И снова девственница! - Анна Соломахина

Наконец результаты были готовы, показав восьмидесятипятипроцентное совпадение по крови и стопроцентное – по волосу. Эмоции по этому поводу зашкаливали, никто не остался равнодушен. Под сей массовый галдеж Любовь и очнулась. Никто не обращал на нее внимания, присутствующие жарко спорили по поводу реагентов и катализаторов. Король уже отсел от нее подальше.

– Не может такого быть, что в крови меньший процент, чем в волосе! Надо кости проверить – так вернее всего! – горячился Корд. – У вас ведь есть образец? – это Москополикусу.

– И что вы предлагаете – сломать палец? – холодно резонировал Брэг. – Или сразу сделать лоботомию?

– Ничего удивительного, – ответствовал Герардус. – Образец крови взят у отца, поэтому возможно подобное расхождение. Жаль, от матери образцов не осталось – ее сожгли повстанцы заживо. А вот волос когда-то принадлежал самой пропавшей принцессе.

Мучительный стон заставил всех обернуться. Вообще, Люба не была кисейной барышней: никогда раньше не падала в обморок, стоически переносила удары судьбы и порой казалась себе этаким Шварценеггером, особенно когда дело касалось какой-либо угрозы ее дочери. Но сейчас, представив себе предмет спора, она поняла, что вовсе не железная, и тем более не Арни. Хищные взгляды патологоанатомов-любителей еще сильнее нагнетали ситуацию. Она подскочила, запуталась в бесчисленных юбках, упала, оцарапав ладошки, правда не до крови, о чем несомненно пожалел Ворон, подняла блестящие от ярости и непролитых слез глаза и зарычала. Высоко, но угрожающе, даже оскалилась.

– Ну-ну, успокойся, дорогая, – протиснулся к Любе седовласый маг, всем своим видом демонстрируя благородную тревогу. – Никто тебя не тронет.

Естественно, она не обратила ни малейшего внимания ни на слова, ни на интонацию, ибо прекрасно знала, что это игра на публику. Еще неизвестно, что похититель с нею сделает после проверки.

– Какая любопытная реакция. – Приглашенный маг присел на корточки, а после и вовсе встал на четвереньки, чтобы заглянуть Любе в глаза. – Тебе нечего бояться, больше тебя никто не тронет.

Наивный! Не тронут ее разве что в гробу, хотя с этими колдунами ни в чем нельзя быть уверенной. Люба истерически рассмеялась. Резко, отчаянно, надрывно, выплескивая наружу весь свой страх и нервозность.

У герцога Брионского так и чесались руки влепить ей оздоровительную пощечину, у герцога Дагонского – тоже. Остальным было в разной степени любопытно. Хотя Ворон был рад, что увидел подобную реакцию. Он и без того знал, что верить старому пройдохе Брэгу – все равно что принять кобру за безобидного ужа, но одно дело – подозревать, а другое – видеть собственными глазами.

Положение спас один из тех магов, что изначально отнесся к Любе с некоторой долей сочувствия. Он с тем же сострадательным взглядом протянул ей бокал с водой и поддержал, когда тот чуть не выпал из трясущихся рук. Через пять минут Люба глубоко спала, тяжело привалившись к коварной руке помощи. Брэгдан, с одной стороны, ужасно злой из-за финальной части спектакля, с другой – довольный результатом, подхватил ее на руки и унес в карету.

Очнулась Любовь утром, бодрая, впервые нормально выспавшись в этом мире. Череп не приходил, другие сны – тоже. То ли пожалел бедняжку, то ли просто отстал от нее насовсем или хотя бы на время, а может, дело было в сонном зелье, подлитом сострадавшим магом. Не важно, главное – она полна сил и почти не боится своего нанимателя.

Люба лежала в кровати и никак не могла понять, что изменилось. Наконец до нее дошло, что со стены за ней наблюдает херувим-переросток, приукрашенный художником далеко не в лучшую для мужчины сторону. Губы чересчур яркие, глаза подкрашены, локоны художественно завиты. Была бы борода – вылитая Кончита Вурст в блондинистом варианте. В том смысле, что на мужика похож лишь наличием кадыка.

Любе стало немного обидно за принца. Да, он не отличался особой мужественностью и сильным характером, но и не был столь карикатурен, как его изображали. Скорее Миральда можно было назвать мечтательным поэтом, музыкантом, художником (нужное подчеркнуть), но никак не рожденным под голубой луной. Впрочем, до роли сильного государя он в любом ракурсе недотягивал.

– Ждара! – позвала Люба компаньонку.

Та как будто ждала за дверью, мигом появилась пред небесными очами.

– Привет, засоня. – Магиня присела на краешек кровати и взяла ее за руку. – Давай посмотрю.

