Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

Вооружившись схемой на обложке блокнота, я приступил к поискам. Вот «Баундз-Грин», самый север линии Пикадилли, рукой подать до пресловутого «Кокфостерса». «Балам», наоборот, примостился на нижнем конце Северной ветки. Ни «Прейд-стрит», ни «Трафальгарская площадь» не отыскались. Возможно, их переименовали или закрыли. Все-таки пятьдесят с лишним лет прошло со времен «блица».

Ближайшим в списке оказался «Монумент». Доехать до него по Центральной линии, потом по Кольцу до «Ливерпуль-стрит», проверить ее и оттуда отправиться на север, к «Баундз-Грин». «Монумент» совсем рядом с доками, значит, кроме дыма, должно пахнуть речной водой, которой заливали пожар, паленым хлопком, резиной и специями. Там сгорел целый склад перца. Такой запах ни с чем не спутаешь.

Однако я ничего не почувствовал. Битый час ходил туда-сюда по переходам Центральной, Северной и Дистрикт, стоял на каждой платформе, караулил в закутках около лестниц — ничего.

«Наверное, ветер возникает не каждый раз», — утешал я себя, садясь в поезд до «Ливерпуль-стрит» на кольце. Возможно, в игру вступают дополнительные факторы — температура, погода, время суток… Или вихри получаются только тогда, когда на Лондон ложится инверсионный слой. Надо было проверить погоду с утра.

В любом случае на «Ливерпуль-стрит» я тоже ничего не почувствовал, зато на «Юстон»… На «Юстон» ветер набросился моментально, стоило мне сделать шаг из вагона, — резкий порыв, несущий запах сажи, паники и обугленных головешек.

Я знал, что это за вихрь и готовился к нему, — и все равно пришлось, с бешено колотящимся сердцем и пересохшим от страха ртом, на минуту привалиться к холодному кафелю.

Я переждал еще поезд, потом еще один, однако ветер не повторялся. Тогда я перешел на линию Виктория, но после минутного раздумья поднялся на поверхность и спросил у кассира, не наземная ли, случаем, станция «Баундз-Грин».

— Кажется, да, сэр, — подтвердил он с ощутимым шотландским акцентом.

— А «Балам»? Он опешил.

— «Балам» ведь совсем в другую сторону. И даже не по этой ветке.

— Знаю. Так он что? Тоже наземный? Кассир покачал головой.

— Боюсь, не подскажу, сэр. Простите. Если вам нужен «Балам», возвращайтесь на Северную линию и садитесь в поезд, который идет на «Тутинг-Бек» или «Морден». Иначе уедете в другую сторону, на «Элефант энд Касл».

Я кивнул. «Балам» еще дальше в пригород, чем «Баундз-Грин». Наверняка окажется наземной, но попробовать стоит.

Из всех станций «Балам» пострадал больше всех. Бомба упала рядом, однако угодила в самое чувствительное место, погрузив станцию в темноту, пробив водопровод, канализацию и газовые трубы. Вонючие воды потоком устремились под землю, затопив ослепшие переходы, лестницы и тоннели. Триста человек утонули. Неужели все исчезло бесследно, даже если станция наземная? Запах канализации, темноты и газа узнается моментально.

Я не стал следовать указаниям кассира. Вместо этого сделал небольшой крюк до «Блэкфрайарс» и полчаса безуспешно караулил в окружении желтого кафеля, прежде чем направиться в «Балам».

Поезд шел почти пустым. После «Лондонского моста» в моем вагоне осталось всего две пассажирки — женщина средних лет с книгой и плачущая девушка в дальнем углу.

Несмотря на торчащую во все стороны панковскую прическу и проколотую бровь, плакала она беспомощно, горько и отрешенно, не вытирая расплывающуюся тушь и даже не отворачиваясь к окну.

Может, подойти, поинтересоваться, кто ее обидел? Или тогда женщина с книгой решит, что я клеюсь? Сомневаюсь, впрочем, что девушка меня вообще заметит — настолько она поглощена собственными переживаниями. Прямо как Кэт со своим фарфором. Неужели у девушки тоже заветный сервиз с производства сняли? Или ей отравило жизнь предательство друзей, стареющих и заводящих романы?

— «Боро», — объявил механический голос, и девушка, резко очнувшись, размазала тушь по щекам, схватила рюкзак и выскочила из вагона.

Женщина так и сидела до самого «Балама», уткнув нос в книгу. Когда поезд подходил к станции, я специально встал к дверям рядом с ней, посмотреть, какое сокровище мировой литературы ее так увлекло. Оказалось, «Унесенные ветром».

«Нет, ветры никуда не уносятся», — думал я, привалившись к стене на платформе «Балама». Вслушиваясь в шум приближающегося поезда, я безуспешно дожидался, когда вместе с очередным порывом нагрянет темнота, пропитанная запахами метана и канализации. Ветры «блица» все еще тут, витают неприкаянными призраками по тоннелям и переходам, храня память о пожарах, наводнениях и гибели.

Если мои догадки верны, конечно. Потому что никакого запаха сточных вод на «Баламе» я не чувствовал. Ни малейшего признака разразившейся полвека назад катастрофы. Воздух в переходах был сухим и пыльным, без намека на плесень.

И даже если подтвердится здесь, все равно пока нет объяснения «Холборну». Я переждал еще по три поезда с каждой стороны, потом сел в сторону «Элефант энд Касл», где располагался Имперский военный музей.

«Мы перенесем вас во времена «блица», — обещал плакат, однако в экспозиции ничего не говорилось о том, на какие станции пришлись бомбовые удары. Зато в сувенирном киоске удалось раздобыть еще три книги. Я проштудировал все три от корки до корки, но ни про «Холборн», ни про бомбежки в окрестностях ничего не обнаружилось.

Если ветры — это отголоски «блица», почему я ничего не чувствовал в наш первый приезд? Мы же из метро не вылезали — на конференцию, с конференции, в театры, вдогонку за Стариканом с его заскоками… И ничего — ни дуновения с примесью серы или дыма!

Отчего в этот раз они так разгулялись? Погода? Тогда дождь лил не переставая. Может, он как-то повлиял на инверсионный слой? Или с тех пор что-то существенно изменилось — маршруты поездов, например, или сообщение между станциями.

Под моросящим дождем я зашагал обратно к «Элефант энд Касл». Из дверей станции вышел мужчина в пасторском воротнике и двое мальчиков с перекинутыми через руку подризниками. Наверное, где-то неподалеку церковь. И тут меня осенило — вот он, ответ на загадку «Холборна»!

Во время «блица» церковные крипты использовали как убежища. Не исключено, что и под временные морги тоже.

Я поискал в указателе «морг», а потом, не найдя, «складирование тел».

Все правильно. В ход шли церкви, склады, а после самых разрушительных налетов — даже бассейны. Вряд ли рядом с «Холборном» отыщется бассейн, а вот церковь — вполне вероятно.

Есть только один способ выяснить — вернуться на «Холборн» и посмотреть. Что у нас там на схеме? Отлично! Отсюда одним махом. Перейдя на линию Бейкерлоо, я дождался поезда в северном направлении. В вагоне было так же пусто, как по дороге сюда, однако на «Ватерлоо» в двери хлынула толпа.