Бои младенцев (ЛП) - Эссиг Роберт

Ченс склонил голову на маленький столик, за которым сидел, как ребёнок, спящий на своей парте в школе. Его тело дрожало, когда он всхлипывал. Утёнок вздохнул.

— Какого хрена ты делаешь, Ченс?

Ченс поднял голову, его лицо покраснело, на щеках блестели слёзы. Он покачал головой.

— Я больше не могу, — Ченс судорожно вздохнул, как ребёнок в истерике. Он снова покачал головой. — Я не могу смотреть на это дерьмо. Я не могу.

— Что ж, надеюсь, ты записывал ставки. У тебя есть одна работа, только одна работа…

— Чёрт меня побери! У меня тут всякая работа. Работа, которой я не хочу заниматься, — Ченс встал. — Я больше не могу этого терпеть. Я не могу делать это дерьмо!

Утёнок оставался спокойным.

— Знаешь, Ченс, мы должны поговорить об этом после того, как наши гости уйдут, тебе не кажется?

Гости беспокойно переглянулись. Они знали, что то, чему они стали свидетелями, может привести их всех в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Если что-то выйдет из-под контроля, если вызовут власти, ситуация может очень быстро стать ужасной. Утёнок заметил это выражение на лицах своих гостей.

— Понимаешь, Ченс, ты пугаешь наших гостей, — Утёнок покачал головой, делая шаг вперёд, к Ченсу. — Это действительно не очень умно для тебя. Видишь ли, мы все связаны с этим. Мы все в этом вместе. Твоё поведение прямо сейчас может заставить некоторых людей задуматься о способах избавиться от тебя, — Утёнок взглянул на гостей, радуясь, что некоторые из них кивнули. — То, чем мы здесь занимаемся, — продолжал Утёнок, — это не то, от чего можно просто уйти или быть уволенным. Ты знаешь, что так и есть?

Ченс кивнул. Слёзы капали с его лица.

— Но я больше не могу, — Ченс показал, что он держал шприц.

Утёнок остановился. Взгляд Ченса метался от каждого из посетителей к Райану, к Утёнку. Затем он вонзил иглу себе в плоть, прямо в вену. Утёнок прыгнул вперёд, но было слишком поздно. Ченс надавил на поршень, введя себе большую дозу наркотиков.

— Что это было? — спросил Утёнок.

Лицо Ченса почти сразу стало красным, а на лбу и верхней губе выступили капельки пота.

— А что ты думаешь? — сказал Ченс.

— Ты чёртов идиот!

Вены на шее Ченса вздулись. Его глаза метались вокруг головы, быстро открываясь и закрываясь.

— Всем, — сказал Утёнок, — советую немедленно покинуть помещение. Я свяжусь со всеми вами и сообщу о полном возмещении средств за эти матчи, — Утёнок не сводил глаз с Ченса, пока говорил. — Вы здесь не в безопасности, не сейчас, когда этот тупой ублюдок укололся чудовищной дозой «ангельской пыли». Он вот-вот превратится в разъярённого монстра, — глаза Утёнка не отрывались от Ченса, когда он сказал: — Райан, позаботься о Машине-убийце. Сделай всё, что тебе нужно сделать. Если она слишком сильно ранена, убей её. Мне плевать.

Райан кивнул.

— Понял.

Ченс переключил своё внимание на Райана. Дыхание Ченса участилось, его грудь вздымалась и опускалась.

— Эй, сюда! — сказал Утёнок.

Ченс повернулся лицом к Утёнку, а посетители быстро покинули домик у бассейна.

— То, что ты сделал, — сказал Утёнок, — было чертовски глупо, и я должен сказать это, — Утёнок протянул правую руку и похлопал себя по бедру. — Я вооружён, чёртово животное.

Ченс покачал головой.

— Ты не будешь его использовать, — его дыхание участилось, грудь вздымалась всё больше и больше. — Ты не хочешь привлекать внимание.

— Чёрт возьми, я не хочу его использовать. Но я использую его, чтобы спасти свою жизнь.

— Ах, да? — Ченс сделал шаг вперёд.

Райан напрягся, успокоенная фигура Машины-убийцы болталась в его руках, как мешок с мукой.

Утёнок остался на месте, даже не вздрогнув, не сводя глаз с Ченса.

— Даже не думай об этом. Теперь у тебя голова забита наркотиками. У тебя временный психоз.