Сканирование заняло около десяти минут, спустя которые компаньонка удовлетворенно кивнула.

– Жить буду? – иронично поинтересовалась пленница.

– А куда ты денешься? – в том же тоне ответила шатенка. – Тебе даже пошло на пользу вынужденное снотворное, причем во всех смыслах. Во-первых, восстановилась, во-вторых, избежала вчерашнего концерта.

– Что, сильно свирепствовал? – Люба зябко подтянула одеяло.

– Не сказать чтобы очень, но, возможно, лишь из-за того, что все в итоге закончилось как надо ему. Хотя я слышала, пара служанок слегла после близкого общения с ним.

– Вот гад! – Люба забыла, что боится, и воинственно подскочила. – Все они… – Дыхание сбилось от неприятных воспоминаний. Сглотнув, она продолжила: – Ты бы видела, как Ворон пытался добраться до моей крови!

– Я в курсе. – Магиня убрала руку и строго посмотрела на подопечную. – И ты все правильно сделала, когда упала в обморок. Только скажи: для чего ты решила поиграть под конец в собачку?

– Посмотрела бы я на тебя, когда кто-нибудь жаждет твоих костей для достоверности анализа! Ему, видите ли, крови с волосом мало показалось! Кстати, об этом…

– Тише, – перебила компаньонка. – Горничная пришла и греет уши за дверью. Позови ее и отправь за завтраком.

Люба только набрала в легкие воздуха, как ее рот запечатали ладошкой.

– Колокольчиком, – сквозь зубы прошипела компаньонка. – Ты ведь не знаешь, где она.

Матюгнувшись про себя, попаданка дернула за сонетку, мелодичный перезвон донесся из соседней комнатки.

– Госпожа, – влетела в комнату якобы запыхавшаяся Розетта. – Наконец-то вы проснулись!

– Да, – томно выдала Люба, слегка переигрывая. – Принеси мне завтрак.

– Слушаюсь! – Служанка неохотно удалилась, постояла немного около двери, ничего не услышала и пошла на кухню.

– То, что в платке, которым промокнули твою рану, содержалась обесцвеченная кровь покойного короля Меравии, ты, думаю, и без меня понимаешь. Разумеется, твоей крови было куда меньше, чем бесцветного исходника, отсюда и совпадение в восемьдесят пять процентов, – дождавшись ухода любопытной прислуги, вновь заговорила Ждара. – А волос принцессы, кстати очень похожий на твой, был запасным вариантом. На случай особой подозрительности.

– Вот это ловкость рук! – вспомнила Любаня толчею магов. – И когда только успел? И вообще, откуда у него столько образцов?

– Ты ведь понимаешь, что за этим заговором стоит немало людей, в том числе в Комитете магии. Многие мечтают о смене власти.

– То есть, если я проколюсь, желающих отыграться будет куда больше, чем один Брэгдан? – Люба не стала уточнять, что политика ее волнует меньше всего.

– Умная девочка, – похлопала по плечу чародейка. – Но ты не бойся, никто от тебя больших достижений и не ждет. Ты, главное, держись. В крайнем случае я дам тебе яду, чтоб не мучилась.

Несмотря на жестокость последних слов, иномирянка понимала, что это действительно не самый худший вариант при плохом исходе. Но, черт возьми, как же хочется жить! Вернуться к маме и дочке, послать всех мужиков полем, лесом и прочей пересеченной местностью и просто жить!

Как ни странно, но репрессий со стороны седовласого не последовало. Он даже не соизволил проведать подопечную и осведомиться о ее самочувствии, ограничившись письмом с инструкцией по поводу следующего выхода в свет.

Трехдневная пауза, данная новоявленной принцессе, чтобы перевести дух, закончилась быстрее, чем ей того хотелось. Настала череда светских визитов, начиная с завтраков (ага, в одиннадцать часов дня!), пикников и прочей великосветской и несомненно высококультурной объедаловки и заканчивая вечерними балами у именитых семейств. Сезон охоты открылся! Трепещите, женишки, вы обмерены, обсчитаны и оценены. В этой битве вам не видать пощады. Только свадьба, только хардкор!

Естественно, количество приглашений было несоизмеримо со свободным временем. Как же, такой лакомый кусок, такой прекрасный объект для сплетен – чудом уцелевшая принцесса. Ну и что, что из соседнего королевства, у самих-то неженатый принц имеется, вроде как даже ее жених, хотя вопрос спорный, все-таки восемь лет скитаний, вдруг они отразились на принцессе не лучшим образом?

В общем, все стремились совместить приятное с полезным: поглазеть на страдалицу, узнать интимные подробности из первых уст и заручиться благосклонностью будущей королевы. В крайнем случае, если все выйдет иначе, можно потом с упоением вещать, будто с первого мгновения разглядели гнильцу в порочной претендентке.