Zвуки Времени - Евгений Харин

Среди наших знакомцев объявился еще один местный чудик и владелец полутора этажного дома с большим фруктовым садом. В детстве, помню, я отметился в небольшом набеге на эти частные угодья, где проживала зажиточная по местным понятиям семья. В конце 70-х мы присутствовали при ее закате. Из всего семейства остался один непутевый наследник -

Кормилец, как его окрестили с легкой руки Чижа. Его жадная на дармовщинку компания некоторое время с удовольствием доила этого паренька. Кормилец по инерции, полученной от уже покойных родителей, производил кисловатое, вызывавшее изжогу, вино из яблок в обилии произраставших в его саду. В подвале дома стояли токарные станки, а все комнаты были забиты "антиквариатом". Я предложил клиенту слайды с голыми бабами, а Чиж самих баб. Особенно несчастный западал на

Звереву. Она в своей обычной манере, основанной на знании слабостей мужского пола, брала быка за рога, то есть, садилась на колени и лезла целоваться. Подобный напор иногда обращался и на автора, но тот держался холодно, чем, вызывал еще большее любопытство. После пропажи некоторых приятных безделушек, Кормилец слегка поумнел.

Весной я совершил с Кисляком обмен аппаратурой. Отдал ему

"Вегу-106", любимую "Ноту-303" с записями, самодельные колонки в корпусах производства столяра Кормильца и что-то из пластов, а взамен получил вертак высшего класса с колонками из комплекта

"Электроника Д1-01". Усилитель он уже успел продать, но через год я его выкупил. Теперь стало возможно делать качественные записи.

Летом мы попытались провести еще одну дискотеку в ДК, так как в горсаду с танцами что-то не ладилось. Все было уже установлено, фонари призывно мигали, на заднике сцены в фойе красовалась святящаяся надпись SUPERDISCO, Андрюха дал свой магнит с записями.

Но в последний момент танцы в саду начались, и двери для нашей публики, столпившейся перед входом, так и не открылись.

12. Суд Красного Синедриона.

Бригада артистов ДК ездила по району с концертами. Иногда брали меня для обеспечения звучания. Помню, сидел за печкой возле усилителя на сцене сельского клуба. Баянисты с лицами потными то ли от привычного усердия, то ли от тайком початой бутылки водки наяривали марши и вальсы, бабы в длиннополых псевдонародных костюмах надрывно орали, худосочный завхоз то и дело юморил. Мышка – балерина с ученицами изгибами своих юных тел демонстрировали невинный советский стриптиз, а детский хор под управлением Черепахи Тартиллы на радость деревенским педофилам исполнял заливистые пионерские песни. Колхозникам нравилось! В благодарность они яростно вышибали искры радости из своих мозолистых заскорузлых ухватов.

После комичного случая со старым микрофоном, когда его пружинистая стойка, обмотанная в слабом месте изолентой, во время спектакля художественной самодеятельности стала медленно под нарастающий хохот зала клониться, как увядающий цветок, а возможно, вызвав у кого-то и не столь невинные ассоциации, директриса выдала мне два новеньких, ранее скрываемых в заначке. Кроме того, мне удалось уговорить механика для улучшения озвучивания зала приобрести усилитель

"Трембита", – разумеется, не без задней мысли использовать его позже для дискотеки. С двух микрофонов на четыре колонки в зал пошел стерео звук, что имело эффект.

Весной, когда организмы простых людей ослаблены нехваткой витаминов более обычного времени, как у нас водиться, проводили какие-то выборы. По советской традиции для заманивания избирателей в день выборов, помимо буфетов с дефицитом в виде яблок, конфет и ватрушек, которых хватало только для самых ранних птах, на участки для голосования посылали агитбригады местных артистов. В числе клубных скоморохов в качестве приставки к микрофону побывал в таком походе и я. Запомнился концерт в бывшей монастырской церкви на

Первомайской. Народа в те года уже собиралось мало, не то, что в моем детстве, когда день выборов считался большим "Красным" праздником. И хотя в рапортах по итогам участия в голосовании мелькали привычные 99,98%, в действительности за всю семью, а иногда и за соседей, голосовал один человек. Впрочем, не явившихся засвидетельствовать лояльность, донимали по месту жительства товарищи с выездными урнами. Выборы давно стали рудиментом на безжизненном теле советской демократии, архитектурным излишеством, алебастровым завитком на столпе власти. В советские времена я только один раз сходил туда, исключая армию, где солдат водили строем, а бланки выдавал замполит. Было противно, но опасался попасть на заметку, – генсеком стал Андропов. Мы с женой явились поздновато, после обеда. Я заметил, что наши фамилии оказались в числе дюжины других на особом рукописном листочке. Когда приемщица как бы незаметно вычеркивала их, я сострил: "Уже в черный список занесли?",

– она заметно смутилась.

Бумаги в СССР едва хватало на многотысячные тиражи трудов

"теоретиков социализма" и нечитаемые "производственные романы"

"инженеров человеческих душ". А потому избирательный бюллетень представлял собой символический фиговый листочек, пропечатанный с обеих сторон. Что нужно делать с крошечной бумажкой меньше открытки с фамилиями кандидатов от "нерушимого блока коммунистов и беспартийных", – нигде не пояснялось. Все не глядя, спешили избавиться от такого замысловатого "выбора". Кабин для тайного голосования не было или они для бутафории стояли в дальнем углу, – заходить на виду у всех неловко, да, и опасно, так как

"несознательные граждане" с помощью тайком принесенных огрызков химических карандашей украдкой писали на полях бюллетеней свои пожелания, вроде таких: "Брежнев, где мясо?", "Когда коммунизм наступит? Хрущев обещал в 80-м году!", "В 5 квартире живет не прописанный тюремщик", "Что б вы сдохли, сволочи!". Оставалось только по быстрому облегчиться в стоящий на виду именинником увесистый ящик слоновьих размеров. После данной процедуры ощущение скверное, будто в морду плюнули. За одно такое издевательство можно ненавидеть власть до скончания века.

С молодой женой мы гоняли за город на велосипедах. "Все как на демонстрацию идут за реку вино пить, а они катят мимо на спортивных!" – замечание нашего друга. В заречном парке по выходным все лето, а частенько и зимой, устраивали массовые гуляния с музыкой, концертами, продажей дешевого вина под слащаво рвотным названием Абрикотин и непритязательных закусок. Сотни компаний под каждым кустом орали песни, пили и гуляли дотемна. Особенно обожали выводить "Вы слыхали ль, как поют дрозды" или "Из полей доносится

"налей". Под вечер усталые, но довольные, с последними оставшимися в репертуаре песнями без слов, пошатываясь, брели по мосту в сторону города. Задремавших на свежем воздухе бережно подбирали санитары природы и грузили в свои повозки. План товарооборота выполнялся по всем статьям.