Музыка горячей воды - Чарльз Буковски

Я нашел свое место возле Вики.

— А сейчас он про что? — спросила она.

— Да особо ни про что. По сути, что ночами ему не спится. Нашел бы себе работу, что ли.

— Он говорит, что надо найти работу?

— Нет, это я говорю.

…лемминги и падучая звезда -братья, состязание озера -Эльдорадо моегосердца. Забери мою голову, забери моиглаза, отшворь меня шпорником…

— А теперь про что?

— Про то, что ему нужна здоровенная толстуха, которая вышибет из него всю срань.

— Не остри. Он правда это говорит?

— Мы оба это говорим.

…Я мог бы есть пустоту,мог бы стрелять патронами любви во тьмумог бы умолять Индию дать мне твоей рецессивноймульчи…

В общем, Виктор все читал, читал и читал. Кто-то здравый встал и вышел. Остальные остались.

…Я говорю: протащите мертвых богов сквозьафриканское просо!Я говорю: пальма прибыльнаГоворю: смотрите, смотрите, смотритевокруг -вся любовь нашався жизнь нашасолнце — наш пес на поводкенас ничто не победит!на хуй лосося!лишь руку протяни,лишь вытащи себя изочевидных могил,из земли, из грязи,из клетчатой надежды на грядущие привои к самимнашим чувствам. Нам нечего брать и нечегодавать, нам нужно тольконачинать, начинать, начинать!..

— Большое спасибо, — сказал Виктор Валофф, — за то, что пришли.

Хлопали ему очень громко. Они всегда хлопают. Виктор наслаждался славой. Поднял тост все той же бутылкой пива. Ему даже удалось залиться румянцем. Потом он ухмыльнулся — очень как-то по-человечески. Дамы такое просто обожали. Я в последний раз приложился к мерзавчику виски.

Вокруг Виктора столпились. Он раздавал автографы и отвечал на вопросы. Дальше — его выставка. Мне удалось увести Вики, и мы пошли по улице к машине.

— Мощно читает, — сказала Вики.

— Да, у него хороший голос.

— Что ты думаешь про его стихи?

— Думаю, они от души.

— По-моему, ты завидуешь.

— Зайдем выпить? — сказал я. — Там баскетбол показывают.

— Ладно, — ответила она.

Нам повезло. Игра еще не кончилась. Мы сели.

— Ох-х, — произнесла Вики, — ты только погляди, какие у этих парней ноги длинные!

— Дело говоришь наконец-то, — сказал я. — Что будешь?

— Скотч с содовой.

Я заказал два скотча с содовой, и мы стали смотреть игру. Парни бегали туда-сюда, туда-сюда. Чудесно. Кажется, их что-то очень заводило. А народу в баре почти совсем не было. Похоже, вечер как-то сложится.

Не вполне Бернадетта

Я обернул окровавленный хуй полотенцем и позвонил врачу. Пришлось положить трубку рядом и набирать номер одной рукой, а другой придерживать полотенце. Попал на регистраторшу.

— Ой, мистер Чинаски, ну что теперь? Опять беруши в ушах потерялись?

— Нет, чуть серьезней. Мне нужен врач, и побыстрее.

— Завтра в четыре пополудни устроит?

— Мисс Симмз, у меня критическое положение.

— Какова его природа?

— Прошу вас, мне нужно к врачу сейчас.

— Ладно. Подъезжайте, попробуем вас принять.

— Спасибо, мисс Симмз.

Я соорудил временный турникет, разорвав чистую рубашку и обмотав ею пенис. К счастью, у меня была клейкая лента, но старая и пожелтелая, она неважно клеилась. Натянул штаны с трудом. Такой вид, будто у меня гигантский стояк. Застегнуть до конца вообще не удалось. Я доплелся к машине, залез и доехал до врача. Выбираясь из машины на стоянке, потряс двух старушек — они выходили от окулиста, который принимал внизу. В лифте мне повезло — на третий этаж я ехал один. Там увидел, как кто-то идет по коридору, повернулся спиной и сделал вид, что пью воду из фонтанчика. Потом сам прошел по коридору в приемную. Там было полно народу, практически здорового — гонорея, герпес, сифилис, рак и тому подобное. Я подошел к регистраторше.

— А, мистер Чинаски…

— Прошу вас, мисс Симмз, только без шуточек. Положение у меня критическое, уверяю вас. Скорей!

— Можете зайти, как только доктор освободится.

Я встал у перегородки, отделявшей регистраторшу от всех нас, и начал ждать. Как только больной вышел, я вбежал в кабинет.

— Чинаски, в чем дело?

— Крайний случай, доктор.

Я снял ботинки с носками, штаны с трусами, бросился спиной на смотровой стол.

— Что это у нас тут такое? Ну и наверчено.

Я не ответил. Глаза у меня были закрыты, я чувствовал, как врач распутывает турникет.

— Знаете, — сказал я, — в одном городишке у меня была знакомая девушка. Ей еще двадцати не было, и она забавлялась с бутылкой от кока-колы.

