Сопроводитель - Дмитрий Красько

Мысль была умная и даже дельная. Обладающая жуткой научной ценностью. Прямо бери и тащи ее в музей естествознания, чтобы другие смотрели и диву давались. Дело оставалось за малым — узнать, что же все-таки предпочитает генерал от авиации Коновалов. Однако как раз в этом ничего сложного не было — этажом ниже меня, в квартире, расположенной напротив, жил один такой красавец-мужчина, из дома даже с мусорным ведром выходивший при полном параде — синяя форма, голубые погоны. Разве что фуражку иногда забывал напялить. Хотя, если разобраться, неба он видел не больше, чем я — работал в аэропорту механиком или полотером взлетно-посадочной полосы. Я подробностей не помню.

Вот к нему-то я и спустился. Любой уважающий себя подчиненный должен знать хобби уважающего себя начальника. Чтобы иметь возможность время от времени делать ему приятные сюрпризы. К примеру, начальнику, коллекционирующему счета в швейцарских банках, три раза в год — на День Рождения, Новый год и — просто так, ни всякий случай, — к Восьмому марта, подносить по миллиончику в конверте. Пусть коллекция пополняется.

Стучать пришлось минуты две. Самолетный лекарь упорно не хотел открывать дверь, а я упорно продолжал долбиться. Война нервов, натурально. И я ее выиграл. Обитая дерматином деревяшка распахнулась и на меня уставились два пронзительно черных глаза.

Вообще-то, мы с этим товарищем раньше в контрах не были. Дружбы, впрочем, тоже не водили. И вообще, с тех пор, как три года назад он вселился в эту квартиру, мы поговорили только один раз — когда какая-то некультурная собака нагадила под его дверью, а я в это дерьмо наступил. Случилось это года полтора назад. С тех пор темы для беседы не находилось.

До сегодняшнего вечера.

На сей раз формы с погонами на нем не было, а был шелковый халат в стиле династии Цин, весь в дракончиках и прочих насекомых. Выглядел он из-за этой перемены в облике довольно непривычно, а потому я на всякий случай уточнил:

— Сосед?

— Че надо-то? — хмуро и грозно осведомился он.

Я, конечно, перепугался, но виду не подал:

— А у меня к тебе дело есть, сосед.

— Какое-такое дело, что, другого времени не нашел, да? — невежливо спросил черноглазый механик.

— А все. Времени больше не будет, — сказал я. — Отменили его. С завтрашнего дня и насовсем. Поэтому я к тебе и пришел. Пока время есть. — Он вытаращился на меня изрядно обалдевшими и даже слегка побелевшими глазами, наверное, просто слов подходящих найти не мог, чтобы выразить мне благодарность за эту весть. — Твой начальник, который генерал Коновалов, футбол уважает?

Сосед два раза хлопнул нижней челюстью, набирая полные меха воздуха, а потом выдохнул мне в лицо, ядовито и слегка с перегаром:

— Ка-акой фу-утбол?!

— Игра такая, — пояснил я. — Двадцать два паразита вокруг одного мячика бегают.

— Ты че, дурак, да?

— Нет, зачем? — я удивился. — Даже рядом не валялся.

— Ты че пристал?

— Да ты ответить-то можешь?! Все вопросы да вопросы. Тебя что, в школе не учили, что столько вопросов в один уши, если ты не милиционер — невежливо? Короче, Склифосовский, на счет раз-два-три: что предпочитает делать ваш главный начальник по выходным?

— Не, ну ты — ва-аще! — сказал непробиваемый механик.

— А я тебе рубль дам, — ласково подмазался я. — Даже пятьдесят. Мне просто позарез нужно. Жена, понимаешь, от любопытства подыхает, рога наставить хочет. С генералом. А как к нему подкатить — не знает. Ну, выручи по-соседски, а?

— Да ты серьезно?

Я вспотел. Парня, наверное, не раз лайнеры сбивали. Причем, целились исключительно в голову. Если до него только начало доходить, что я не шучу, — в тот момент, когда я уже много лет, как напрочь завязал шутить, — то плохи мои дела. Легче удавиться на шнурке от сливного бачка.

— Сосед! — торжественно сказал я, вынув из кармана сто баксов и протягивая ему. — Здесь, натурально, больше и в валюте. Как старый большевик старому большевику, скажи: какое хобби у Коновалова?

Он недоверчиво принял доллары, слегка пошуршал ими, зачем-то посмотрел на свет, потом нерешительно сказал:

— Цветы у него хобби. Над ним вся контора похохатывает втихушку: не мужское занятие себе выбрал. Ты это хотел узнать?

— Это, — промямлил я, совершенно не представляя, каким образом мне могут помочь цветоводческие наклонности главного гражданского летчика области. — Только ты уж, если начал рассказывать, то поподробнее.

— А че я тебе поподробнее расскажу? — он офигевше вытаращился на меня. — Ты думаешь, я знаю, чем он их удобряет или какие сорта с чем скрещивает?

