Любовь нельзя убить. роман - Александр Кваченюк-Борецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И… Это – все мне? – наконец, неуверенно спросила она.
– Кому же – еще?
– Но…
Ирэн, как бы, в некотором сомнении, кокетливо пожала плечиками.
– Что значит «но»?
– То есть, я хочу сказать, что все это не имеет смысла, если…
Ирэн умолкла.
– Если мы все равно не будем мужем и женой? Ты это хотела сказать?
Глаза Ирэн невольно увлажнились.
– Я купил тебе это платье, чтобы ты смогла участвовать вместе со мной в светском рауте… Там будет очень много нужных людей. И… Для меня… Для меня это – очень важно! Надеюсь, ты – не против?
– Выходит, это хорошо продуманная тобой акция и – только?
– И – только! А ты думала?
– Ты вложил деньги в эти наряды для меня, чтобы завести нужные связи и потом поиметь очень хорошую прибыль со всего этого? Я правильно тебя поняла?
– Ты – просто редкая умница!
Ирэн с видимым облегчением вздохнула.
– Так бы сразу и сказал! Нечего было мне чуб кучерявить!
– А я и не кучерявлю! Разве, ты меня не ждала с подарками?
– Хм… Что – это, за подарки? Подарки – это, когда от души дарят! А у тебя все – с расчетом! Признайся, ты же шагу не можешь ступить, чтобы лишний миллиончик на холявку где-нибудь не выцепить! Вот и я нужна тебе, прежде всего, для осуществления твоих грандиозных планов, а потом уже – для всего прочего…
Клим был настолько шокирован ее словами, что не нашелся, что ей ответить. Глядя на его несколько растерянный вид, она все поняла по-своему.
– Что, правда глаза колет?
– Ага! Аж, в носу чешется!
– А ты, оказывается, шутник!
– Еще бы! То, что я – олигарх, это – тоже шутка. Я – обычный человек, который знает цену деньгам и умеет их зарабатывать. Именно этого мне простить и не могут!
– Я прощаю тебя, Клим Устюжанин!
– Если бы все были такие, как ты!
– Тебе – что, одной меня мало?
В досаде она повернулась к нему спиной.
Он подошел к ней сзади и обнял.
– Я люблю тебя, Ирэн!
– Чепуха! Ты любишь только свои деньги!
Она попыталась высвободиться из его объятий.
– Ты не веришь мне?
– Нет!
– Но – почему?
– Когда ты потратишь на меня, этак сто лимонов баксов, возможно, тогда я поверю, что не совсем тебе безразлична!
– Но зачем тебе – столько денег?
– А – тебе?
Клим на секунду задумался.
– У меня они есть и все! И этим я отличаюсь от других…
– И, как они считают, не в лучшую сторону!
– Те, у кого – карман дырявый, вряд ли считать умеют!
Ирэн хитро сощурилась.
– Да, не дырявый, а пустой. И, чтобы наполнить его, в конце концов, они заберут у тебя все деньги… Или сделают так, что эти деньги обесценятся!
– Ты думаешь, это когда-нибудь произойдет?
– Думаю, что – да!
Он презрительно фыркнул.
– Для этого им придется очень сильно постараться!
– Да, ерунда, Клим! Все произойдет, как в сказке, по щучьему велению!
– Ты любишь сказки?
– Нет, я люблю реальную жизнь! Но то, что происходит кругом, на нее так мало походит…
– Ирэн, перестань говорить, как оппозиционер на митинге!
– У меня были тяжелое детство и юность…
Взгляды их встретились.
На миг жалость кольнула его в сердце.
– Ирэн! Каждый день я узнаю тебя с новой стороны. Ты – удивительная женщина!
«Тогда, почему же ты не предложишь мне выйти за тебя замуж?» – подумала она, ощутив прикосновение его пальцев к своим бедрам…
15
Светский раут проходил в каком-то огромном загородном особняке. Поначалу Ирэн, даже не спросила, кому принадлежит особняк. А, когда они вышли из лимузина, заикнулась, было, об этом…
– Пойдем! – коротко бросил он на ходу. – Скоро сама все узнаешь…
Она взяла его под руку.
Первый, кто с ними поздоровался, едва они очутились внутри строения, как выяснилось, принадлежавшего одному из влиятельных чиновников городской мэрии, отмечавшему назначение на новую более высокую должность, был дородный и суровый с виду мужчина. Но, как только он улыбнулся и протянул для пожатия Климу руку, вся его холодность куда-то тотчас исчезла.
– Сидорищев Прохор Самсонович! – минуту спустя, представился он Ирэн.
Услышав его фамилию, она, даже не желая того, улыбнулась в ответ.
– Между прочим, депутат Государственной думы! – добавил он с важным видом.
– Очень приятно! – сказала Ирэн.
– А вас, как величать, если – не секрет?.. Клим, да, представишь ли ты, наконец, мне твою очаровательную спутницу?
