Москва, я люблю его! - Дарья Лаврова

– …А однажды я танцевал с лесбиянкой, – Вова рассказывал об одном из ночных походов в клуб. – Она сама меня пригласила. Это было нечто. Я такого ни с одной обычной девкой не испытывал.

– И что же такого необычного? – равнодушно спрашивала Катя, допивая третий мятный мохито.

– Знаешь, родная, это трудно описать. Очень заводит. Обычные девчонки не умеют так заводить, это я точно знаю. Я потом час в себя приходил.

– Я целовалась с девушкой, – призналась Катя. – Даже с двумя… нет, с тремя.

– Ты не гонишь? – сомневался Вова.

– Мы ездили в Питер после десятого класса, нас было человек семь-восемь, мы очень сильно напились и играли в «бутылочку». Было круто.

– Я бы посмотрел! И принял участие. Как теперь заснуть после таких разговоров?

Потом они долго гуляли по Воробьевым горам. Вова приставал и каждую минуту признавался ей в любви. Он был смешным, немного неуклюжим и очень пьяным. Спотыкался, испачкал свои штаны, свалившись кубарем с горы, и увлекая за собой Катю. Она вырывалась, била его руками в грудь, то плакала, то снова смеялась. На встречу с ним она надела свое единственное платье, которое взяла с собой, – черное с непонятными белыми узорами, из прочного шелка. Оно чуть прикрывало колени и развевалось на ветру, как на той старой фото Мерилин Монро. Приходилось придерживать его руками, чтобы не слишком сильно задиралось.

– Я потерял телефон, – смеялся Вова, лежа в траве и чихая. У него была аллергия на цветочную пыльцу. – Можешь позвонить мне?

– Как тебя зовут? – издевалась Катя.

Вова тянул ее к себе и целовал. Сначала нежно, а потом грубо – будто и любил, и ненавидел одновременно.

– Как меня зовут? – спросил он, отпустив ее, а Катя уже звонила на его номер. Мобильник залился песней из рекламы «Пепси», он был где-то совсем близко, прятался в траве. Они смеялись и искали его, с трудом держась на ногах, спотыкаясь и снова падая. Телефон нашелся через десять минут.

Вова и Катя поднимались наверх. Катя бежала впереди, Вова пытался догнать, хватал за подол платья, чуть не порвал.

– Я люблю тебя, – говорил Вова, идя по пятам за Катей.

– Ты пьяный, – отвечала ему Катя. – Скажешь утром – поверю.

Они возвращались к метро по извилистым лесным дорожкам. У одной из деревянных скамеек Вова остановил мужчину с дипломатом и стал ему жаловаться:

– Посмотрите на эту девушку…

– Извините, я очень спешу, – отвечал мужчина.

– Послушайте всего минуту. Понимаете, я люблю ее, а она мне не верит. Вы слышите? Я говорю, а она не верит. Что мне делать?

– Хотите фиников? – спросил вдруг мужчина.

Вова кивнул и протянул ладонь.

– У меня много, – говорил он, насыпая Вове в руку крупные финики.

– Спасибо, – довольно улыбался Вова.

– Всего хорошего, – сказал мужчина и исчез.

Половину фиников Вова отдал Кате, остальные молча съел сам. Свои финики Катя незаметно выкинула в кусты. Липкие, слишком сладкие – она не любила их.

У метро Вова протрезвел и снова стал нормальным.

Через час Катя сидела на кровати в его комнате, забравшись на нее с ногами. На полу валялась светлая Вовина рубашка в зеленых пятнах от травы. Катино платье висело криво на стуле и было неисправимо испорчено. Вова дал ей свою футболку и зеленые шорты – Кате они были по колено. Сказал, что бегает в них каждое утро.

Они пили красное вино из бутылки, передавали ее друг другу и играли в карты на раздевание. Комната Вовы была на девятом этаже, а Катю на время вступительных испытаний поселили на шестом.

– Знаешь такую игру? – спросил Вова, показывая Кате видео на телефоне.

Голые Гомер Симпсон и Мардж с синими волосами занимались сексом.

Катя пожала плечами и засмеялась.

– Ну, ничего, я тебя научу, – пообещал Вова, убирая мобильник и снимая футболку. Спина и плечи его были украшены цветными татуировками.

Последнее, что она запомнила, перед тем как случился их первый секс, были светлые и колючие волоски, торчавшие из его подбородка.

Катя не жалела о случившемся. Она лежала и смотрела в сторону двери, под которую сочился тусклый оранжевый свет. Дверь выходила в общий коридор смешанного блока общежития: парни и девушки жили в одном здании.

Сквозь сон ей виделась новая жизнь, в которой рядом с ней будет уже не Максим, а этот чудной парень с зелеными глазами и татуировками во всю спину. Шумные и пьяные студенческие вечеринки, как в американских молодежных комедиях, ночные клубы, алкоголь и секс, много секса и алкоголя – это было именно то, чего всегда хотелось Кате. И об этом должен был знать Максим, оставшийся в родном городе. Должен знать и жалеть, жалеть о том, что променял Катю на ее подругу. Жалеть, разглядывая в социальной сети сотни счастливых фотографий той, что больше никогда не будет его.

С кровати был виден коридор, по которому только что проскакал откормленный полосатый кот. Катя встала и прошла в общую ванную, где на веревочках висели только что постиранные женские шмотки: бледные лифчики, разноцветные линялые футболочки, маечки и полосатые трусы с черным пингвином.

Катя улыбалась. Ей нравилось здесь. И, возможно, нравился Вова.

Она быстро приняла душ. Когда уходила к себе, Вова уже спал.

На следующий день Катя завалила экзамен по английскому языку. Она была готова, она знала абсолютно все, о чем ее спрашивали, но вчерашний вечер и ночь давали о себе знать. Мысли разбегались, не слушались. Катя с трудом могла собрать их и соединить в правильные связные предложения. Она учила английский со второго класса и временами ловила себя на мысли, что даже думает на нем, что многие эмоции и чувства ей проще иногда выразить английскими словами, чем сказать по-русски.

Теперь же, сидя перед комиссией, Катя напоминала себе беспомощного ребенка, который второй раз в жизни слышит английскую речь. Она бледнела, краснела, вздыхала, снова бледнела, мечтая провалиться сквозь землю, если в ближайшие секунды ей не удастся взять себя в руки и рассказать билет.

Не удалось.

Катя курила, сидя на круглом бортике фонтана во внутреннем дворе факультета. Фонтан не работал, в дождевой воде плавали окурки, гнилые прошлогодние листья, монеты, чайные пакетики и гнутые ложки.

Нужно было придумать, что делать дальше. Возвращаться домой нельзя, в другой вуз Катя не хотела, а денег в копилке хватало на оплату обучения в первом семестре, и даже еще немного оставалось… Катя сочиняла СМС старшей сестре о том, что поступила и остается в Москве на месяц, а еще нужно было подумать о работе…

Катя успела нажать «отправить», когда к ее ногам подкатилась ручка – перьевая, дорогая с виду, она сияла спокойным серебристым блеском. Катя подняла ее и посмотрела по сторонам. Наверное, обронил кто-то из преподавателей. К ней шел высокий парень в деловом костюме, с белоснежной рубашкой и галстуком…