Пропавший лагерь - Николай Богданов

— Вот какие шутки шутит с нами классовая борьба!

Вскоре многострадальное звено во главе с неунывающим Рубинчиком отправилось в столовую пообедать за счет своих похитителей. А в райкоме состоялось заседание партийного актива. На него съехались председатели сельсоветов, секретари ячеек, работники совхозов и другие сельские коммунисты.

На повестке дня первым пунктом стоял вопрос «О развертывании массовой коллективизации».

А в текущих делах — «О проведении народного праздника в селе Выселках».

Тетрадь двенадцатая

Все на праздник! — Сборы наездников. — Съезд гостей. — Бега и скачки. Чудеса кино. — Знаменитые портреты. — Первый сбор металлолома. — А лагерь-то не пропал!

Конские праздники жили в Мещерском краю с незапамятных времен, еще во времена кривичей и вятичей. Уже потом, приспосабливая христианство к язычеству, попы нашли и для этих праздников подходящих святых. Почему-то взяли Фрола и Лавра. То ли они были отличными наездниками, а возможно, раскаявшимися конокрадами: многие христианские святые происходят из бывших грешников и разбойников.

Пионеры этих подробностей не выясняли. Они просто помогли взрослым превратить этот праздник в веселые конские состязания, в народное гулянье с захватывающими веселыми играми, с песнями и плясками.

Ну, а Федя и Калиныч постарались сделать так, чтобы народ посмеялся над обманщиками попами и над противными самогонщиками.

С утра на цыганскую луговину — так, оказывается, называлось место, где расположился пионерский лагерь, — стали съезжаться гости. Из дальних сел и деревень приезжали на телегах парни, девушки, молодушки и даже старушки. Всем хотелось и людей посмотреть и себя показать.

Так уж издавна повелось, перед началом хлебной уборки собираться здесь на «престольный праздник». На просторной луговине устраивались скачки мальчишек на неоседланных коня.х. Состязание в песнях и плясках.

Борьба парней на кушаках.

Раньше всех явились выселковские, как хозяева луговины. Умытые, причесанные, нарядные углежоги тоже пришли, они скоро и ловко построили качели. Срубив и вкопав в землю несколько берез, крест-накрест положили на них перекладины. Из ивовых прутьев свили кольца. Прикрепили к ним крепкие веревки, плетенные из лыка. Вставили доски. И готово — качайся, взлетай выше дерева!

Церковный староста привез карусель, хранившуюся у попа в сарае. Это было интересное сооружение. На деревянных брусьях были укреплены разноцветные кони — красные, синие, желтые, белые в красных яблоках и черные в белых яблоках.

А сверху над шатром были изображены вырезанные из досок и раскрашенные фигуры святых, которым посвящался праздник, — Фрол и Лавр. Они крутились вместе с шатром, глядя на всех с застывшими улыбками.

Карусельные развлечения устраивал лихой выселковский поп, чтобы привлечь прихожан. Его дети были тут же.

Они приехали на конях, чтобы принять участие в скачках мальчишек. На одном была красная шелковая рубашка, на другом — синяя. И разноцветные картузики.

Деревенские ребятишки тоже были нарядные и, сидя на конях, сверкали разноцветными рубашками и голыми пятками.

Зрители располагались вдоль дороги, отведенной для скачек, сидя на телегах.

Победителю полагался приз — жеребенок хорошей породы, да еще с крестиком на лбу. Ну, такого найти было нелегко, и поэтому крестик ему подделывали, либо подстригая белую метинку, либо подкрашивая белилами.

После бегов победитель отправлялся к церкви, а за ним верхом все владельцы коней. А поп с паперти из большой серебряной купели кропил их «святой водой».

И коней и владельцев. И все это под веселый колокольный перезвон.

Вот как старались церковники привлечь верующих.

Нелегко было коммунистам и комсомольцам такой праздник повернуть на свою сторону. Однако попробовали.

Из райцентра явились и председатель райисполкома и секретарь райкома. Приехала кинопередвижка.

На прежних праздниках было только первенство по скачкам. Ныне объявили призы за лучшую песню, за лучшую пляску, за победу в вольной борьбе.

Среди призов была красно-рыжая телочка, удивительная красавица, с настоящей звездочкой на лбу.

Прежде на праздник являлись многочисленные самогонщики и устраивали торговлю брагой, медовухой и самогоном прямо с телег — из глиняных корчаг и дубовых бочонков.