– Я – Ирэн! Ирэн Уварова!
– И имя, и фамилия у вас – замечательные! – признался Прохор Самсонович. – Но моя фамилия… Почему-то у многих вызывает улыбку! Вы не скажете, почему? Я уже жалею, что стал депутатом, а не пошел в цирк клоуном… Хотя, признаюсь по секрету…
И он склонился к уху Ирэн.
– И в той, и в другой профессии есть очень много сходства! Ха-ха!..
– Вот потому ты и стал депутатом! – шутливо произнес Клим, который все слышал. – А по поводу собственной фамилии ты зря комплексуешь! Так, ведь, Ирэн?
Она согласно кивнула.
– У нас в школе одна девочка училась… Так у нее фамилия была Ягодицина. Ей погонялово дали… В общем ее дразнили тем, на чем все обычно сидят. Однажды ей это надоело, и втайне ото всех она записалась на секцию каратэ. Через пару лет получила черный пояс. А потом, когда она врезала одному мальчишке, который больше всех допекал ее этим неприятным прозвищем, все сразу стали называть ее только по имени. Викторией!
– Поучительный пример, но это – не для меня! – нехотя признался Сидорищев. – К тому же, я – не обидчивый. Хотя, признаюсь честно, фамилию свою не раз хотел поменять на другую…
– Почему же, не поменяли?
– Так, тогда и судьба может поменяться, и я перестану быть депутатом!.. А это – не только мое призвание, но и кусок хлеба с маслом…
– И красной икоркой – сверху! – съязвил Клим. – Многие не то, что фамилию, а Родину уже давно на бабло поменяли… То есть, променяли!
– Вот и я говорю, шкуры продажные!
И лицо Сидорищева снова приобрело угрюмый вид.
– Ну, зачем вы – так? – возразила Ирэн. – Можно ведь и за рубежом оставаться русским и любить свою землю!
– Эх, милая! – воскликнул Прохор Самсонович. – Что – толку от их любви или ненависти? Ведь они – там, а мы – здесь! Хотя и наша любовь больше походит на извращение. Нету в ней чего-то самого главного! А вот – чего именно, никак понять не могу…
– Так и не надо! – посоветовал Клим. – А то голову зря себе сломишь, шапку потом не на что надевать будет…
– Чепуха! На то место, где голова была и одену! Главное ведь создать видимость, что все – в порядке. И все в это поверят!
Они были уже в банкетном зале, полном народу, среди которого шныряли официанты с подносами, уставленными бокалами с шампанским и напитками покрепче. Фрукты, мороженое в вазочках, шоколадные конфеты… Все это обслуга ненавязчиво предлагала гостям, развозя на сервировочных этажерках на колесиках.
Отойдя чуть в сторону, так, чтобы Ирэн не могла их слышать, Клим и Сидорищев совсем недолго еще о чем-то говорили, а потом любезно расстались…
К Устюжанину неоднократно подходили разные люди. Они обменивались с ним и сопровождавшей его дамой приветствиями, а порой ничего не значащими фразами. По краям зала стояли столики, за которыми сидели мужчины во фраках и их спутницы в великолепных вечерних платьях. Заметив за одним из них Митяя, Клим махнул ему рукой. Рукавицын тотчас произвел ответный жест. Пара, не спеша, направилась к нему.
– Ну, наконец-то! Сколько я могу вас ждать! А то присесть за этот столик нашлось немало желающих… Так, я – всех их…
– Митяй! Это – Ирэн! Хотя, я подозреваю, что вы уже знакомы…
– Привет, Ирэн!
– Чао, Митяй!
– Конечно, знакомы! Машка нас и познакомила! А ты, как думал?
– Ну, что? За встречу? – предложил Митяй, когда Клим и Ирэн, чтобы соблюсти приличия, без лишней суеты заняли свои места.
– Ага!
И они подняли бокалы с коктейлем, в котором плавали вишня и лимонные дольки, а из бокалов вместе с соломинками торчал пластмассовый зонтик, по виду больше напоминавший ромашку.
– Вы, хоть, в курсе, как это называется?
И Митяй кивнул на содержимое бокала.
– И – как?
– Сейчас со смеху упадете!
– Да, говори, не тяни!
Митяй состроил загадочную физиономию.
– Водка, ликер и сок, а все вместе – это… «Секс на пляже»!
Ирэн не сдержалась и прыснула в ладонь, а Клим растянул рот в улыбке.
– Вот сейчас долбанем еще пару бокалов, потом – в самолет, и – на пляж! – наверно, шутки ради, или, чтобы поддержать разговор сказал Клим.
– Ну, ладно! Вы тут веселитесь, а я отойду не надолго!
Ирэн поднялась из-за столика.
– Где у вас здесь – уборная? – спросила она у курсировавшего мимо с подносом в руках кельнера3.
– А – вон! Прямо и налево…