— Да по тебе невооруженным глазом видно, что ты ничего ни в чем не понимаешь, — успокоил я. — Но ты можешь сказать, когда, как и где он этой ботаникой занимается?

— А везде. В собственном кабинете сад-огород развел. Дома у него, говорят, и вовсе заросли — через двор не проберешься.

— Двор? — я насторожился, чувствуя, что механик наконец подобрался к чему-то, что может оказаться для меня полезным. — Он что, в частном доме живет?

— Еще в каком частном! — сосед сделал такие круглые глаза, что сразу стало ясно — дом у генерала Коновалова о-го-го, какой частный! — Он, падла, себе на народные денежки коттедж выстроил. Они, падлы, все себе на народные денежки коттеджи понастроили. А у этого — самый большой. Вот он и развел себе во дворе заросли.

— А где у него коттедж — знаешь?

— На Вороньем ручье, — хмыкнул он. — А ты, часом, не в гости навострился?

— В они самые, — кивнул я. — Так что, если адреском располагаешь, подкинь, а?

— Ну, про адресок я тебе не скажу, а вот объяснить — объясню. Там, в принципе, ничего сложного нет. Как проезжаешь водохранилище, так слева сразу получаются дачи, а справа — коттеджи. Так вот, у Коновалова коттедж — на дачной стороне. Он там один, так что не заблудишься. На всякий случай ищи такую громадную фиговину, на средневековый замок похожую.

— Спасибо, сосед, — поблагодарил я. — Земля круглая, так что как-нибудь сочтемся.

Развернулся и пошел наверх. К себе домой. По дороге чувствовал, как потрескивают мозги. Механик оказался настолько туп, что попытка внедриться в его черепную коробку едва не свела меня с ума. Хорошо, что я парень крепкий, а то начал бы бегать по подъезду и стучаться головой о стены. Да, что ни говорите, природа порой такие шутки выкидывает, что потом сама в них разобраться не может.

8

В обещанное время, а именно — в районе восьми часов — в мою дверь забарабанили. Причем с такой силой, точно хотели проверить ее на бронебойность. Я тихо выругался, вынул изо рта недожеванный кусок колбасы и пошел открывать. К чертям собачьим. Еще вынесут, новую вставлять придется. Нашли столяра.

За дверью стоял вертлявый парнишка, похожий на Змея Горыныча, только с одной головой. Увидев, что я, собственно, его слушаю, он доложился:

— Пипус сказал тебе тачку подогнать.

— Гони, — кивнул я.

Он задумался, поковырял в носу гибким во все стороны пальцем и гнусаво протянул:

— А она-а внизу-у. «Суба-ару Лео-оне». Че-орного цвета.

— Прекрасно, — согласился я. А трудно, знаете ли, было не согласиться.

— Вот документы, — он вынул из-за пояса большой конверт и протянул мне. Я принял, осмотрел. Доверенность, техпаспорт. Все, как положено. Комар носа не подточит.

— Ну, и свободен, — сказал я.

Парень кивнул и, не вынимая пальца из носа, — застрял, наверное, — помчался вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки зараз.

Теперь я мог, если хотел. Мог, не возвращаясь в квартиру, спуститься вниз вслед за гуттаперчевым пареньком, сесть за баранку «Субару Леоне» черного цвета и отправиться к генералу Коновалову. Кстати, как его имя-отчество? Стоило бы узнать. В разговоре пригодится. Но я не хотел сразу с головой бросаться черт знает во что. Оно конечно — сам недавно торопил события, но есть такая русская народная примета — посидеть перед дорожкой. И не обязательно перед дорожкой. Вот и мне вдруг отчаянно захотелось посидеть. Еще несколько минут в теплом и уютном кресле, спокойно пожирая колбасу и глядя на чужую любовь в телевизоре. И как-то, знаете, слегка тоскливо стало, когда осознал, что через час, самое позднее, мне придется от всего этого отказаться — на время или навсегда, там видно будет, — чтобы поохотиться в цветочных джунглях на творца этих самых джунглей. А я совсем не кровожадный, поверьте! Миша Мешковский — он же ласковый, как кролик, он только лапками царапается, когда его за уши таскают. А когда у него полная кормушка и гнездо, набитое свежей соломой, он же никого, кроме блох, не трогает.

Но долго высидеть перед телевизором таки не сумел. Тоска по мирной жизни оказалась совсем не такой всеобъемлющей, как хотела показаться сначала. Не смотря на все ее нежелание покидать насиженные места, конкуренты оказались сильнее. Сперва кровь взбудоражило похожее на электричество чувство азарта, потом к нему присоединилось нетерпение — то самое, из серии «раньше сядешь…». Все равно ведь отступать поздно. Да и не смог бы я — гордость мешала. Так что глупо было рассиживаться перед экраном, оттягивая момент начала. Чего — там видно будет.