Камрань, или Последний "Фокстрот" - Крутских Юрий Николаевич

Если вы, уважаемый читатель, где-нибудь в общественном транспорте увидите скромно стоящего в уголке неказистого морского офицера в засаленном, не первой свежести кителе, в звании явно не соответствующем его годам, лысоватого, с брюшком и, возможно, не совсем трезвого, знайте – перед вами Механик подводной лодки. Снимите перед этим человеком головной убор, освободите ему лучшее место и поклонитесь в ноги – он того заслужил.

Глава 10 Почему Генерал не смог стать адмиралом

Наш механик не менее прочих был достоин всяческих почестей, отличий и наград, но по причинам, о которых разговор будет ниже, не имел ни того, ни другого, ни третьего. Звали его Виктор Александрович, и фамилию он имел не совсем обычную – Генерал. Столь же нетипичную не только для механика, но и вообще для флотского офицера имел он и внешность. Породистое – классического, этакого эллинского типа лицо; бакенбарды до половины щёк, почти как у Пушкина; мясистый, солидно выступающий вперёд подбородок, состоящий как бы из двух самостоятельных половин, и высокий профессорский лоб, уходящий под плотную шапку кудрявых, чуть тронутых сединой, чёрных волос. Рост гораздо выше среднего, мощный борцовский торс и небольшое, но правильной округлой формы брюшко придавали ему ещё больше солидности.

Когда Виктор Александрович надевал на породистый нос массивные, в роговой оправе очки (после сорока лет зрение стало садиться), открывал какой-нибудь свой механический журнал, брал в руки карандаш, древнюю, как бивень мамонта, боевую свою логарифмическую линейку и, склонившись над столбцами цифр, погружался в рабочий процесс, со стороны это выглядело совершенно потрясающе. Казалось, что сам гений научной мысли вершит здесь величайшие открытия.

Не менее колоритно смотрелся мех и в промасленной робе с невероятных размеров гаечным ключом в руках (который он однажды умудрился погнуть!), копошащийся в каком-нибудь вонючем трюме в окружении своих чумазых чертенят-мотористов. И не было случая, чтобы мех не смог устранить ту или иную неожиданно свалившуюся на наш корабль неисправность. И не только на наш.

Однажды по недосмотру вахты на соседней подводной лодке оказался затопленным трюм седьмого отсека, а в нём, как известно, находится электродвигатель эконом-хода. Вызванные с завода специалисты запросили месяц времени и по смете насчитали около ста тысяч народных денег. Узнав о таком бесчинстве, Генерал взялся устранить неисправность за неделю и потребовал за всё про всё бочку спирта. Куда он дел спирт и как провёл последующую неделю, история умалчивает, но уже раньше срока, всего лишь через пять дней, двигатель показывал положенные ему мегаомы сопротивления изоляции и был в полной исправности. Генерал тоже был в полном порядке. Медный цвет лица говорил о том, что здоровья у него ничуть не убавилось. Не забыл мех и про товарищей. Пару поллитровок спирта, оставшихся от тех двухсот литров, он заботливо принёс в кают-компанию как заслуженный боевой трофей.

Командование Виктора Александровича поощрило по-царски – сняло ранее наложенное взыскание и пообещало в течение месяца не накладывать новых.

Но вид маститого профессора, светлая голова и золотые руки не способствовали успеху карьеры Виктора Александровича. Сегодня, как и двадцать лет назад, он всё ещё был механиком дизельной подводной лодки и в свои неполные сорок пять лет звание имел более чем скромное – старший лейтенант.

– Почему? – спросите вы. – Что за несправедливость? Разве может человек, верой и правдой прослуживший на подводных лодках больше двадцати лет, оставаться старшим лейтенантом? Ведь такое звание офицер получает автоматически всего лишь через два года! При благоприятном же стечении обстоятельств уже через десять лет службы на подводном флоте можно получить капитана третьего, а то и второго ранга и даже с почётом уйти на пенсию!

