Афганистан. Честь имею! - Сергей Баленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Идти в тот последний бой его отговаривали все друзья и товарищи: «Вадим, ты домой готовься, молодых полно. Ты свое отвоевал». Но он пошел.
В одном из последних писем сестре он писал:
«Ты помнишь „По ком звонит колокол“ Хемингуэя? Мне кажется, что если он по ком‑то звучит, то еще не значит, что не по тебе…»
Наташе Литвиненко:
«Завтра рано утром я ухожу. Я очень долго ждал этого дня. Целый месяц страдал от безделья. Тут такая тоска… Парни, с которыми вместе служили в Союзе, прислали письмо с „Севера“. Страшное письмо. Некоторых из тех, с кем договорились встретиться после службы, нет в живых…»
Он уходил в последний бой, твердо веря в свою звезду. Какая смерть? Этот бой последний. А там — домой.
Через неделю ожидали выхода приказа об увольнении в запас воинов его призыва. Он уже приготовил парадный китель с боевыми наградами.
«Дембельский мундир» вместе с документами и личными вещами передал матери лейтенант, привезший тело Вадима домой. Пряча глаза, стараясь избегать материнского взгляда, он рассказал о его гибели:
«Пуля попала ему в голову. Уже кончен был бой, уже сложили оружие бандиты, уже облегченно вздохнули наши парни… И тут — автоматная очередь… Через мгновение перестало биться большое, чистое и доброе сердце. Через полтора месяца ему исполнилось бы двадцать лет.
Это была единственная потеря нашего подразделения в том бою».
Произошло это у высоты с отметкой 729, на юге Афгана.
Спустя девять дней после гибели Вадима домой пришло письмо оттуда… Его письмо. Письмо сына, которого уже не было в живых. Письмо медлительнее пули…
В 64‑й школе, где учился Вадим, третьи классы соревнуются за право носить имя Вадима Миронова. На фасаде школы — памятная доска. Возле установленного в школе портрета — всегда цветы. Его имя увековечено на памятнике студентам института физкультуры, погибшим в Афганистане.
На броне одного из бронетранспортеров подразделения, где служил Вадим, было начертано его имя. Его автомат вручался лучшему воину подразделения. Так решили его боевые друзья и командиры.
«Уважаемая Елена Львовна. Пишет Вам замполит подразделения, лейтенант Эльданиз Ибадов. Я понимаю, Елена Львовна, Вашу скорбь и разделяю ее вместе с Вами. Для всех нас, знавших Вадима, это огромная потеря. Ощущение, будто самого близкого человека лишился.
А ведь так оно и есть. Вадим был всем нам братом — кому старшим, кому младшим… Мы с ним сдружились, сблизились, как братья. Человек он был большой души. И специалист высочайшего класса — второго такого нет в подразделении. Командиры ссорились из‑за него — каждому хотелось, чтобы Вадим на выходе был в его группе. Вот такой наш Вадим».
Начиная с 1988 года на стадионе или в манеже института проходят ежегодные соревнования по легкой атлетике среди спортивных школ Краснодарского края на приз памяти Вадима Миронова. Он мечтал вернуться, доучиться и стать тренером.
В 1987 году режиссером‑документалистом В. А. Домбровским был создан фильм «До свидания, целую. Вадим», который получил на смотре главный приз.
Грамоты, боевые награды, письма. Его, ему… о нем. Невозможно повернуть вспять время. Не могут принять его смерть ни мать, ни сестра, ни Наташа, ни бывшие одноклассники, однокурсники Вадима — все, кто его знал.
Остается одно — память.
Третьего мая 2010 года ему исполнилось бы 43 года.
Мама, Елена Львовна, будет ждать гостей. Накроет стол и будет ждать. И они придут, приедут, прилетят, друзья Вадима.
Этот день рождения — день памяти Вадима Миронова.
А Елена Львовна постоянно носит на руке часы Вадима, те самые, которые были на руке сына в том, последнем бою…
Прости, солдат!
Вся трудовая деятельность Алексея Федоровича и Клавдии Дмитриевны Обручевых связана с сельским хозяйством. Они работают в животноводстве со дня образования совхоза. Воспитали четверых детей, одним из них был Николай. Как вспоминает его сестра, «он не доставлял особых хлопот, рос не хулиганистым. Любил играть в машинки на песке, был не драчливым, у него всегда были друзья».
