Потусторонним вход воспрещен! - Наталья Александрова

С такими благими мыслями она вошла на станцию метро, аккуратно придержав двери, как это советовала желтая табличка.

– Здравствуй, Юрочка! – проговорила Люся, прижав к щеке согретый в руке мобильник. – Я здесь… в Питере…

– Ну?! – отозвался в трубке до боли знакомый голос. Радости в этом голосе Люся не услышала.

– Я приехала, – повторила Люся. – До завтра я буду здесь! Ты сможешь прийти?

– Вряд ли! Ты же знаешь мои обстоятельства…

Люся очень хорошо знала его «обстоятельства». Обстоятельства звали Анна, у «обстоятельств» были жесткие как щетка черные волосы, пятьдесят шестой размер одежды, короткие толстые ноги, похожие на ножки концертного рояля, и зычный голос старшины-сверхсрочника.

По части внешности Люся могла дать этим самым «обстоятельствам» сто очков вперед. Она была миловидна, круглое смешливое лицо с ямочками на щеках, голубые наивные глаза и звонкий смех заставляли учащенно биться не одно мужское сердце.

Люся работала проводницей в фирменном поезде сообщения Москва – Петербург, и не так давно начальство за хорошее поведение и приятную внешность перевело ее в престижный вагон СВ.

За этот вагон женщины из поездной бригады боролись между собой не на жизнь, а на смерть. Хотя подработать в этом вагоне удавалось редко, брать в СВ левых пассажиров не разрешали, зато здесь ездили представительные обеспеченные мужчины – столичные начальники и крупные бизнесмены, звезды шоу-бизнеса и просто богатые люди, и среди проводниц ходили легенды о том, как одна скромная девушка, их коллега, познакомилась в вагоне СВ с настоящим олигархом и вышла за него замуж…

Люсе не так повезло.

Она познакомилась в своем вагоне не с олигархом, а с Юриком. Юрик был не чиновник, не начальник, не звезда и не бизнесмен. Он был всего лишь шофер бизнесмена и ехал в СВ со своим шефом. Тем не менее скромный шофер произвел на Люсю сильное впечатление, и они стали встречаться.

Правда, у Юрика обнаружился еще один недостаток – те самые «обстоятельства», а проще говоря – жена Анна, обладательница рояльных ножек и зычного сержантского голоса.

Юрик в самом начале их отношений дал Люсе понять, что развестись с Анной он не может. Причина этого была проста, как редис, и незатейлива, как грабли: жилплощадь.

Квартира, в которой он проживал с женой, принадлежала Анне, он же был прописан в ней без права на квадратные метры. Так что в случае развода он оказался бы буквально на улице…

Люся встречалась с Юриком в промежутках между рейсами, когда приезжала в Петербург.

У нее в этом замечательном городе была собственная комнатка в двухкомнатной квартире с единственной соседкой, Маргаритой Силантьевной девяносто одного года. Люся мечтала, что соседка рано или поздно покинет этот скорбный мир, освободив жилплощадь, и тогда Юрик сможет сбросить оковы прежнего брака, и для них настанет новая, прекрасная жизнь…

Однако такому для Люси развитию событий мешали два препятствия.

Во-первых, Маргарита Силантьевна, несмотря на свой преклонный возраст, совершенно не спешила на кладбище. Наоборот, она вела чрезвычайно здоровый образ жизни, питалась исключительно растительной пищей, круглый год спала с открытой форточкой, ежедневно совершала длительные прогулки, а в последнее время неожиданно увлеклась индийской йогой и китайской оздоровительной гимнастикой ушу.

Проходя мимо комнаты соседки, Люся замечала старушку то сидящей в замысловатой позе, с завязанными узлом руками и ногами, то попросту стоящей на голове, а то совершающей боевые выпады с одновременным угрожающим выкриком.

Но вторая причина Люсиных огорчений была еще серьезнее: с каждым приездом она замечала, что Юрик все менее охотно навещает ее.

На раннем этапе их знакомства он встречал Люсю прямо на вокзале, с бутылкой вина и полной сумкой всяких деликатесов, а однажды даже с букетиком цветов, и тут же вез ее домой, в их скромное, но уютное гнездышко. И про свою жену Анну обычно не вспоминал. Однако по прошествии нескольких месяцев он стал так занят, что в лучшем случае наведывался к Люсе на часок, без всяких цветов и деликатесов, был рассеян и озабочен, то и дело поглядывал на часы и напоминал о своих «обстоятельствах».

И вот, наконец, настал этот день, которого Люся давно ждала и боялась. Юрик прямо сказал, что не может к ней приехать.

Люся всхлипнула. Она хотела сказать вероломному возлюбленному много злых и справедливых слов, хотела напомнить о том, как они были счастливы всего несколько месяцев назад, но из мобильника уже доносились равнодушные короткие сигналы отбоя.

Люся еще раз всхлипнула и огляделась.

