Сумасшедший гоблин (СИ) - Гранд Виктория

— Я вас очень прошу — помогите мне! — она обращалась к Евгению, заламывая руки. В ее глазах стояли слезы. — У Юнико маленький резерв, он скоро взорвется. А ведь он ничего еще не видел в жизни! Он активный любопытный мальчик, у него мечта — посмотреть мир, выехать хоть куда-то за пределы Триссе. А муж и свекровь говорят, что он должен жить тут. Как делали все иллюминары в их роду. Мой муж — тоже иллюминар. И его резерв уже полон. Мне страшно жить с ним рядом. Но это ничего, я привыкла. Только бы показать Юнико мир!

Гоблин и вампиры были поражены рассказом женщины. Не долго думая, они решили сделать небольшой крюк к окраине Триссе, чтобы забрать Юнико.

— Муж не признавался мне до свадьбы, что он — иллюминар, — горько рассказывала Стефальта свою историю по дороге. — А я, влюбленная, ничего и не замечала: ни то, что он с матерью живет далеко от края города, ни то, что настаивал на скромной свадьбе. Я — приезжая в Триссе, ни с кем особо не общалась. Уже после свадьбы он объяснил, почему у него такое маленькое хозяйство: никто не хотел иметь дела с иллюминаром. Я была в ужасе, но не могла покинуть его — все еще любила. Только хотела, чтобы не было детей, ведь у иллюминаров часто рождаются такие же дети. Но было поздно: я уже носила дитя. Всю беременность надеялась… Но когда Юнико исполнилось пять, все стало понятно. Его волосы светились в темноте, пытаясь избавиться от магии. Я водила его к магам, они сказали, что моему мальчику недолго осталось — резерв маленький, не такой как у отца.

Стефальта говорила медленно и тихо, глядя в одну точку посреди повозки. Остальные молчали, понимая, как важно выговориться этой изможденной женщине. Тут не поймешь, что страшнее — самому быть иллюминаром, или ждать, как взорвется твой ребенок. Стефальта однозначно предпочла бы первое.

Вскоре они подъехали к небольшому покосившемуся домику на окраине Триссе. У ворот стоял высокий хмурый мужчина в грязной крестьянской одежде. Жену и гостей он встретил неприветливо.

— И где тебя носило? — незнакомых вампиров и тем более гоблина он не стеснялся.

— Я ходила к мэйде Темерлинде, — виновато ответила Стефальта.

— Зачем? Я же запретил тебе ходить к этой выжившей из ума старухе! Быстро в дом! Я с тобой там поговорю.

— Нет! Я больше не останусь в этом доме. Я заберу Юнико, и мы уедем немедленно, — голос Стефальты дрожал, но любовь к сыну придала ей сил. Муж ничего не успел ей сказать — из ворот выскочил невысокий светловолосый мальчик.

— Мама! — воскликнул он радостно и бросился к ней. Но по пути наткнулся на отца, и тот, схватив его за руку, рванул мальчика к себе так резко, что тот заплакал.

— Никого ты не заберешь! — взревел мужчина злобно. — Это мой сын, и он останется тут!

— Но ему опасно жить здесь! — женщина тоже заплакала, увидев, как муж обращается с ребенком. — Пойми, русинты хорошо относятся к тем, кто помогает им в войне. Юнико посмотрит и мир, и хорошую жизнь…

— А взамен взорвется на поле боя? Что ж ты за мать такая, раз хочешь продать собственного сына?

— Не говори такое при нем! Он же все равно… Какая разница, где?

— Эй, что тут происходит? — вмешался Евгений, первым отошедший от шока. — Уважаемый, мы знаем о вашей проблеме. Простите, но ваша жена права: либо мальчик… Все случится тут, либо он перед этим исполнит свою мечту, поездит по стране. А потом поможет тем, кому нужна его энергия. Мы готовы взять…

— Не вмешивайся, тупой гоблин! — взревел мужчина, игнорируя плач ребенка. — Эта шлюха решила продать моего сына воюющим русинтам! А ты ее защищаешь?

— Сам закрой рот, мудак! — возмутился Евгений. Оба вампира с лязгом вытащили стилеты и встали по бокам от друга.

— Да пускай катятся на все четыре стороны, — прошамкал хриплый голос из-за спины хозяина дома. Сгорбленная старуха, явно мать Стефальты, незаметно вышла из дома. — Она еще пожалеет об этом. В нашей семье не было такого, чтобы бежать от семьи. Она предательница, такая нам тут не нужна.