Теперь приехал передвижной буфет с бочонками хлебного кваса и фруктовых вод. Самогонные аппараты «чинить» забрал Калиныч.

Почти всегда праздники кончались драками. Во избежание этого явилась милиция. В том числе и тот молоденький милиционер, который так неудачно ловил в лесу «самогонщиков». Он приехал не только наводить порядок, у него был свой номер — показ вольтижировки на коне.

Раньше комсомольцы бойкотировали эти «поповские сборища», а теперь явились из коммуны все во главе с Колобковым.

Готовились к празднику и пионеры.

Рядом с каруселью они поставили сооружение из двух палаток с двумя выходами, написав плакат: «Комната смеха». Вход был свободный, в порядке живой очереди.

И как только закачались девчата и парни на качелях, завертелись мальчишки на карусели, из таинственной комнаты раздался смех первых посетителей. Пускали туда небольшими партиями.

В комнате смеха на колеблющихся стенах палаток были развешаны фотографии местных богатеев, попа, попадьи и поповичей рядом с фотографиями икон, на которых изобразили их персоны владимирские богомазы.

Посетителей встречал выселковский дьячок, с указкой в руке, похожий на учителя. И объяснял, что к чему.

Из комнаты смеха раздавались возгласы:

— А мы-то молились им!

— Как же раньше-то не усмотрели!

— Да ведь подумать не могли!

— Не сличали так близко-то!

— Да и в церкви всегда полутьма, неясность.

Бабы плевались с досады. Старушки крестились и спешили уйти. Иные недоверчиво отмахивались. А молодежь хохотала.

Тут же у выхода висел плакат: «Кто не верит, пусть проверит, церковь открыта, пожалуйста!»

Только начало скачек отвлекло людей от любопытного зрелища.

Вначале замечательную вольтижировку показал милиционер на своем ученом коне, затем все мальчишки, принимающие участие в скачках, выстроились на опушке леса. Раздался холостой выстрел из охотничьего ружья — по этому сигналу наездники гикнули, свистнули и, заколотив пятками коней, понеслись нестройной толпой вдоль берега реки.

Вихрем заклубилась пыль. Замелькали разноцветные рубашки, надуваясь пузырями. И все мальчишки стали похожи на воздушные шары, прикрепленные к конским спинам. Вот-вот оторвутся и улетят в небо.

Вслед им неслись подбадривающие крики, шум множества голосов.

Вначале ничего нельзя было разобрать, но вот из общей толпы выделилась небольшая кучка всадников и ушла вперед. Среди них виднеются разноцветные картузики поповичей, несколько растрепанных мальчишеских голов.

И вдруг буденовка! Островерхая буденовка!

И откуда она взялась? И откуда появился вороной конь с белыми ногами? Кого несет он, обгоняя всех остальных? Что это за мальчишка, словно приросший к гриве коня?

Неужели он всех обгонит? Даже поповичей, под которыми такие славные лошади.

Вот всадники доскакали до села, развернулись вокруг церкви и помчались обратно к цыганской луговине.

И здесь все решилось — первым прискакал буденновец на вороном коне. Снял шапку, тряхнул чубиком и засмеялся.

Народ узнал озорного Прошку.

Лихой поп при виде победителя глаза вытаращил. Как же он его благословлять будет, безбожника? И святой водой кропить?

— Ничего! — подмигнул ему Прошка. — Я не сахарный, не размокну, поехали!

Завернул вороного коня и направился к церкви, за ним все участники скачек и остальные владельцы коней. Пришлось попу сесть в дрожки и обогнать процессию, чтобы встретить ее как подобает и вручить победителю породистого жеребенка. Позади всех, как побитые, уныло плелись поповичи. Обидно им было, что их обскакали, да кто! — их бывший батрак Прошка!

Но они еще не знали, какие сюрпризы ждут их впереди.

За конными мужиками и парнями к церкви направлялись бабы, старушки, старики, детвора и все, кто был на гулянье. Стар и мал прибежали к церкви.

Вначале посмотрели поповскую церемонию, как лихой поп Прошку кропил. Вот была потеха! Морщится поп, как бес перед ладаном, рука у него не поднимается на безбожника. А тот сидит на коне, подбоченясь. Лихо сдвинул на затылок буденовку.

— Да ты хоть шапку-то сними! — грозится ему церковный староста.

А он в ответ:

— Ничего, пусть моя буденовка будет свяченая! На войну попаду в ней ее пуля не возьмет. Давай кропи, батя.

Так и пришлось попу, соблюдая обычай, окропить победителя Прошку.