Пришлите старшего инспектора Веста - Джон Кризи

Человек продолжал играть и даже слегка подпевал. Музыка наполнила дом. Мелодии из «Моя прекрасная леди», «Парни и куклы», затем опять «Анни, возьми свой пистолет» и «Оклахома», и все без паузы, без перерыва, будто он пришел сюда специально поиграть.

Когда же почувствовалось это зловещее дуновение?

Музыка замолкла, наступила какая-то болезненная, нереальная тишина. Послышались звуки какого-то движения, дверь в гостиную открылась — кто-то вошел. Роджер не стал закрывать дверь гардероба, но подался назад. Человек двигался в его направлении, и Роджер затаил дыхание. Он не мог видеть, что происходит, но дверца шкафа хлопнула так, будто человек, пройдя, специально хотел пошуметь. Роджера окутала темнота. Он подождал несколько секунд, затем снова немного приоткрыл дверцу и услышал журчание воды из крана и напев. Закрыв дверцу, он приложил ухо к замочной скважине и услышал, как человек прошел мимо. Подождав, когда тот дойдет до гостиной, он опять приоткрыл дверцу.

Смертельная опасность витала в воздухе. Гиссинг — был ли это Гиссинг? — заметил однажды, что дверца открыта. Не возникнет ли у него подозрения, если он увидит ее снова открытой?

Он уже, по-видимому, наигрался на фортепиано, и вокруг было тихо. Часы пробили десять. Бой был легкий, чистый и как бы дружеский. С последним ударом Роджер услышал и еще кое-что: шум мотора.

Он потянул дверцу и почти закрыл ее, оставив маленькую щелку. Все повторилось — хлопок автомобильной дверцы, потом шаги, но на этот раз раздался звонок. Появился пианист и, не глядя на шкаф, открыл парадную дверь. Он заслонял собой пришельца, но не был достаточно высок, чтобы закрыть измученное лицо Дэвида Шоуна.

Если бы даже не это лицо, резкий голос с характерной хрипотцой выдал бы Шоуна.

— Это вы человек, который выдает себя за Джека?

«Джек! — это и есть Джек Гиссинг», — подумал Роджер.

— Да, я Джек, — сказал Гиссинг.

У него был приятный и располагающий голос. Это мог быть голос того, кто звонил Шоуну на Вейвертри-роуд.

— Дэвид Шоун, я полагаю. — Легкий смех звучал издевкой. — Вы избавились от спутников из американского посольства, следовавших за вами, иначе бы мне сообщили по телефону. Так что мы можем беседовать спокойно. Входите.

Шоун вошел.

Гиссинг не был маленьким, но в сравнении с Шоуном казался карликом. Он смотрел на большого человека, обходительно улыбаясь, самоуверенно, не чувствуя себя подавленным громоздкостью Шоуна. Он закрыл дверь.

Шоун, без шляпы и пальто, в сером пиджаке, в котором был утром, со спутанными, едва причесанными волосами, с лицом, будто вырезанным из камня, смотрел на него сверху вниз.

Роджер не видел его глаз, но догадывался, какие они — горящие угли.

— Я пришел не разговаривать. Я пришел за моим сыном, — сказал он.

— И вы получите своего сына в целости и сохранности, — весело произнес Гиссинг. — Вы не должны о нем беспокоиться, мистер Шоун, но нам не следует стоять здесь.

Он повернулся и пошел в гостиную. Шоун поколебался, глядя на его спину, и пошел следом.

Роджер выскользнул из шкафа и тихо закрыл дверцу. Он прошел через комнату и пополз к гостиной, открыв дверь столовой, находившейся рядом, — наиболее быстрый путь к отступлению.

— Я сказал вам, что пришел не разговаривать, — проревел Шоун.

— Я знаю, знаю, — сказал Гиссинг, и в голосе опять прозвучали нотки смеха, как если бы гигант казался ему смешным.

Глаза Шоуна говорили сами за себя — он мог уничтожить Гиссинга. Если бы тот знал что-нибудь о Шоуне, то знал бы, что находится сейчас в настоящей опасности. Судя по голосу, он не отдавал себе в этом отчета.

— Не будем тратить слов, мистер Шоун, — нужно утрясти две или три детали. Вы что пьете?

Гиссинг по сути дела издевался.

— Если вы сломаете мне шею, как вы найдете своего сына? — спросил он. — Будьте разумны, мистер Шоун, сядьте. Виски, водка, «Бурбон»? На кухне есть лед, подождите минутку, я схожу и принесу.

Он был почти в трех ярдах от Роджера и подходил еще ближе.

10. ТОРГ

Роджер скрылся в столовой, но закрыть дверь как следует у него не было времени. Каждое движение могло привлечь внимание Гиссинга. Он мог невольно заметить, что дверь распахнута. Роджер увидел тень и ухватил пистолет, который ему дал Марино.

Шоун сказал:

— Стойте там, где стоите.