— Да пусть катится, куда хочет, а сына оставит тут, — гнул свое мужчина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Боюсь, мы не можем такого допустить, — холодно и яростно сказал Евгений. Бессмысленное упрямство иллюминара невероятно раздражало. — Не отдадите ребенка по-хорошему, вам не поздоровится.

— Вы не имеете права забирать Юнико у отца! — заорал хозяин дома.

— Это вы не имеете права забирать его у матери. Тем более что Юнико находится в постоянной опасности рядом с вами. Дайте ему пожить еще немного!

— Ах, так! — мужчина отбросил мальчика назад и поднял руки ладонями вверх, сосредоточившись и нахмурившись.

— Он сейчас взорвется! — заорал Эдалар и взлетел, подхватив гоблина подмышки. Эбелар сделал то же самое с принцессой.

— Нет! — обезумевшая мать кинулась к Юнико.

— Сынок! Не надо! — старуха-мать обняла мужчину сзади, опустив ему руки. Тот открыл глаза, его трясло.

— Убирайтесь, — прохрипел он, его лицо перекосило от злобы и страха. — Убирайтесь все! — он развернулся и ушел в дом.

Стефальта сидела на земле, обнимая и покачивая сына. Она больше ничего не замечала вокруг. Вампиры спустились, и все осторожно подошли к женщине.

— Давайте скорее уедем отсюда, — спокойным, но напряженным голосом произнесла принцесса.

— Да, мало ли что, — поддержал ее гоблин.

— Сейчас, — отозвалась Стефальта, — я только зайду в дом за сумкой.

Она отсутствовала не более пяти минут. Вышла с двумя сумками, наполненными доверху. Было видно, что она впопыхах побросала туда все, что могла: и вещи, и еду. Быстро подошла к повозке, где уже сидел ее сын, и залезла внутрь. Повозка немедленно тронулась в путь.

Женщина долго оглядывалась на дом, в котором была одновременно и счастлива и несчастна столько лет. Потом принялась со вздохом перебирать вещи в сумке. Юнико сидел тихо, как зачарованный, глядя по сторонам. Он первый раз выезжал из дома на повозке. Обилие людей и других повозок его не пугало, а восхищало. Он рассматривал все вокруг с неприкрытым любопытством. Сначала молча, а потом задавая миллион вопросов. Почему та повозка синяя? Куда бежит собака? Что продается в той лавке? Сколько тут домов? Кто живет в самом большом доме? Что растет за забором? Принцесса и Евгений терпеливо отвечали на все вопросы. Вампиры летели над повозкой. Садиться в повозку с иллюминарами они не торопились.

Евгений, заметивший это и понимающий причину, сделал остановку неподалеку от центра города. Они прикупили еще одну повозку. Вампиры, пряча глаза, поблагодарили гоблина. Теперь они ехали в повозке позади, так была хоть какая-то иллюзия безопасности. Гоблин же так и остался в первой повозке с двумя иллюминарами и Стефальтой.

Они покидали город в сумерках. После недолгого обсуждения решили не останавливаться на ночлег в Триссе. Реакцию хозяев гостиниц на иллюминаров легко было предсказать. Скорее всего, им бы просто отказали. Скрыть светящиеся волосы принцессы можно было под платком, а вот сияющую шевелюру мальчика так просто прикрыть не удастся: в помещении мужчины снимали шляпы и капюшоны, так что любой головной убор на мальчике выглядел бы странно.

На ночлег остановились недалеко от города: тут было относительно, хищники не подходили к городу близко. Костер разводили уже почти в полной темноте. Юнико даже не стал дожидаться, пока взрослые закончат готовить ужин. Переполненный впечатлениями мальчик съел пару булок, которые захватила из дома мать, и уснул в повозке.

Когда ужин был в самом разгаре, со стороны города Триссе внезапно полыхнула яркая вспышка света. Секундой позже донесся слабый звук взрыва.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что это? — спросил Евгений, хотя уже понял ответ на свой вопрос. Стефальта молча достала из сумки черный платок и повязала его на голову вместо голубого.

— Ведунья была права, — прошептала она, глядя в огонь. — Юнико действительно проживет дольше благодаря тому, что мы уехали оттуда, — она заплакала, и принцесса обняла несчастную вдову. Потом помогла ей добраться до повозки с сыном. Вампиры отправились спать во вторую повозку.