Кровавый пакт - Дэн Абнетт

— Цвейл просил тебя?

Эзра кивнул. Под полком, Эзра имел в виду свой народ, Нихтгейнцев Антилла Гереона. Его словарный запас расширялся каждый день, часто со значениями нюансов, но он понимал слово полк в весьма специфичном виде. Его нельзя было заставить использовать слова «племя» или «народ» или даже «община» по отношению к Нихтгейнцам, как и невозможно было убедить в специфическом военном определении полка. Танитский Первый был полком и, для Эзры, он демонстрировал в точности ту же преданность и коллективное доверие, как племя или семья.

— Он просил тебя записать Нихтгейнские рассказы? Ты имеешь в виду, историю? — Эзра помотал головой. — Не те вещи, которые были сделаны, но старее, чем вещи.

— Ты имеешь в виду, фольклор? — спросил Гаунт.

Эзра пожал плечами. — Соуле не знает слова.

— Я имею в виду легенды. Мифы, — сказал Гаунт.

Эзра улыбнулся. — Да. Это слово, как отец говорит его.

— У Нихтгейнцев много мифов? — спросил Гаунт.

Эзра надул губы и закатил глаза, чтобы продемонстрировать уровень преуменьшения Гаунта.

— Им принадлежат много, много, — сказал он. — Здесь рассказ о спящем ходоке, который я здесь написал, и рассказ о мотыле и сосуде, и рассказ о змее и ветке, которые я написал здесь и здесь. Так же, здесь рассказ о ходячем спящем, и рассказ о старом солнце, и рассказ об охотнике и звере...

— Сколько ты уже написал?

— Четыре и десять, — сказал Эзра. Он посмотрел в открытый блокнот. — Это я написал, это рассказ об охотнике и озере. Это будет пять и десять. Охотник, он ходит во множестве моего полка их рассказов.

— Могу я почитать их?

Эзра охотно кивнул, а затем замешкался. — Но я должен иметь книгу, чтобы написать больше из них.

— Знаешь что, — сказал Гаунт. — Почему бы мне не дать тебе второй блокнот? Ты пишешь рассказ в одну книгу, пока я читаю другую, затем поменяемся. Как насчет этого? — Эзра казался совершенно удовлетворенным этим компромиссом. Внезапно, он прикоснулся к рукаву Гаунта и кивнул в сторону двери часовни.

Только что вошел Белтайн со следующим за ним Нахумом Ладдом, младшим полковым комиссаром. Ладд был в полной униформе, и тающие снежинки испещрили его пальто.

— Вот и он, — сказал Белтайн.

Гаунт встал. — Что-то неправильно, Бел?

Белтайн показал жестом на Ладда. Младший комиссар вытащил из пальто конверт. Гаунт мог видеть, что он был отделан синей полосой, указывающий на депешу от Комиссариата.

— Курьер только что принес его, сэр, — сказал Ладд. — Он доставлен прямиком из Секции, только для ваших глаз.

Гаунт быстро вскрыл конверт, вытащил тонкий лист и развернул его, чтобы прочитать.

— Тебе будет нужно перенести встречу с Мистером Жайме, Бел, — сказал он.

— Почему, сэр?

— Потому что мне нужно доложиться в Секцию завтра на рассвете.

— Тут сказано, почему? — спросил Ладд.

— Нет, — сказал Гаунт, — тут вообще ничего не сказано.

V. СКОРОПОРТЯЩИЕСЯ ТОВАРЫ ЭННИСКЕРА

Вскоре после того, как последние часовые башни Олигархии закончили наполнять звоном наступившую ночь в беспорядочно застроенном Балополисе внизу холма, люди в Скоропортящихся Товарах Эннискера начали умирать.

Ночь была холодной и суровой, как закаленное железо, и снежные порывы поднимались и опускались под желтым уличным освещением. Трафик на Нью Полис Бридж и Олд Кроссинг освещал балки фарами, и выхватывал снежинки, подобно пыли в солнечном свете. Свет рябил на маслянистой реке.

Скоропортящиеся Товары Эннискера были мясоконсервным заводом на северном берегу, который представлял собой огромную жилу из оуслита и травертина, которая возвышалась над городской стеной в тени Нью Полис Бридж. К этому месту был наземный доступ сквозь перенаселенные улицы, тянувшиеся вдоль городской стены, и доступ с берега реки посредством подъемников и лифтов.

Завод был мрачным, и вонял сырым камнем. Илистое дыхание реки пробиралось в него сквозь глубокие подвалы, и сквозь вентиляционные отверстия, которые усеивали его грязный фасад выше линии воды, подобно арбалетным щелям в наружной стене донжона. Завод был, по существу, покинутым после войны. Лига Хенотиков, благотворительный орден, основанный, чтобы помогать ветеранам и бездомным, использовал его в качестве хостела несколько лет, пока ему не предоставили большие и менее ядовитые помещения рядом с Площадью Арквраунд. Призрачные остатки извещения, оповещающего о смене места расположения, и приглашающего покинутые и нуждающиеся души найти «холл с желтыми дверями» на Арквраунде, все еще висели на одной из погрузочных дверей завода с облупившейся краской. Последующие попытки оживить завод в качестве мясоконсервного закончились плохо в 81-ом, но энергия, водоводы и системы отопления, установленные в то время, никогда не отключали, факт, который Валдюк с удовлетворением отметил, пока обследовал место для своего нанимателя.

Надо Валдюк был рекомендован человеком, который знал человека, который знал человека. Его репутацией было посредничество. Отсутствие угрызений совести, и готовность ввязаться в дело, не важно, насколько незаконное, отлично вписывались в его резюме. Хотя он и переписывался со своим нанимателем, несколько писем, в которых давались требования к некоторым деталям, Валдюк не встречался с нанимателем лично.

Его наниматель был с другого мира.

Когда Валдюк получил сообщение, что, после долгого и трудного путешествия, его наниматель, в конце концов, прибыл на Балгаут Хайстейшн, Валдюк вышел из своей квартиры в Полисе и поехал, чтобы убедиться, что все приготовления на месте.

С собой он взял четыре человека, четырех громил, которым он платил очень хорошо за свою охрану.

Валдюк не собирался оставлять себя уязвимым перед каким-то иномирцем, которого он никогда не встречал.

Наниматель поздно приехал в Скоропортящиеся Товары Эннискера на машине, арендованной в городе. Через несколько минут после машины приехали два нанятых трактора, тянущие прицепы с контейнерами, которые едва влезали в узкие прибрежные улицы.

Двое громил Валдюка послушно открыли грузовые двери при первом признаке приближающихся фар. Валдюк уже включил энергию на заводе, и