— Стреляй в меня. Вперёд, давай же!

— Ты думаешь, что просто уйдёшь от этого? Как тот парень, который голым сполз с телефонного столба. Ты такой крутой? Ты хочешь иметь дело с этими последствиями?

Райан вышел из домика у бассейна с Машиной-убийцей в руке. Крошечное тело Барбареллы лежало на дне бассейна в луже темнеющей крови.

Дыхание Ченса учащалось всё больше и больше, его тело вздымалось. Пот стекал по его лицу, как капельная система в саду, пропитывая рубашку. Его кожа покраснела, глаза вылезли из орбит, вены вздулись, как будто им было трудно приспособиться к его кровяному давлению.

Наконец Утёнок начал проявлять признаки страха, присутствующие в его глазах, которые метались вокруг, как будто выискивая наилучший способ побега.

Дыхание Ченса превратилось в частые психотические вздохи.

Утёнок сказал:

— Чёрт возьми! Этот ребёнок ещё жив!

Ченс повернулся и посмотрел в бассейн. В этот момент Утёнок подбежал к двери и выскользнул из бассейна. С другой стороны он закрыл дверь и нажал на знак «замок» на засове клавиатуры, который он установил, чтобы никто не мог войти на арену без кода, который знал только он. Засов скользнул на место всего за мгновение до того, как Ченс начал бить кулаками по двери с такой силой, что казалось, будто там заперт великан.

Утёнок побежал к домику у бассейна, куда Райан обычно приходил после боя, чтобы положить останки в морозильник.

Оказывается, Утёнок не видел всего этого, и эта ночь была полна ещё более диких сюрпризов, чем предательство Ченса.

14

Мэдисон проснулась от боли. Её ноги онемели, и всё же они чувствовали, как будто они были в огне. Её мозгу потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, что произошло, где она была и почему не могла пошевелить ногами.

Её смутное зрение слилось после того, как она несколько раз моргнула, показывая, что она была в комнате, комнате, где этот злой сукин сын наступил ей на колени.

Глядя на состояние своих ног, Мэдисон ахнула, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Её колени были искривлены, коленные чашечки скрючены, как шишки, зарытые в глину телесного цвета, которую вытолкнули из-под удара. Пурпурные синяки начали образовываться. Как только она увидела повреждение, она почувствовала боль через онемение и покалывание. Мэдисон попыталась пошевелить ногами, задыхаясь, когда приступы боли пронзили её бёдра.

Когда она сидела и думала о том, как всё стало плохо, она полностью осознала, что если она не сделает что-то, чтобы избавиться от этой ситуации, она умрёт там, и это не будет быстрой смертью. Этот засранец Утёнок пинал её и бил, и заставлял кормить грудью случайных младенцев, пока она не могла двигаться. Её соски уже воспалились и покраснели. Учитывая скорость, с которой они использовали её грудь в качестве молочного бидона, ей повезёт, если её соски не треснут и не начнут кровоточить в ближайшее время.

В то время, когда Мэдисон была заперта в комнате, до того, как её коленная чашечка начала проявлять себя, и в моменты осознания перед тем, как снова потерять сознание, она думала о том, что за операция происходит в доме. Она полагала, что они продавали детей на чёрном рынке, используя это место для их приюта.

Она думала о том, как пройтись по дому и найти Хантера, но эти надежды уплывали всё дальше и дальше. Первобытный инстинкт выживания был силён. Она умрёт, ища Хантера, но ничего этого не может случиться, если она даже не сможет выбраться из чёртовой комнаты.

Используя верхнюю часть тела и бёдра, Мэдисон проползла по полу ко второй двери в комнате, предполагая, что дверь, которую использовали Утёнок и его головорезы, была заперта. Эта вторая дверь свободно открывалась, ведя в ванную. Ванная комната Джека и Джилл, судя по виду двери прямо напротив той, которую она открыла.

Мэдисон заползла внутрь, обнаружив, что управлять своим телом стало легче, чем она ожидала. Пульсация в коленях отвлекала, но целью было выживание. Мэдисон не была дурой. Ей приходилось бороться за жизнь независимо от того, что стояло у неё на пути, и она должна победить.

В ванной она открыла нижний шкафчик раковины, но нашла только чистящие средства и мыло. Ничего, что она могла бы использовать. Она надеялась найти таблетки. Обезболивающие. Если что-то и было, то в аптечке.