Тучи над страной Солнца - Рава Лориана

Жизнь же страны шла своим чередом. Хотя на окраинах ещё были свежи в памяти прошедшие войны, в центре страны всё было мирно и спокойно, большинству её жителей казалось естественным, что так и будет продолжаться и дальше. До сего момента Заря тоже думала, что их стране непосредственная опасность не угрожает, хотя будучи девушкой образованной, она хорошо знала, что и во времена "Золотого Века" Уайна Капака люди тоже жили спокойно и представить себе не могли, какие беды их ожидают в дальнейшем.

Заря не была наследственной аристократкой. Её дед, отец её матери заслужил звание инки во времена Великой Войны, а потом сначала стал помощником судьи, а через несколько лет уже судьёй. Другой её дед проектировал плотины, и её отец был амаута, то есть "учёный муж".

С самого детства Заря понимала, что она -- плоть от плоти своей своей страны и своего народа, с колыбели ей пели песни о том, как её предки под предводительством Манко спустились из вынужденного изгнания Вилькапампы, как с боем занимали города, разогнали энкомьендеро и коррехидоров, и как наконец закончили свой поход у берегов океана, откуда белые пришельцы и немногие сроднившиеся с ними предатели бежали на кораблях в ужасе. Помнила она и песни о Великой Войне, о тех, кто горел на кострах, но даже смертью своей внушал врагам страх, ибо видя мужество "язычников", христиане не могли не понимать -- такой народ не покорить!

Заря была единственным ребёнком в семье. Видимо, её рождение сделало её мать бесплодной, а ещё жён отец брать не решался, так как её мать была резко против этого. Заря знала с детства, что её отец проявляет интерес к молодым девушкам, и что большинство амаута имеют больше одной жены, а ему не очень хочется быть хуже других, но он знал, что если заведёт вторую жену, то ему придётся расстаться с матерью Зари, а он долго не решался на этот шаг, да и к тому же объекты его симпатий часто менялись, однако разговоры о возможном втором браке отца создавали дома некоторое напряжение.

В детстве Заря была очень красивой девочкой и родные пророчили ей много поклонников, однако это её не прельщало, так как она дружила с соседским мальчиком Уайном, и со временем их дружба переросла в нечто большее. Уайн тоже считался очень красивым, его дед был пленником-испанцем, попавшим в страну во время Великой Войны, и потому у мальчика были волнистые волосы и кожа чуть светлее, чем у остальных. Отличался он, впрочем, не только красотой, но и умом, а точнее, своими математическими способностями, благодаря которым он, если бы выдержал потребный в таких случаях экзамен, смог бы учиться в университете в Куско. Однако неожиданно для всех юноша экзамен провалил, и потому на пять лет должен был уйти в армию. (Законы Тавантисуйю были таковы, что воинскую науку должен был освоить каждый здоровый юноша, но те, кто обучался наукам, обучались этому при университетах, а потом служили в армии уже командирами). Заря обещала ждать его, но расставаясь, как будто предчувствовала беду, которая не заставила себя ждать. Через полгода пришло известие, что Уайн насмерть разбился, упав со скалы.

Мать Зари была даже рада, что брак с Уайном не сложился. Будучи дочерью инки, она считала, что и её дочь должна выйти замуж за инку, или за амаута хотя бы во втором, а ещё лучше, в третьем поколении, пыталась найти ей жениха, даже не дав времени относить по Уайну траур, но тут по её родному краю прокатилась эпидемия оспы. Заря выжила, но её лицо было навсегда изуродовано. Хорошо ещё, что оспа пощадила глаза, но выдать её после этого замуж было очень затруднительно. Мать, так мечтавшая устроить получше жизнь дочери и разочарованная невозможностью сделать это, нередко срывала на ней свой гнев, обзывая уродиной. Жить с ней для Зари стало невыносимо, и тогда она решила стать Девой Солнца.