Всё это так, уважаемый мой читатель. Подводники растут в званиях довольно быстро, и в случае опять-таки благоприятного стечения обстоятельств старший лейтенант Генерал Виктор Александрович уже лет пять как мог бы щеголять погонами капитана первого ранга (полковника, по-сухопутному) и иметь тёплую должность (соответствующую его знаниям и опыту) где-нибудь на берегу. Более того, практически все его однокашники по училищу в таком звании и при отдельных кабинетах давно уже и находились, а двое даже умудрились получить адмирала.

Что же помешало старшему лейтенанту Генералу, изначально имевшему все необходимые для карьерного рывка данные: внешность, глубокие знания, недюжинный ум, золотые руки и даже соответствующую фамилию, стремительно рвануть вверх по ступеням карьерной лестницы?

Я тут в предыдущих абзацах два раза повторил некое словосочетание, для кого-то, может быть, и пустое, но в данном случае весьма важное – «благоприятное стечение обстоятельств». Насколько я могу судить, в случае с Виктором Александровичем именно в этом и была вся загвоздка. Обстоятельства, при которых происходила его служба, трудно было назвать благоприятными, хотя на результатах служебной деятельности это почти не отражалось. Заведование его постоянно находилось в идеальном порядке, механизмы были исправны, матросы ухожены, накормлены, посчитаны и вовремя уложены спать. Неприятности поджидали

Виктора Александровича исключительно во внеслужебное время, за бортом прочного корпуса, когда его истосковавшаяся по бескрайним российским просторам широкая душа требовала разгула, вернее, загула. И, что греха таить, иногда он себе это позволял.

Надо заметить, что первая половина флотской службы Виктора Александровича в части, касающейся карьеры, складывалась вполне удачно. Прослужив на всех типах дизельных подводных лодок, состоявших тогда на вооружении Тихоокеанского флота, десять лет, имея за плечами несколько длительных боевых служб и бессчётное количество автономок, он в положенный срок получил звание капитана третьего ранга и даже успел его обмыть.

Чествование новоиспечённого каптри происходило в ресторане «Зеркальный», который испокон веку считался во Владивостоке рестораном сугубо офицерским. По этой причине штатские граждане там всегда находились в меньшинстве.

Надо сказать, что мероприятие вполне удалось. Водка лилась рекой, редкие гражданские посетители приглашались выпить во славу флота, а многие из них так и оставались сидеть за богатым офицерским столом. Бутылки, как патроны в обойме, сменялись с ужасающей быстротой, компания становилась всё шумнее и разнузданнее.

К полуночи все официантки, включая администраторшу заведения, были беззаботно веселы, сидели, дрыгая ножками, у офицеров на коленях и, видимо, по домам расходиться не собирались. Оркестр беспрерывно исполнял популярные песни советской эстрады и полюбившуюся тогда механику «Червону Руту». Провозглашались бесчисленные тосты во славу новоиспечённого капитана третьего ранга и Военно-морского флота в целом. Как ни хорош получился праздник, пора было закругляться.

В качестве хозяина мероприятия Виктор Александрович вызвался развезти счастливые парочки по домам. Для этого он вышел на улицу проветриться и заодно зафрахтовать несколько машин такси. Как назло, у дверей ресторана ни одной не оказалось. Он спустился на Луговую площадь, находящуюся неподалёку, и принялся махать руками у обочины. Показавшийся на пустынной улице милицейский бобик, пронесшись было мимо, остановился и, сдав задним ходом, подрулил к пышущему здоровьем и жаром красномордому майору. Будучи уверенным, что стражи порядка просто решили подвести загулявшего офицера домой, Виктор Александрович без задней мысли подошёл и стал договариваться, чтобы прихватить с собой ещё с десяток человек. Но менты ни с того ни с сего принялись заламывать ему руки и пихать в просторный зиндан-салон автомобиля. Как ни был Виктор Александрович по жизни миролюбив, тут он вынужден был оказать деятельное сопротивление. А как же иначе? Будучи крайне ответственным человеком, пообещав товарищам развести их по домам, он не мог не выполнить обещания.