И бутылка там у нее застряла, она ее никак вытащить не могла. Пришлось обращаться к врачу. А вы знаете эти городишки. Пошла слава. Вся жизнь у девушки насмарку. Ее чурались. Все ее сторонились. Самая красивая девушка в городке. В конце концов вышла замуж за карлика, прикованного к инвалидному креслу, — его разбил какой-то паралич.

— Старье, — сказал врач, сдирая последние витки моей перевязки. — Как это с вами произошло?

— Ну, звали ее Бернадетта, двадцать два года, замужем. Длинные светлые волосы, они ей налицо все время падали, приходилось смахивать…

— Двадцать два?

— Да, и в джинсах…

— У вас тут довольно глубокие порезы.

— Постучалась в дверь. Спросила, можно ли зайти. «Конечно», — говорю. «Больше не могу», — сказала она, забежала ко мне в ванную, дверь толком не закрыла, спустила эти джинсы вместе с трусиками, села и начала писать. У-У-У! ГОСПОДИ!

— Спокойнее. Я стерилизую рану.

— Знаете, доктор, мудрость приходит в самый неровный час, когда юность миновала, гроза кончилась, а девчонки разошлись по домам.

— Есть такое.

— АЙ! О-О! БОЖЖЕ!

— Прошу вас. Надо хорошенько промыть.

— Она вышла и сказала, что вчера у нее на вечеринке мне не удалось решить проблему ее несчастной любви. Вместо этого я всех напоил, свалился в розовый куст. Порвал штаны, на ногах не стоял, ударился головой о валун. Какой-то Уилли понес меня домой, а с меня штаны свалились, потом трусы, но вот проблему ее несчастной любви я не решил. Она сказала, что любовь все равно закончилась, а я хоть наговорил гадостей.

— Где вы познакомились с этой девушкой?

— У меня был поэтический вечер в Венеции. Я с ней потом познакомился в баре по соседству.

— А мне стих прочесть сможете?

— Нет, доктор. В общем, она говорит: «Больше не могу, чувак!» Села на кушетку. Я сел в кресло напротив. Она пьет пиво и мне рассказывает: «Я же его люблю, понимаешь, но никакого контакта не могу добиться, он не хочет разговаривать. Я ему говорю: поговори со мной! А он, вот ей-богу, ни в какую. Говорит: дело не в тебе, а в чем-то другом. И на этом все».

— Так, Чинаски, я вас сейчас зашью. Будет неприятно.

— Хорошо, доктор. В общем, она давай мне рассказывать про свою жизнь. Говорит, замужем была три раза. Я говорю: а по тебе не видно. А она такая: «Правда? Ну а я и в психушке два раза сидела». А я: «И ты тоже?» А она: «И ты там был?» А я говорю: «Я — нет, у меня женщины знакомые бывали».

— Так, — сказал врач. — Теперь нитка. Больше ничего. Нитка. Немножко повышиваем.

— Ох, блин, а другого способа нет?

— Нет, у вас слишком глубокие порезы.

— Говорит, в пятнадцать замуж вышла. Ее блядью дразнили за то, что с этим парнем ходит. Родители ее так называли, поэтому она вышла за него замуж, чтоб им насолить. Мать у нее пила, ее все время в психушку забирали. А отец ее постоянно бил. О ГОСПОДИ! ПОЛЕГЧЕ, ПРОШУ ВАС!

— Чинаски, у вас от женщин столько неприятностей, что ни один мой знакомый с вами не сравнится.

— Потом она с этой коблой познакомилась. Кобла ее привела в бар для гомиков. Она ушла от коблы-к какому-то голубому мальчику. Они все время ссорились из-за макияжа. ОЙ! БОЖЕ МОЙ! СПАСИТЕ! Она у него тырила помаду, а он потом тырил у нее. Потом она вышла за него…

— Тут не один стежок понадобится. Как это произошло?

— Так я ж вам рассказываю, доктор. У них ребенок родился. Они разошлись, мальчик свалил и оставил ее с ребенком. Она устроилась на работу, ребенку взяла няньку, но платили немного, и после няньки почти ничего не оставалось. Ей пришлось выходить по вечерам зарабатывать собой. Десятка за раз. Так оно и шло. У нее ничего не получалось. А потом однажды на работе — она работала в «Эйвоне» — она вдруг как разорется и не смогла остановиться. Ее отвезли в психушку. ЛЕГЧЕ! ЛЕГЧЕ! ПРОШУ ВАС!

— Как ее зовут?

— Бернадетта. Выписали из психушки, она приехала в Л. А., познакомилась с Карлом и вышла за него. Потом она мне рассказала, как ей нравятся мои стихи, как ее восхитило, что я после чтений гнал машину по тротуару на шестьдесят миль в час. Потом сказала, что есть хочет, предложила купить и мне гамбургер с картошкой, отвезла меня в «Макдоналдс». ДОКТОР, ПРОШУ ВАС! ВЫ ПОМЕДЛЕННЕЙ КАК-ТО, ИЛИ ИГОЛКУ ВОЗЬМИТЕ ПООСТРЕЕ, ИЛИ ЧТО-НИБУДЬ!