Кукушка - Вячеслав Жуков

Наблюдавшие за этой экзекуцией гаремовские наложницы стояли угрюмые и молчаливые. Никто в защиту проштрафившейся Фаины даже не проронил ни слова. «Ну, как хотят, – решила про них Ксения. – А я терпеть такое не стану», – и хотела сказать Артуру пару слов. Но тут рядом с ней очутилась горбатенькая старуха и крепко стиснув Ксение руку, зашептала на ухо:

– Не перечь ему. Не связывайся. Только хуже сделаешь себе и Фаине. Он обозлится и разойдется еще больше. Да и Файку он уже не первый раз выгоняет. Разозлится, выгонит. А потом отойдет и ничего. Он мужик добрый. Ты вряд ли тут у нас долго проживешь. Пришла и ушла, а нам жить с ним. Так что не лезь, потерпи. А Фаина сама виновата. Деньги детям таскает. А если ей тут не нравится, пусть уходит. Ты еще многого не понимаешь в нашей жизни. Поэтому лучше не встревай. И все образумится само собой, – философски закончила она.

Артур вытолкнул Фаину из вагона.

– Пошла отсюда, тварь. И чтоб ноги твоей больше здесь не было. Иди, куда хочешь, – сказал он и захлопнул дверь.

Ночь была сырая и прохладная.

Ксения выглянула в окно и увидела, что Фаина не ушла. Наверное ей некуда было идти. Она сидела на шпале, опустив голову и маленькой, похожей на детскую ладошкой, смахивала слезы с лица. Огонек сигареты освещал ее грустное, заплаканное лицо.

Глядя на татарку Фаину, в душе у Ксение возникало два чувство, которые никак не могли ужиться между собой. С одной стороны, она подозревала Фаину в воровстве, а с другой – жалела. Хотя, что касается первого: не поймана, стала быть еще не воровка. Да и доказательств у Ксение на этот счет никаких. А вот жалость в ней была всегда. Всегда жалела тех, кому хуже ее. А Фаине сейчас уж точно не лучше.

Ксения надела пальто и выйдя из купе, прошла по коридору.

Кажется, все обитатели гарема уже спали. Или почти все. И в вагоне было тихо. Но вот Артур уж точно не спал. И проходя, Ксения услышала, как он с кем-то разговаривал по мобильному телефону. Но прислушиваться о чем он болтает, не стала. Да и какое ей дело до этого Артурчика. Такого увидеть Ксения не ожидала и дала себе слово, что жить в его гареме она не будет.

Открыв дверь, она вышла из вагона.

– Фаина?! – позвала она татарку, но та даже не обернулась. Тогда Ксения подошла, села рядом. – Пойдем, Фаина. Холодно ведь. Ты что, в самом деле собираешься вот так сидеть здесь всю ночь? Замерзнешь. И темно, – Ксения посмотрела по сторонам, опасаясь бродячих собак, которых тут в округе было полным полно. – Хватит, Фаина. Пошли.

– Не пойду я. Отвяжись, – жалобно всхлипнула татарка. Не привыкла она к жалости, чтобы кто-то ее вот так, как Ксения жалел. Даже расплакаться захотелось еще больше. И чтобы такого не произошло, Фаина решила нагрубить беременной девушке.

– Чего пристаешь? Чего тебе надо? Нашлась тоже жалостливая. Иди отсюда, – кивнула Фаина на дверь вагона.

Но Ксения просто так уходить не собиралась.

– Фаина, перестань. Ну что ты как маленькая. Холодно. И ночь уже. Пойдем в вагон. Все спят, – попыталась Ксения уговорить татарку. Но та как видно оказалась упрямой.

– Сказала не пойду. Все равно выгонит. Вон он в окно пялится, сволочь одноглазая, – Фаина бросила на окно купе Артура ненавистный взгляд и отвернулась. Так ей сейчас было противно видеть падишаха.

Ксения обернулась.

Артур сидел в своем купе у окна и смотрел на них. Вспыхивающий огонек сигареты освещал его самодовольное лицо. Ксения разглядела на нем усмешечку.

Фаина плюнула в его сторону.

– Скотина. Сидит на наших шеях. Сказочки нам про дом загибает, а сам с малолетками по ресторанам таскается. Сколько раз сама видела, а попробуй скажи. А знаешь, как эти деньги достаются? Ходишь по электричкам, клянчишь. На тебя глядят как на последнюю тварь и подают не от доброты, а от жалости к твари. Погоди, еще узнаешь, – пообещала Фаина, зло ухмыльнувшись.

Ксения почувствовала как по телу пробежала дрожь.

– Я? – испуганно произнесла она.

– А кто же, – оскалилась в улыбке Фаина. – Ты думаешь, он тебя так сюда привел. За красивую мордашку. Задорма держать будет? Во-о, – татарка скрутила кукиш, поднесла его к лицу Ксение, чтобы та получше разглядела. – Видала? – спросила она про кукиш.

Ксения не ответила, хотя к такой грубости и не привыкла. Но что делать. А татарка продолжила:

– Морду он тебе разукрасит и вперед.