Испанцы сравнивали обители Дев Солнца с женскими монастырями, так как Девы Солнца, пока они жили в обители, должны были вести целомудренную жизнь, однако смысл этого был несколько иной, чем у христиан. Здесь не знали того ханжества и презрения к плоти, которые пропитывали жизнь христиан, половая жизнь в рамках брака не казалась чем-то постыдным и грязным, и потому безбрачие не было окружено каким-то особым пиететом. Для мужчины оно считалось ненормальным. Однако во времена, когда ещё не было противозачаточных средств, для женщины единственным способом избежать беременности было воздержание, жизнь же замужних женщин до самой старости представляла собой череду рождений и вскармливаний младенцев, и в ней не было места для чего-либо ещё. Однако отличительной особенностью государства Тавантисуйю было узелковое письмо, а значит, требовались тонны шерсти, чтобы могла вестись документация, и эту шерсть кто-то должен был обрабатывать, для чего требовались тонкие женские пальчики, освобождённые от другой работы. Именно потому существовали обители Дев Солнца, где хранили и копировали летописи и другие важные документы. Там же получали образование молодые дочери инков, так как тем требовались грамотные жёны. После окончания периода обучения те обычно выходили замуж, и лишь немногие, у кого личная жизнь по каким-то причинам не складывалась, предпочитали остаться в обители. Конечно, во времена Зари многое изменилось. Теперь, с появлением алфавита, бумаги и печатного станка, грамоте на начальном уровне обучались все, ибо на это не требовались годы, и книги стали печатными, однако по-прежнему кто-то должен был хранить и изучать старые летописи, к тому же появилось много новых книг из христианского мира, которые тоже надо было перевести на кечуа и другие языки Тавантисуйю, и потому работы у Дев Солнца было не меньше, чем в прежние времена.

В обители Заря была по-своему счастлива. Конечно, видя, как другие девушки заводят романы или читая о чужой любви в книжках, она порой со вздохом вспоминала об Уайне, но понимала, что его не вернуть, зато теперь в её жизни была радость открытия и познания, она с жадностью поглощала мысли людей из других стран и других эпох. Период ученичества уже подходил к концу, и то, что её оставят в качестве помощницы наставницы, было уже почти решено, как вдруг однажды, зайдя в свою комнату, заря обнаружила бумагу с приказом явиться завтра в такое-то время к самому Инти.

Инти... Заря знала людей, которые дрожали при одном упоминании его имени, уверенные, будто тот знает не только каждое их слово, но и каждую их мысль. Заря понимала, что это невозможно, так как ни один человек, даже всесильный Глава Службы Безопасности, не может держать в голове столько сведений, большинство из которых для службы безопасности не представляют особенного интереса. Она знала, что её деда, после того как он однажды помог вычислить изменника, приглашали работать на службу безопасности, но он отказался, предпочитая более спокойное ремесло -- строить оросительные системы. Но всё-таки ей стало слегка зябко -- вдруг кто-то не хочет, чтобы она заняла должность помощницы наставницы и на неё поступил ложный донос? Её наставница Радуга вроде бы к ней расположена, соперниц у неё вроде бы не было, ведь перспектива никогда не стать женой и матерью немногих прельщает, но кто знает... Нет, скорее тут что-то другое, ведь раз её требует сам Инти, то значит, дело особой важности, как-то связано с заговорами и государственной изменой. Она знала, что десять лет назад, когда Асеро только стал Первым Инкой, случилась попытка государственного переворота, и нечто подобное могло случиться и теперь. Но она-то здесь причём? Может, там по ошибке решили, что она знает нечто важное?

На следующий день она с дрожью и трепетом подошла к дворцу Инти. Теперь нужно было зайти внутрь, хотя это делает мало кто из тех, кто не служит здесь. Как правило, донесения оставлялись на входе охране, самого Инти мало кто видел, и обычно было даже не известно, здесь он или в отъезде. Однако увидев бумагу, помеченную алой каймой, охранник её пропустил без разговоров (алой каймой метили только очень важные бумаги, эта традиция шла со времён узелкового письма, когда особенно важные сообщения помечались красной ниткой и гонца с ними пропускали без задержек).

Между внешней и внутренней частью дворца находился небольшой дворик, и Заря, пришедшая минут на десять раньше назначенного срока, решила чуть задержаться, чтобы полюбоваться им. Сад и в самом деле был очень красив. Вкопанные между цветами небольшие камни должны были напоминать о лугах на склонах высоких гор, куда когда-то ещё девочкой Заря поднималась с отцом, но в тот момент девушке скорее просто хотелось иметь предлог, чтобы задержаться. Она знала, что стоит её открыть дверь во внутреннюю часть, как её жизнь необратимо изменится, и потому заставить себя это сделать ей было также трудно, как прыгнуть в воду с высоты.

Вдруг она заметила, что дверь приоткрывается, и спряталась за куст. Она и сама бы едва ли смогла объяснить, зачем это сделала. Не то чтобы она боялась чего-то конкретного, или нарочно хотела подслушать вошедших, но как-то так получилось. Вошедшие, их было двое не заметили её, и продолжали начатый разговор. Из-за куста Заря не могла как следует их разглядеть, поняла только, что один из них юноша не старше её(а ей уже минуло 20), а другой -- мужчина средних лет, но ещё не старик. Судя по расцветке туник, оба были инками, и на голове более старшего было синее льяуту, но в тот момент Заря как-то не догадалась, что это означало. Более старший сказал, продолжая начатую ранее беседу: