Кровавый пакт - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас была очередь Шогги Домора. Он стоял, внимательно читая короткие части поэмы, в которой Гаунт опознал или Ахмудский или какой-то средний Феяйтанский период. Гаунт немного подождал. Когда Домор достаточно прочитал, Цвейл показал ему сесть, а затем выбрал Чирию, адъютанта Домора.
Она встала, нерешительно потерла ладонью щеку со шрамом, и начала читать с того места, где закончил Домор.
Гаунт нашел место в конце, и прислушался. Когда Чирия, читая неловко и запинаясь, закончила, встал Костин и стал чрезмерно поспешно читать одну из Од Сарпедона. После Костина, Сержант Раглон читал Нисиезианский сонет, а после Раглона, Вэлн, который удивительно плавно и живо продекламировал Указания Конгресса. После Вэлна настала очередь Эзры.
Нихтгейнец поднялся на ноги, высокий и заслуживающий внимания, и прочитал одну из Притчей Локастера. Было необычно слышать его Антиллские гласные звуки в Низком Готике. За два года после Яго, и особенно за последний год на Балгауте, Цвейл с Гаунтом научили Эзру ап Нихта алфавиту. Нихтгейнец практически не пропустил ни одного «шанса на просвещение» старого аятани. Он хорошо читал. Он даже снимал свои потрепанные старые солнечные очки, когда требовалось читать книгу в помещении. Когда он писал свое имя, он произносил его, как Эзра Ночь.
Если год на Балгауте приобщил к цивилизации Эзру, подумал Гаунт, то, что же он сделал с остальными из нас? Насколько мягкими мы стали? Насколько потеряли хватку? Осталась ли в нас какая-нибудь острота?
Когда собрание закончилось, Гаунт пошел поговорить с Цвейлом. Старый аятани оторвал взгляд от дискуссии с Булом, и увидел приближающегося Гаунта.
— Это не может быть хорошо, — сказал он.
— Ничего особенного, — сказал Гаунт.
— Если это насчет того амасека в квартире Баскевиля, кто-то уже раньше выпил большую его часть.
— Это не насчет этого, — сказал Гаунт.
— Ладно, если это насчет талисмана Удинотцев, не я зажарил его, как и не предлагал никому зажарить его, и я, определенно, не давал рецепт из плойна и фарша.
— Это не насчет талисмана Удинотцев, — сказал Гаунт. Он сделал паузу. — Какой еще талисман Удинотцев?
— Ох, у них нет ни одного, — поспешно сказал Цвейл.
— У них нет?
— Нет, с тех пор, как кто-то зажарил его, — добавил Цвейл.
Гаунт покачал головой. — Это не насчет чего-то из этого. Мне просто нужна небольшая помощь, отец.
— Помощь?
— Точно. Польза от вашего огромного опыта.
— И от моей мудрости?
— И это тоже. Есть проблема с одним из людей, и я бы хотел ваш совет. — Цвейл нахмурил брови, концентрируясь. — Ох, естественно. Без проблем. Выкладывай.
— Есть член полка...
— Я его знаю? — спросил Цвейл.
— Да, отец.
— Ладно, продолжай.
— Этот член полка, он создает большую бюрократическую проблему.
— Вот, маленький фес! — прошипел Цвейл, заговорщически кивая. — Ты собираешься его выпороть?
— Выпороть?
— Порка – это слишком хорошо для него. Я думаю, привяжи его к ракете и выстрели в сердце местной звезды, — сказал Цвейл.
— Ну, это, определенно, входит в список моих возможностей.
— Да? Хорошо.
— Проблема, — сказал Гаунт, — в том, что этот человек отказывается проходить медосмотр.
— Отказывается?
— Каждый должен быть сертифицирован, а он отказывается подчиниться проверке.
— Всегда есть один, так ведь? — сказал Цвейл. Он еще сильнее нахмурился и постучал пальцем по подбородку. — Я бы сделал из него пример, если бы был тобой.
— Сделали?
— Ты не должен терпеть такое нарушение субординации, Гаунт. У тебя должна быть некоторая власть. Не мирись с этим. Погоняй человека по двору туда-сюда, а потом, может быть, привяжи его к чему-нибудь тяжелому, чтобы остальные из нас кидали в него тупые предметы.
— Значит, по вашему мнению, этот человек определенно перешел все границы? — спросил Гаунт.
— Абсолютно, категорически, непростительно перешел все границы. Он должен быть сертифицирован, и он знает это. Это просто чистая чертова непредвзятость, вот что это такое. Его нужно заставить следовать правилам дословно – Погоди-ка. Это я, так ведь?
— Ага, — сказал Гаунт.
— Хмм, — произнес Цвейл. — Это было очень хитро с твоей стороны.
— Я знаю. Вы пойдете к Дордену?
— Полагаю, что так.
— В чем проблема?
Цвейл покачал головой из стороны в сторону и пожал плечами. — Я никогда не любил докторов. Суют свои носы в места, где носы не должны находиться. У меня его не будет.
— У вас он будет.
Цвейл показал язык Гаунту.
— Что, вы боитесь, они найдут? — спросил Гаунт.
— Я старый. Я очень-очень старый. Чего они не найдут? — Гаунт улыбнулся. — Завтра утром, пожалуйста. Не заставляйте меня снова говорить с вами по этому поводу.
Цвейл сердито посмотрел.
— Теперь, благословите меня.
Цвейл равнодушно махнул руками. — Благословляю тебя, во имя Бога-и все такое, бла-бла.
— Спасибо.
Цвейл вернулся к разговору с Булом. Халлер ждал, чтобы задать свой вопрос. Гаунт пошел к месту, где работал Эзра. Нихтгейнец терпеливо писал в блокноте. Он был сконцентрирован, водя ручкой по бумаге медленно и аккуратно.
— Хистю, соуле, — сказал Гаунт.
Эзра поднял взгляд. — Хистю.
Гаунт сел рядом с ним. — Занят?
Эзра кивнул. Он осторожно затирал параграф, который написал, используя коричневую бумажную затирку. — Отец, он просил меня написать рассказы, которые принадлежали моему полку, — сказал он.