– Я…я, не пойду, – воспротивилась Ксения такому заключению татарки. Только того и не хватало, чтобы какой-то ублюдок ей морду красил.

Но татарка настойчиво кивнула.

– А куда ты денешься? Пойдешь.

– Еще чего. Да я не смогу вот так ходить и клянчить.

Фаина ехидно усмехнулась.

– Сможешь. Как миленькая. Жрать захочешь и пойдешь.

– Да я лучше уйду, – не сдавалась Ксения. Просто не представляла да и не хотела представлять себя в роли попрошайки. А насчет того, чтобы уйти, сказала не слишком убедительно.

Фаина сунула в рот окурок, затянулась.

– А куда тебе идти?

Ксения из-за принципа решила не отступать. Хотя пока окончательного решения уйти еще не приняла. Все заключалось в паспорте. Прав этот Артурчик, без паспорта она никто. Бомж. Или его рабыня, что по сути немногим лучше.

– Все равно куда, но уйду. Жаль только паспорта у меня нет. Там на вокзале, когда ты ко мне подходила, кто-то украл у меня паспорт… – Ксения пытливо глянула на татарку, но та постаралась отвести глаза в сторону и ничего не ответила. – Он обещал помочь мне с паспортом.

– Неужели ты не поняла, ему нужен повод привести тебя сюда, – кивнула татарка на окно купе, в котором торчала голова хозяина гарема. – Вот он своего и добился. А помочь тебе он вряд ли захочет. Все он, гад, рассчитал. Заработать на тебе решил. Беременной не откажут, подадут, если слезливую историю расскажешь.

– Сейчас, – Ксения не хотела мириться со своей участью попрошайки. Но Фаина как знающий человек, решила остепенить ее пыл.

– Вижу девка ты с характером. Но пока лучше характер свой попридержи, – посоветовала она. – До тебя была тут одна крутая с норовом. Взялась права качать…

Ксения прониклась уважением к той неизвестной ей особе, которая не захотела подчиняться Артурчику.

– Молодец – она, – похвалила ее Ксения.

Фаина кивнула с усмешкой.

– Еще какая молодец. В милицию ходила на Артурку жаловаться. Мол, шайку он из калек сколотил. Социально опасный тип для общества. Примите меры. – Фаина замолчала, старательно раскуривая уже успевший подзатухнуть окурок. А Ксения терпеливо ждала, пока татарка продолжит. И видя, что Фаина не торопится продолжать, спросила:

– Ну и что, приняли?

– Электричкой ее задавило, – сказала Фаина, преспокойно покуривая. Для нее в том что случилось со строптивой девицей ничего особенного не было. Ожидаемый конец. А вот Ксения такого поворота в судьбе девушки, пожелавшей восстановить справедливость, не ожидала.

– Какой ужас, – произнесла она, подозрительно глянув на окно, за которым маячил силуэт Артура.

– Вечером, когда она шла, двое ее встретили на путях. Деньги отобрали. Бутылкой по голове заехали и под поезд. Я видела как все было. Следом шла. Так они мне пообещали, если вякну, тоже самое сделают. Вот какие у нас тут порядки. А ты говоришь, паспорт.

– Если бы он у меня был, я бы тут и минуты не осталась, – пообещала Ксения.

Татарка внимательно посмотрела на нее, покачала головой.

– Ох упрямая ты. Но язычок свой лучше попридержи и впредь ни с кем не откровенничай, – посоветовала она и поежившись от холода сказала: – И знаешь что, ты иди в вагон. А то и в самом деле, холодно что-то. Тебе беречься надо. Ребенка можешь застудить.

– А ты? – спросила Ксения, чувствуя, что холод уже начал ее пробирать.

– Я потом приду. Скотина эта одноглазая заснет, я и приду, – ответила Фаина.

Глава 7

Ксения открыла глаза и увидела, что Фаина сидит уже одетая. И поняла, татарка давно дожидается ее пробуждения. Вокруг ее правого глаза красовался здоровенный темный синяк, глядя на который, Ксения воскликнула негодующе:

– Фаина!..

Но похоже сама Фаина не очень-то расстраивалась по этому поводу, как человек давно привыкший к такому обхождению. И даже махнула рукой, чтобы и Ксения особенно не придавала значения. Сказала с усмешкой:

– Это дополнение к одежде. Он считает, так наша работа будет результативней. Ну и чтоб я не забывала, кто хозяин мой. – Произнесено это все было легко, с иронией. Но на Ксению эта ирония не подействовала. Она еще толком не отошла от сна, сидела потирая глаза. Умыться бы, привести себя в порядок, да тут с этим, похоже, целая проблема. Воды не хватает.

Татарка сняла с вешалки ее пальто.

– Давай, собирайся. За тобой прислал. На работу пойдем, – сказала она не меняя тона.

Не понятно, что сейчас больше подействовало на Ксению. Та интонация, в которой татарка произнесла все это, или желание не подчиняться Артурке и не стать гаремовской жертвой, но Ксения решила, что сейчас же пойдет и выскажет этому слизняку все, что о нем думает. И немедленно.