Страсти в старинном поместье. Книга первая - Маргарет Уэй

— Вы так думаете? — отозвался Стивен, и в его голосе послышался легкий оттенок насмешки. — Тогда давайте начнем с вашего отчима, Карла Брандта.

— Тихо! — Гилли негромко постучала серебряной десертной ложкой о край бокала. — Не будем трогать Брандта. Грубая скотина!

Бронте посмотрела прямо в красивое лицо Стивена Рэндолфа.

— Карл Брандт не является членом моей семьи. Он мне не отец. Муж моей матери, и только.

— Верное уточнение.

Бронте смотрела на него через блестящий стол. Гилли занимала место во главе стола. Бронте и гостя разделяла серебряная ваза с орхидеями.

— Отчего мне кажется, что вам обо мне известно намного больше, чем вы говорите?

Она тщетно старалась постичь смысл его последнего замечания.

Стивен ответил не сразу; некоторое время он изучал выразительное лицо Бронте. Ему нравилась ее прическа: волосы зачесаны со лба далеко назад, и иссиня-черные каскады спадают на спину.

— Бронте, все, что я знаю о вас, я знаю от Гилли. Она любит вас. Вы — ее излюбленная тема разговоров.

— Это правда, — с нежностью подтвердила Гилли. — Бронте — это все, что у меня есть в этом мире. Она мне очень дорога.

— Вообще-то они должны были дать мне имя в твою честь.

Бронте погладила свою старую родственницу по руке.

— Эх, любимая моя, это было бы для тебя тяжким крестом. — Гилли засмеялась. — Ты, вне всяких сомнений, не Гилли. Так продолжайте, Стивен. Вы остановились на том, что ушли из дома.

Стивен кивнул.

— Мама оставила мне определенную сумму. Это произошло вскоре после того, как я уехал.

Бронте почувствовала, что у нее сжалось сердце.

— Значит, вы потеряли маму? — спросила она.

Такого мягкого тона Стивену еще не доводилось от нее слышать.

— Да. Она умерла за неделю до того, как мне исполнилось двадцать.

Бронте помолчала несколько мгновений, глядя на опущенную голову Стивена. Его правая рука, только что покоившаяся на столе, сжалась в кулак.

— Простите меня, — проговорила она.

— Да, дорогой мой, — эхом отозвалась Гилли и накрыла ладонь Стивена своей.

— Кажется, в глубине души вы сердитесь, - неожиданно для самой себя сказала Бронте.

Он поднял голову, и на его красивом лице появилась кривая улыбка.

— Прежде всего за то, что что-то держал в секрете от вас, Бронте.

— Как вы посмотрите на кофе? — вмешалась Гилли, отводя разговор от болезненных предметов. — С кусочком этого замечательного шоколадного торта, что нам привез Стивен, а? Ужин был изумительный, но у меня в желудке еще осталось немножко места.

— Изумительный, в самом деле. Мои поздравления, — любезно добавил Стивен.

Бронте улыбнулась слегка ядовитой улыбкой.

— Мне очень хотелось, чтобы вы остались довольны.

— Вы блестяще справились с этой задачей, — протянул Стивен.

— Так как же насчет кофе? — напомнила им Гилли, переводя взгляд с одного на другого. — Ну, живо! Поднимайтесь.

— Я принесу.

Бронте хотела было встать, и Стивен тут же оказался за спинкой ее кресла.

— Я вам помогу.

— Стивен у нас всегда джентльмен, — сказала Гилли, довольно улыбаясь. — Поставьте все на тележку, — предложила она, радуясь тому, как прошел этот вечер, пусть он еще и не закончился. — А потом, Стивен, мы поговорим про «Иволгу» и про планы на будущее. Бронте не терпится о них узнать. Рано или поздно все, что я имею, достанется ей.

Кофе оказался превосходным, а вкус торта не уступал его внешнему виду. Бронте съела кусочек из вежливости, тогда как Гилли и его гость буквально вгрызлись — другого слова не подобрать — в сладкое. Пустые чашки, блюдца и тарелки были составлены на тележку, которую Стивен отвез в кухню. Бронте напомнила себе: мошенники получают удовольствие от своих занятий. Как бы то ни было, теперь им об этом человеке известно несколько больше. От него отказался родной отец! Это уже признание, тогда как он, судя по всему, был настроен сохранять таинственность. И Бронте это отнюдь не нравится. Если решаешься доверить человеку важнейшую часть своего имущества, такую, например, как семейную усадьбу, важно собрать всю информацию, какую только можно собрать. А всегда осторожная Гилли на этот раз не проявила должной внимательности. И теперь долг Бронте — защитить ее. Гилли теперь может только купаться в волнах его обаяния.

Шторы в гостиной выглядят все хуже из года в год. Красивая когда-то ткань выгорела на ярком солнце, шелковая отделка распустилась. Да что там говорить, здесь все — и мягкая мебель, и деревянная — требует реставрации. Просторную комнату с высоким потолком когда-то отделали изящными золотыми панелями, а теперь во внимании нуждаются и они, и паркет, покрытый все еще блестящими восточными ковриками. В доме есть кое-какая очень хорошая мебель, в основном восточная: серванты, алтарные столики, а также китайский фарфор, каменные фигурки, покрытые глазурью, и сувениры из Индии и Юго-Восточной Азии, такие как бирманские будды — склоненные, сидящие, стоящие. Было здесь даже китайское ложе курильщиков опиума и образчики европейского и австралийского искусства, и не просто милые картиночки, действительно серьезные картины, но все это так долго находилось в пренебрежении, что дом успел потерять почти все свое былое великолепие.

Печально. Когда-то это был замечательный дом. Блестящий дом, в котором царила атмосфера гостеприимства. И у него был только один недостаток: требуется целое состояние, чтобы привести его в порядок, а у Гилли такого состояния нет. Равно как и у Бронте. Последняя отвергла состояние, когда отвергла Ната Сондерса.

Вернулся Рэндолф. Он был настолько красив, настолько вызывающе мужествен, что Бронте подумала: стоило бы смотреть на него сквозь дымчатые очки.

— Что ж, я жду, — сказала она с нажимом.

— В этом кресле вы смотритесь великолепно.

Взгляд зеленых глаз задержался на ней. Он отдает себе отчет в том, что она настороженно относится к нему с первого мгновения, когда взгляды их встретились; сладкая конфета с начинкой из кислого лимона, а не изысканного шоколада. Свет, льющийся от большого хрустального канделябра, заставляет всю ее блестеть: ее кожу, ее волосы, шелковистый наряд, который так идеально оттеняет ее красоту.

— Ну разве не прелесть! — радостно воскликнула Гилли, повернувшись к упомянутому креслу с тонкой резной спинкой. — Это одно из пары. Одному Богу известно, где второе. Должно вообще-то быть здесь. Естественно, оно из Индии. Вы только взгляните на эту резьбу! Один из наших предков, Сэнди Макалистер, то есть генерал Александер Макалистер, привез их вместе с целым возом всякого хлама. Может быть, он его забрал.