— Мистер Шоун, пожалуйста, не…

Гиссинг внезапно стал похож на куклу-марионетку, которую дергают за ниточки и вертят ее как хотят. Тень от его рук, ног, головы делала странные движения и вдруг исчезла. Послышался глухой стук, затем наступила тишина.

Голос Шоуна звучал глухо:

— Шею тебе я сломаю после того, как всего тебя перекорежу. Где мой сын?

Последовала длинная пауза.

Роджер подвинулся как можно ближе. Он встал так, чтобы видеть происходящее в комнате. Дверь была широко открыта. На полу он увидел ноги Гиссинга. Спиной к двери стоял Шоун, закрывая от Роджера комнату.

— Кажется, ты не понимаешь, — сказал Шоун. Его голос звучал на высоких нотах, как будто ему трудно говорить. — Я пришел сюда за Рики, и если ты мне его не отдашь, я убью тебя.

Лисса говорила, что он уже давно находится на грани безумия. Ни один разумный человек не будет так говорить. Ни один разумный отец не поведет себя подобным образом с человеком, который, как он знает или думает, похитил его сына. Это мог быть большой блеф, конечно. Но в состоянии ли Шоун блефовать? Совсем непохоже. Все выглядело так, как если бы он думал, что придет сюда и получит Рики, отведет его домой, а если этого не будет, то он убьет похитителей.

Гиссинг не делал попытки встать.

В тишине Шоун произнес угрожающе:

— Пистолет не остановит меня.

Значит, Гиссинг вытащил пистолет.

Роджер не заметил этого, он только мог видеть, что никто из них не двинулся.

— Если дело дойдет до убийства, Шоун, — сказал англичанин, — я начну первым. Не будьте дураком, Шоун. Я скажу вам, где найти Рики, и обещаю, что ему не будет причинен вред. Я получил известие о нем два часа назад.

— Где он?

— Он опять в Штатах.

Шоун тяжело задышал:

— Где в Штатах?

— Вам не надо знать, где он. Все, что вам нужно, — это чтобы сын вернулся. К вам, но не в Англию. Это была ошибка — привезти его сюда, Шоун. Ошибкой был и ваш приезд. Отправляйтесь домой и ждите, мальчик будет доставлен вам. Единственно, чего у него не будет,— вот этого.

Роджер хотел бы видеть все, но не рисковал продвигаться дальше в комнату. Шоун стоял совершенно спокойно. Ноги Гиссинга двигались, как будто он проталкивал себя по ковру, отодвигаясь подальше от гиганта. Затем ноги исчезли, и на мгновение показалась рука ладонью кверху. Кончики пальцев были покрыты тонкой клейкой лентой, чтобы не оставлять отпечатков.

Шум от барахтанья Гиссинга свидетельствовал, что тот встал.

— Ловите, — сказал он.

Правая рука Шоуна задвигалась и поймала что-то в воздухе.

— Это его вещь, — сказал Гиссинг. — Золотой медальончик с его именем, который мать повесила ему на шею. Он спал, когда у него это взяли, и он не знает, что потерял его. Видите знак в углу? Где он уронил его в первый день, когда получил и нес в руке? Помните?

Шоун молчал. Роджер видел, как тяжело он дышит.

— Я скажу вам, что он в полном порядке, — продолжал Гиссинг. — Все, что вам надлежит сделать, — это отправиться домой и взять с собой его мать. Тогда Рики будет вам возвращен. Никто не пострадает, вы и ваша жена будете снова счастливы.

— Она счастлива сейчас, — сказал Шоун. Он с трудом выдавливал из себя слова.

Гиссинг засмеялся; когда Роджер услышал этот смех, он уже знал, что это было ошибкой. Плечи Шоуна поднялись, он рванулся вперед. Все произошло так быстро, что Роджер ничего не успел предпринять. Он ждал звука выстрела и двинулся вперед с пистолетом в руке, готовый остановить Гиссинга, если тот опять станет стрелять.

Но выстрела не было. Почти в тот же момент, когда Шоун пошатнулся назад, Роджер ступил вбок, чтобы его не было видно. Он увидел голову Шоуна на полу около двери и подался еще назад, но он не думал, что Гиссинг подойдет ближе. Шоун дышал как человек, у которого была астма, его голова исчезла, когда он попытался встать на ноги.

— Я не хочу убивать вас, — сказал Гиссинг примирительно. — Но если вы снова сделаете это, то убью. Идите и садитесь в то кресло.

В ответ молчание.

— Иди и садись, ты здоровый неуклюжий дурак, — прошипел Гиссинг.

Было слышно, как Шоун задвигался. Кресло заскрипело, когда он опустил в него свое огромное тело. Роджер снова подвинулся, чтобы видеть внутренность комнаты. Он увидел ноги Шоуна и Гиссинга, стоящего боком к двери. Гиссинг не собирался оглядываться. Он следил за Шоуном, как за бешеным тигром.

— Я сказал вам, как получить обратно мальчика. Я сделал это самым легким способом. У меня для вас два билета на самолет, вылетающий из Лондона завтра, рано утром. Вы отправитесь с этим самолетом, Шоун. Если вы этого не сделаете… — Он остановился.