Николай рос трудолюбивым и любознательным, любил музыку. Еще любил Коля рыбалку, в отличие от брата, и часто приносил домой улов. Внешне это был высокий, стройный, светловолосый юноша. Очень любил бродить по лесу.
Летом, не отставая от взрослых, работал на сенокосе. И на практику приезжал в свой совхоз. Ему нравилась выбранная профессия, и в планах было возвращение после армии в родные края и работа в совхозе. Об этом он писал и в письмах из Афганистана. Служил честно, о чем говорят письма командования части, в которых родителей благодарят за воспитание сына. В одном из писем из Афганистана, в частности, говорится:
«Ваш сын служит в здоровом, сплоченном воинском коллективе, где преобладает чувство дружбы, уважения друг друга, помощь и товарищеская взаимовыручка. С первых дней службы Ваш сын показал себя исполнительным, дисциплинированным воином, добросовестным, политически грамотным. Самоотверженно выполняет интернациональный долг. Хороший товарищ, постоянно оказывает помощь командирам и начальникам. За образцовое выполнение воинского и интернационального долга имеет ряд поощрений от командования».
В своих письмах домой Николай больше интересовался Димкой, своим племянником, которого так мечтал увидеть:
«…быстрей бы служба кончилась, а то я Димку так хочу увидеть!». И в каждом письме сообщал: «Осталось 119 дней», «А до моего приказа осталось всего 96 дней».
О войне писал очень скупо и в общих чертах. Больше о будущем, о друзьях:
«Здесь служат парни, которые понимают, что такое настоящая дружба. Это уже не те пацаны, которые слонялись по подворотням. Нас мама правильно воспитала, не давала бездельничать. Мне это сейчас так пригодилось, я маме очень благодарен. И мои товарищи тоже знают цену труду».
Письма приходили часто. Короткие, но спокойные, никаких жалоб на трудности, даже намека, что служить непросто, не было.
Когда Коли уже не было в живых, Клавдия Дмитриевна получила письмо, которое так долго шло «из‑за речки». В нем Николай сообщал: «Не пиши. Скоро буду…» Два года службы подходили к концу. Все готовились к его приезду. Родители присматривали «гражданку» в сельсовете, чтоб приехал — и во все новое. Сестра: «Мы ждали Колю со дня на день, ведь он уже прислал домой письмо, что служба окончена и скоро будет дома. Но все случилось иначе…»
Тишина — она звонкаи непривычна,Как минута молчанияПогибшим на этой земле.В смерти их нетНичего необычного,Просто как‑то нелепоУмирать на 20‑й весне.А в родимом краю,Где матери ждут,не поверив,Может, цинковый гробПо ошибке пришелв ее дом…
Но ошибки — увы! — не было. Это случилось 17 апреля 1987 года…
В эту последнюю операцию Николай вызвался идти сам. Жалко стало совсем еще зеленых угловатых «салаг», ничего не умевших и пороха настоящего не нюхавших. Куда их… Из боя Николай не вернулся.
На фотографиях у Николая всегда мягкие черты лица: доверчивые светлые глаза, полные добродушные губы…
Трудно поверить, что его уже нет.
* * *Прости, солдат, что отчий дом
Тебя согреть не может в холод.
Прости за то, что мы живем.
Тебе бы жить! Ты был так молод.
Прости, что все изведал сам,
Не ожил, возвратясь оттуда,
Что мать, припав к твоим ногам,
Еще надеется на чудо.
Военная косточка
Как только маленький Алешка стал осознавать окружающий мир, он видел военные городки, гарнизоны. Географию, как и саму военную службу, он начал познавать еще задолго до того, как начал ходить и говорить. Перед ним были живые примеры. Он и родился в военном городке, в немецком городе Лейпциг, где служил его отец. Старший брат Анатолий тоже пошел по стопам отца. Стал вторым поколением военной династии Трофимовых. Когда Алексей учился в 9‑м классе, брат воевал в Афганистане. Сама атмосфера Алешкиного окружения и стала преддверием третьего поколения Трофимовых.
По рассказам мамы Тамары Ивановны и отца Василия Кирилловича, Алексей с детства был очень любознательным. Он буквально до сумасшествия доводил родных и близких своими «почемучками». Старался докопаться до истины. Школу закончил отличником. Что дальше? Надо выбирать: куда идти дальше. Учиться? Работать?