Она стояла на площади перед зданием Московского вокзала. Вокруг суетился человеческий муравейник, многочисленные пассажиры спешили по своим делам, и никому не было до нее дела.

– Такси не нужно? – вполголоса спросил ее потертый мужичок с бегающими глазами.

– Ага, сейчас, разбежался! – выкрикнула Люся с внезапным раздражением, – Я что, по-твоему, на миллионершу похожа – такси здесь брать? А ну, вали отсюда!

Мужичок недоуменно пожал плечами и скрылся в толпе.

Люся двинулась вперед, с нарастающим раздражением расталкивая бестолковых пассажиров. Она приблизилась к краю тротуара, и вдруг рядом с ней распахнулась дверца машины, и водитель помахал ей рукой, приглашая.

В первый момент Люся подумала, что это тот же привязчивый таксист, и прошипела:

– Сказали тебе – отвали! Не нужно мне такси…

Но водитель в ответ на такую отповедь только широко улыбнулся и проговорил:

– Люсенька, какое такси? Ты меня не узнала?

Люся пригляделась к нему и действительно узнала пассажира, которого, с риском для работы, взяла в свой вагон без билета накануне вечером в Москве. Мужчина был не то чтобы красивый, но обаятельный, а самое главное – речистый. Про таких говорят, что он зимой в проруби купаться уговорит. Так что уговорить скромную проводницу взять его за наличный расчет ему не стоило никакого труда.

Полночи он провел в Люсином купе, угощая ее дорогими швейцарскими конфетами и рассказывая всякие байки, потом извинился и куда-то вышел, а потом поезд неожиданно остановился из-за горящей машины, в одном из купе нашли мертвую девушку, и Люсе стало совершенно не до него. Единственное, чего она опасалась, – что, если в такой нервной и опасной ситуации выяснят, что она везла безбилетного пассажира, то на нее-то начальство и повесит всех собак, ее и назначат виновной во всех неприятностях.

Но безбилетный пассажир, должно быть, не хуже ее понял, что положение опасное, и бесследно исчез, тем самым сняв с плеч Люси тяжелый груз.

И вот теперь он снова появился, когда она и думать про него забыла…

– Садись, я тебя отвезу, куда нужно…

Люся вздохнула и села в машину.

Ночной пассажир спросил адрес и повез Люсю домой. По дороге он остановился возле круглосуточного магазина и купил бутылку итальянского ликера и кучу всяких вкусностей.

– У тебя ведь наверняка дома пусто!

Люся подумала, что Юрик все равно на сегодня отпал, а этот пассажир… он довольно симпатичный… почему бы и нет?

Она открыла дверь ключом и пропустила гостя в квартиру.

Дверь Маргариты Силантьевны была неплотно закрыта, соседка громко пыхтела, выполняя какие-то сложные упражнения.

Гость прошмыгнул мимо комнаты старухи, как мышка.

В комнате у Люси был относительный порядок.

Она выставила на стол нарядные гостевые бокалы, которые ей подарили на прошлый день рождения, достала две большие синие с золотом чашки (одна из них принадлежала Юрику, и Люся грустно вздохнула, когда ставила ее на стол).

Люся взяла чайник, вышла в кухню, чтобы набрать воды. Вернувшись, она увидела, что гость успел ловко нарезать сыр и ветчину, выложить в хрустальную вазочку конфеты, налить в бокалы темно-янтарный ликер. Один бокал он протянул ей, другой взял сам. Подняв бокал, он проговорил:

– Вся наша жизнь, Люсенька, это большое путешествие! В этом путешествии нам встречаются и шумные многолюдные станции, и маленькие тихие полустанки, и длинные ночные перегоны. Иногда мимо нас с грохотом проносится встречный состав. Иногда подсаживаются случайные попутчики, как я вчера подсел в твой вагон. Эти попутчики могут сделать наше путешествие более интересным. Выпьем же, Люсенька, за наше случайное дорожное знакомство!

Люся поднесла бокал к губам, отпила густой ликер с горьковатым запахом миндаля.

«А этот мужик ничего, симпатичный! – подумала она, разглядывая своего гостя, – И вроде при деньгах. А что, правда – на Юрике свет клином не сошелся!»

Она вдруг с удивлением подумала, что до сих пор не знает, как зовут гостя. Едва войдя вчера в вагон, он моментально узнал ее имя, а сам как-то ловко уходил от вопросов, менял тему, так что Люся до сих пор не знала его имени. Она собралась спросить, но вдруг ее горло перехватил мучительный спазм. Люся не только не могла говорить, она не могла даже дышать. В глазах у нее потемнело, перед ней замелькали радужные пятна. Она попыталась подняться на ноги, но колени подогнулись, и она свалилась на ковер. Пальцы еще несколько секунд сжимались и разжимались, словно девушка пыталась за что-то ухватиться, удержаться на поверхности жизни…