с новой знакомой. Она мне показалась смышленой девчонкой.

В радужном настроении подошел я к гаражу. Три с половиной доллара — это уже кое-что. Во всяком случае, на них я мог угостить Нелли. У гаража на стреме стоял худой парнишка-итальянец.

— Ты куда это? — с опаской спросил он меня.

— Спокойно, парень, — убрал я с косяка его руку. — Хочу попытать счастья. Вдруг повезет?

Парень, узнав меня, улыбнулся:

— Проходи, Дэнни, проходи…

Через полутемный гараж я прошел в заднюю комнатенку. Здесь было светло. Небольшая группа парней, стоявших полукругом, напряженно всматривалась в пол. В их монотонный сдержанный говор врывался лишь стук игральных костей. Кое-кто встревоженно обернулся на мои шаги, но, узнав меня, снова занялся игрой.

Несколько минут я просто наблюдал. В свою удачу я не особенно верил и поэтому постарался определить, у кого сегодня идет игра, чтобы пристроиться в хвост. После очередной взятки я понял, что везет коренастому парню небольшого роста с очень широкими плечами. Он сыграл, и я бросил доллар на пол.

— Один против, — объявил я, и «крупье» накрыл доллар грязной ладонью.

Мой противник удачно выкинул семерку, доллар уплыл от меня. Но я опять поставил вслед за широкоплечим и на этот раз выиграл. Понемногу меня охватил азарт. Я опять поставил и снова выиграл. Теперь мой капитал удвоился. Сегодня мне явно везло.

Десять минут десятого я стоял возле кафетерия, поглядывая на выходивших из него девушек-официанток. Нелли среди них не было. «Явно выдерживает время, — подумал я. — Что ж, дадим ей еще десять минут».

— Хэлло, Дэнни, — послышалось рядом.

Я видел ее среди выходивших девушек, но не узнал. В своем простеньком платье она выглядела гораздо моложе, чем в рабочей униформе.

— Привет, Нелли.

Она была совсем девчонкой. Во всяком случае, не старше моих пятнадцати с половиной лет.

— Ты голодна? — спросил я, справившись со своим удивлением.

Она молча кивнула. Она тоже была смущена. Во всяком случае, за стойкой она выглядела куда увереннее. Я взял ее за руку, и мы отошли от фонаря — подальше от любопытных глаз.

— К вечеру ты молодеешь, — заметил я.

Она задумчиво покачала головой.

— Большинству девушек приходится сильно краситься, чтобы выглядеть старше. Иначе мы рискуем потерять работу.

Ее спокойная речь понравилась мне. Мы подошли к небольшому китайскому ресторанчику под выцветшей вывеской: «Свиные отбивные. 30 центов порция».

— Давай перекусим, — предложил я, открывая дверь и пропуская ее вперед.

Устало улыбающийся старый китаец провел нас к столику, положил перед нами два меню и снова вернулся к двери. Ресторан был пуст, я пробежал меню глазами, хотя знал, что закажу, потом взглянул на Нелли.

— Мне отбивную, — улыбнулась она.

— С жареным рисом, — подхватил я, оценив то, что она не принимает меня за миллионера.

Молодой китаец-официант с таким же усталым, как у распорядителя, лицом поставил перед нами фарфоровый чайник и низенькие широкие чашки, принял заказ и не спеша пошел на кухню. Мы опять встретились с Нелли глазами; она поспешно опустила свои и покраснела.

— В чем дело? — спросил я.

— Мне не надо было соглашаться приходить сюда, — неловко проговорила она. — Мы ведь едва знакомы. Мой отец…

— Твой отец не разрешает тебе? — спросил я самоуверенно. В конце концов, хозяином положения сейчас был я. — Сколько же тебе лет?

Она вновь смешалась и, заикаясь, ответила:

— Сем… Нет, шестнадцать…

— И давно ты работаешь?

— Почти год. Они думают, что я старше…

— И что, твой отец глаз с тебя не спускает? — Самое интересное, мне было действительно не все равно, как она живет.

— Да, он любит поворчать, как все старомодные итальянцы. — Последняя тень сомнения и неуверенности исчезла с ее лица. — Так вот, он такой же. Всегда твердит: вот в наше время, у нас на родине… И требует, чтобы сразу после работы я шла домой. Высчитал, сколько у меня должно уходить на дорогу. А я ведь вполне взрослая, чтобы работать и приносить деньги, а вот поболтать с кем-нибудь, как с тобой, — мне нельзя. Если бы он знал, что я сейчас тут, да еще с тобой, то он бы просто лопнул от злости и не разговаривал со мной до… до самой получки.

— Тогда зачем же ты пошла со мной? — искренне удивился я.

— Да мне просто надоело жить, как в старой Италии, — улыбнулась она. — Надо ведь и им знать, что мы давно живем в другой, новой стране, что здесь все по-другому.