Сказка для Несмеяны (СИ) - Алёна Дмитриевна

Он перевел взгляд в небо, уставился невидяще.

— Я хотел сделать тебя счастливой. Защитить. Но я все только порчу. И все делаю неверно… Какой же я мужчина, если… если…

Голос его оборвался, и он зажмурился.

— А батюшка тебя всегда хвалил, — возразила Несмеяна. — Говорил мне, что лучше тебя жениха в нашей деревне нет. И ведь это тебе отец доверил ехать на ярмарку. И ты защитил меня, не дал в обиду. А что ведун ты слабый, так то ведь не твоя вина. Другие и вовсе колдовать не умеют. И ничего.

Светозар открыл глаза и снова посмотрел на нее, и в глазах его отразился мучительный стыд. Не зная, как еще помочь ему, Несмеяна нашла его ладонь и сжала. Светозар перевел взгляд на их сцепленные пальцы и долго рассматривал их.

— Надо трогаться, — наконец сказал он безо всякого перехода. — Надо ехать домой. Но я пока не смогу сидеть. Придется тебе вести.

Почти всю дорогу они ехали молча. Светозар так и не смог подняться, лежал на соломе, рассматривая небо. Но выглядел он уже лучше. Кожа снова порозовела, и дышал он уже куда глубже и спокойнее. До того момента, пока они ехали по чужому лесу, он не позволял себе расслабиться, прислушивался к каждому шороху, однако стоило им перемахнуть всем известную черту, за которой начиналась знакомая земля и их родной лес, как он успокоился.

— Здесь никто не тронет, — сказал он и снова уснул.

А еще через пару верст на их телегу спикировал сокол, ударился о дорогу и обернулся Финистом. Несмеяна от неожиданности выронила поводья, и пока подбирала, свекор уже успел добежать до телеги и с беспокойством осмотреть сына.

— Он использовал силу? — спросил Финист, как показалось Несмеяне, недовольно.

Она не знала, что можно говорить, и рассказала все честно. А в конце набралась смелости и попросила, сама не веря в то, что делает это:

— Он храбро сражался… Не браните его, он сам себя бранит…

Финист покачал головой, взял Светозара за руку, прикрыл глаза. Несмеяне на мгновение показалось, что она ощутила тепло: странное, незнакомое, но очень приятное. Но это было лишь мгновение, и после она уже не уверена была, что не выдумала это.

— Езжайте до дома, — сказал ей Финист. — Не бойся, с ним все нормально будет. Полежит — оклемается.

И он снова обернулся птицей и улетел.

***

Лежать Светозару пришлось еще три дня. Он никого не хотел видеть и просил никого к себе не пускать, а заботу Несмеяны принимал нехотя и явно от безысходности. Но когда солнце клонилось к закату второй раз, Финист пришел к ним в опочивальню, переступив ее порог впервые за все время, что Несмеяна жила в этом доме, и о чем-то долго говорил с сыном за закрытой дверью. Из комнаты не доносилось ни звука, и Несмеяна не знала, что он ему сказал. И оставалось ей лишь молиться, чтобы он сильно не ярился. Однако после этого разговора Светозар приободрился. Стал охотнее есть, расспросил, что в деревне нового, попросил извиниться перед Трофимом за долгое отсутствие. Поблагодарил ее за то, что ходила за ним. А на четвертый день с утра сам встал с постели и сам спустился к завтраку. Было видно, что чувствует он себя неуверенно, но никто не пытался шутить над ним, и вскоре братьям и родителям удалось втянуть его в разговор. В кузню Светозар пошел на следующий день. Настасья попричитала, но отпустила. И когда за сыном ее закрылась дверь, выдохнула облегченно, и Несмеяна угадала ее чувства. Это была радость матери за выздоровевшего ребенка.

День тот выдался жарким. Днем Несмеяна отнесла мужу обед, убедилась, что с ним все в порядке, а потом вернулась в дом, спасаясь от полуденного зноя. В доме было тихо. Уверенная, что все спят, кто где, и что она тут одна, она бросилась наверх к своим куклам, к которым совсем не подходила в последние дни. По привычке стараясь двигаться как можно тише, одолела лестницу до середины и тут же резко остановилась, едва не споткнувшись и не улетев с неё кубарем. Присела, прячась за ступеньки. На втором этаже, не дойдя до своей опочивальни, целовались Настасья с Финистом. Целовались так, как Несмеяна никогда не видела. Она еще помнила, как отец целовал ее мать. Он делал это смачно, звонко, крепко прижимал ее губы к своим, хватая за затылок, и потом довольно смеялся, а мать утиралась рукавом. Но и те случайные поцелуи, что она несколько раз видела между деревенскими парнями и девками, тоже были совсем другими. Свекор со свекровкой же целовались тихо, нежно, водя губами о губы другого, будто гладя. Финист стянул с волос Настасьи платок, провел широкой ладонью по высвободившимся косам, а она скользнула ладонями по его плечам, прижалась ближе…

Несмеяна ощутила, как обдало жаром щеки. Смутилась, поняв, что видит что-то совсем уж запретное, и незаметно сползла по ступенькам вниз, спряталась под лестницу. И сидела там еще некоторое время после того, как наверху раздались шаги и хлопнула дверь в опочивальню.

Вечером Светозар спать не пришел. Видимо, набравшись сил, решил, что можно вернуться к старой привычке ложиться в постель уже после того, как жена уснет.

Несмеяна долго ворочалась, не могла устроиться. Отчего-то кровать нынче казалось ей особенно большой и неуютной. После шести ночей, что она засыпала и просыпалась рядом со мужем, что-то переменилось в ней, и снова хотелось, чтобы он лежал рядом.

В конце концов она не выдержала, встала с кровати, дошла до своего сундука. Куклы лежали в нем в целости и сохранности. Она погладила их по махоньким ручкам и головкам.

— А мне Светозар сказку рассказал, — прошептала она и пообещала, — я вам тоже расскажу. Только потом.

Поправила пуховый платок, что был ее куклам вместо одеяла, закрыла сундук и отошла к окну. Со двора тянуло прохладой, ночь обещала быть холодной. Несмеяна оделась, набросила