Месс-Менд, или Янки в Петрограде - Мариэтта Шагинян

- Дети мои, это перл создания! Уверяю вас, я бы женился на ней, если б только она согласилась. Но показать вам ее - нет, никому, никогда до самой смерти!

Можете себе представить, как любопытствовала нью-йоркская молодежь! Представители торговых династий корчили гримасы от зависти. Один из них, только что кончивший Горвардский колледж, упитанный сибарит Поммбербок, вздумал даже победить Вестингауза: он взял маленькую Флору из кордебалета, нарядил ее в маску и прошелся с ней по 5-й авеню, но был позорно освистан сторонниками Маски, а Флора уже не смела появиться на улице. В конце концов из Маски сделали нечто вроде тотализатора: держали на нее пари, клялись ею, гадали по цвету ее костюмов о погоде, удаче, выигрыше, и пр. и пр.

Не менее были заинтересованы и девушки. Каждая из них в глубине души хотела походить на Маску. Портнихи получали заказ: сделайте по фасону Маски.

Но ни одна не испытывала такого влюбленного восторга, такого преклонения перед Маской, как дочь сенатора Нотэбита, шалунья Грэс.

Грэс сидит в настоящую минуту в своей музыкальной комнате с учительницей, мисс Ортон, и делает тщетные попытки отбарабанить четырнадцатую сонату Бетховена. Ей двадцать лет, она кудрява, как мальчишка, веснушчата, с немного большим, но милым ртом, подвижна, как ящерица. Ее нельзя назвать хорошенькой, но с нею вы тотчас же чувствуете себя в положении человека, ни с того ни с сего вызванного на китайский бокс. Грэс делает фальшивый аккорд, мисс Ортон нервно вскрикивает. Грэс поворачивается к ней, кидается ей на шею и восклицает:

- Мисс Ортон, дорогая, это выше моих сил! Сегодня я видела Маску перед цветочным магазином. Если б вы только знали, какая у нее чудесная ножка! Я сделала глупость: схватила ее за платье и объяснилась ей в любви.

- Что же было потом? - улыбаясь, спросила учительница, гладко причесанная, можно сказать, зализанная, кривобокая молодая дама в скромном и чрезвычайно неуклюжем платье.

Голос ее, впрочем, был очень музыкален и походил на мурлыканье флейты.

- Ах, мисс Ортон! В том-то и дело, что этот мерзкий старикашка, банкир Вестингауз, свалился откуда-то с неба и ехидно заявил мне: "Мисс Нотэбит, честь имею проводить вас в магазин". И прежде чем я успела опомниться, он сунул меня в магазин, а Маска порхнула в коляску и исчезла.

- Да, Грэс, это было очень неосмотрительно с вашей стороны. Не забывайте, что вы дочь сенатора.

- Очень мне нужно помнить об этом, мисс Ортон! Я объявляю категорически: я влюблена в Маску. Я чувствую, что этот проклятый Вестингауз мучит ее. Я намерена ее спасти...

Раз-два, раз-два... Бессмертное трио четырнадцатой сонаты разлетелось на куски под ее энергичными пальцами.

- Боже мой, - вздохнула мисс Ортон, - вы не понимаете Бетховена!

Неизвестно, что ответила бы ей Грэс, если б в эту минуту дверь не распахнулась настежь и чей-то странный, басистый по-мужски голос не произнес:

- Милая Грэс, наконец-то!

Мисс Ортон сильно вздрогнула - должно быть, от неожиданности.

В музыкальную вошла очень смуглая, изящно одетая девушка с большими пунцовыми губами, рыжеволосая, в мехах, несмотря на майский день. Это была мисс Клэр Вессон, племянница второй супруги Морлендера и закадычная подруга Грэс по школьной скамье.

- Клэр! Ты наконец тут! - Грэс рассыпала ноты, вскочила и повисла у нее на шее. - Одну минуточку, мисс Ортон, простите, пожалуйста... Я докончу урок, только дайте нам поздороваться.

Мисс Ортон и не думала протестовать. С терпением бедного человека она сложила руки на коленях, села в теневой угол и молчаливо сидела с полчаса, пока девушки болтали, забыв о ее присутствии. Они болтали, как подобает двум юным бездельницам привилегированного класса, о том о сем, о варшавской опере, о концертах Рахманинова, о молодом Артуре Морлендере, о Маске, еще о молодом Морлендере, еще о Маске. Выяснилось: об Артуре предпочтительно говорила Клэр, о Маске предпочтительно говорила Грэс.

- Этот твой Артур - порядочная мямля, - вырвалось у дочери сенатора к концу разговора. - По крайней мере, скажи, видел ли он хоть разочек мою Маску?

- Мистер Морлендер не интересуется женщинами, - сухо ответила Клэр, - у него все мысли поглощены местью. Ведь ты знаешь, его отца убили большевики, это теперь окончательно доказано. Он собирается поднять против них всю Европу.

- Фи, как глупо!.. Клэр, знаешь что: мне очень хочется, чтоб ты посмотрела на Маску, мне интересно узнать твое мнение. Она - шик, изящество, прелесть, ну, я сказать тебе не могу, что она такое. А главное, она мне кажется ужасно несчастной.

- Грэс, повторяю тебе, что ни я, ни Артур - мы не интересуемся подобными женщинами.

- Ты говоришь таким тоном, будто вы помолвлены!

Клэр вспыхнула. Грэс надулась. Разговор был прерван. Мисс Ортон посмотрела на часы, тихонько встала со своего места, незаметно надела шляпу, спустила на лицо вуаль, простилась с обеими девушками и, прихрамывая, вышла из музыкальной.

Клэр с удивлением проводила ее глазами:

- Грэс, я не могу понять, почему ты берешь уроки у этой безобразной, хромоногой, неуклюжей старой девы, похожей скорее на прачку, чем на музыкантшу. Ведь ты могла бы найти себе превосходного учителя!

Грэс вспыхнула от гнева, вскочила с места и плотно притворила дверь.

- Стыдись! - шепнула она подруге. - Мисс Ортон еще не успела спуститься с лестницы - она, наверно, все слышала. И совсем она не урод, а...

Тут Грэс остановилась и сообразила, что она ни разу, ни разу не задумалась о наружности мисс Ортон. Тряхнув кудрями, девушка принялась вспоминать свою учительницу: ее лицо, глаза, улыбку, руки; правда, глаз та не поднимала и безобразила их очками, руки носила в перчатках, от ревматизма, волосы гладко зализывала и прятала в сетку, улыбалась раз в месяц, но все-таки, все-таки, если вспомнить... Лицо Грэс озарилось положительно торжеством. Она взглянула на подругу победоносно и закончила неожиданно для самой себя:

- А все-таки, я тебе скажу, - мисс Ортон красавица!

10. УЧИТЕЛЬНИЦА МУЗЫКИ И НОТАРИУС

Бедная мисс Ортон слышала все, что сказала Клэр. По-видимому, это не слишком огорчило ее. Она только застегнула на груди вязаную кофточку и стала еще сильнее прихрамывать. Дойдя до 7-й авеню, она села в автобус, ехала с полчаса и слезла как раз напротив темного старого дома в стиле прошлого столетия, одного из немногих обломков старины, сохранившихся в Нью-Йорке.

Прошло несколько минут, прежде чем ей отворили. Мальчик в куртке с позументами спросил ее хриплым голосом (лицо его было красно от слез):

- Кого вам надо?

- Мне нужно видеть нотариуса Крафта. Вот моя карточка.

Мальчик с изумлением глядел на девушку, в то время как рука его машинально приняла карточку.