Французская Советская Социалистическая Республика - Анатолий Гладилин

- Это от мистера Редда.

Месье Гийом взял трубку через две секунды.

- Вам привет от мистера Редда, - сказал я с английским акцентом. - Я опускаю конверт в почтовый ящик. На нем написано, что это лично вам.

- Понимаю, - затараторил месье Гийом, - чек мистеру Редду я тут же высылаю на почту до востребования, как обычно. Жалко, что номер уже сверстан. Большой материал?

- Одна журнальная страница.

- 0'кэй, я задерживаю журнал. Ставим тут же в номер.

Я повесил трубку. К главному редактору "Куполя" у меня претензий не было.

Меня вызвал посол и сказал, что его срочно приглашают на-"Кэ ДЮрсэ" в Министерство иностранных дел.

- Я вас поздравляю, - сказал я, - видимо, это последствия приема в Елисейском дворце, на котором вы беседовали с Президентом Республики в течение пятнадцати минут. Все газеты это отметили.

- Борис Борисыч, - проартикулировал посол свистящим шепотом, и я увидел, что лицо его побелело. - Я тридцать лет на дипломатической работе. По мельчайшим деталям, вплоть до того, какого ранга чиновник звонит нам из министерства, я могу догадаться, зачем меня вызывают. Меня приглашают не для объяснения в любви и дружбе. Мне хотят вручить ноту протеста!

- Очень своевременно, - сказал я как можно спокойнее. - В период подготовки к визиту на высшем уровне такая резкая дипломатическая акция может иметь необратимый резонанс. В МИДе на Смоленской площади....

- Борис Борисыч, - заорал посол, совсем взбеленившись, - не. надо меня учить, что я должен отвечать французскому министру! Извольте мне объяснить, что произошло!

Я почувствовал себя так, как будто меня отхлестали по щекам. Действительно, я увлекся "шахматной игрой", забыл об элементарном человеческом самолюбии. Посол мне это напомнил. Он был прав.

- Извините, - сказал я. - И на старуху бывает проруха. Считайте это моей неопытностью. Что же касается дела, так вот мои предположения. Директор агентства Аэрофлота Федоров вчера не ночевал дома. Вероятно, его арестовала французская контрразведка,

-- Провокация? - спросил посол.

- Не думаю. Иначе они не подняли бы такой суеты. Вероятно, Федорова взяли с поличным на хорошую наживку.

- Совсем красиво, - сказал посол. - И я должен все это проглатывать?

- Нет, вот этого не надо, - твердо ответил я. - Не вдаваясь в детали, нужно заявить, что советское правительство рассматривает это как начало, повторяю, начало очередной антисоветской кампании, оркестрованной ЦРУ через французские спецслужбы, и потребовать немедленного освобождения Федорова.

Тут посол слушал внимательно. Я продолжал:

-Они могут выслать Федорова из Франции в 24 часа. Этому мы помешать не можем. Но если они намерены держать Федорова под стражей, то мы немедленно примем соответствующие меры. Намекните, они поймут. Иначе завтра же в Москве арестуют какого-нибудь крупного французского бизнесмена за сбор секретной информации. И народному суду будут представлены неопровержимые свидетельские показания. Пусть не сомневается.

Я тоже распалился. В конце концов - охренели французы! Вторые сутки держат полковника советской разведки в тюрьме. Я не могу этого им позволить. Хамство какое!

- Но вы отдаете себе отчет, - тихо и co значением спросил посол, - что вы тормозите - не хочу сказать, срываете, тормозите подготовку визита на высшем уровне?

- Визита не будет, - ответил я.

Воцарилась долгая пауза. Посол не отводил от меня пристального взгляда. Он не понимал: блефую я или просто много знаю.

Признаться, я несколько погорячился. Вернее, употребляя термин Ильи Петровича, "взял на себя". Предрешать такие вопросы меня никто не уполномочивал. Я остро сыграл. Посол мог настучать в МИД. И тогда? Но рискнет ли посол? Вдруг я впрямь достаточно осведомлен? Ведь меня командировал Секретариат ЦК.

В общем, поживем - увидим. Я поставил себя под удар. Однако чутье мне подсказывало, что визит на высшем уровне не состоится. По причине нецелесообразности. И потом - мы уже запустили свою машину. Надвигались времена, когда не политика диктует действия, а действия определяют политику.

Федорова из-под стражи не освободили. Просто на следующий день его привезли в аэропорт Орли и под охраной полицейских посадили в рейсовый самолет Аэрофлота, который через 15 минут улетел в Москву.

Молодец посол! Это надо было уметь провернуть! Ведь когда я приводил послу свои соображения, то был открытый текст, а открытым текстом говорить с заместителем министра иностранных дел Франции не рекомендовалось. Французы могли очень сильно обидеться и наплевать на наши ответные меры. В конце концов, давая ход делу Федорова, они предвидели наши встречные акции. Нет, значит посол козырнул чем-то очень серьезным, раз они резко пошли на попятный.

Я догадывался, чем козырнул посол, ибо сам вручил ему эту карту. Французы исходили из того, что обеим сторонам очень важно подготовить визит на высшем уровне. А посол знал, что визита не будет - он мне поверил и мог себе позволить идти на обострение. Такой ход для французов был неожиданным, и они отступили. То есть мы их переиграли крапленой колодой, но ведь надо было ее изящно перетасовать. Молодец посол, показал дипломатию высшего класса!

Тем не менее в прессу эта история попала..Газеты не только сообщили о высылке директора парижского агентства Аэрофлот, но и приводили красноречивые подробности. "Либерасьон" опубликовала фотографию Федорова в наручниках с подписью:-"Русский полковник Главного разведывательного управления схвачен с поличным. В кармане его плаща найдена микропленка с чертежами сверхсекретного французского истребителя "Мираж-2500"... "Фигаро" набрала на первой полосе крупным шрифтом: "Доколе советские шпионы в Париже будут чувствовать себя безнаказанно?"

Я буквально ликовал. Мой компот удался на славу! Французам будет чем полакомиться на десерт.

Объясняю. Затевая эту интригу, я меньше всего думал о том, чтобы подбросить ДСТ работенку. Конечно, надо было сконцентрировать внимание французской контрразведки на определенном объекте, чтоб они не совали нос в другие щели. Все это так. Однако согласитесь: ломать голову над их выполнением плана "по отлову шпионов" -не моя забота. Решающий момент операции был не в том, чтобы подставить Федорова, а в том, чтоб его тут же освободили. Разумеется, такой оборот дела вызвал гнев французских контрразведчиков. Действительно, люди трудились в поте лица, старались, выслеживали, схватили - и спрашивается, ради чего? Чтоб под ручки отвести советского шпиона к самолету? Есть повод для возмущения? Бесспорно. И это возмущение выразилось в том, что в газеты попали материалы, которыми располагало только ДСТ. В данном случае не в интересах правительства было информировать общественность. Значит, ДСТ объявил войну политиканам, сорвавшим удачную акцию. А война с правительством - дело затяжное. Заодно будут сводиться старые счеты между контрразведкой и Министерством иностранных дел. Словом, моего компота им хватит надолго.