Беги, если успеешь - Николай Леонов

– Считай, что с тебя целый ящик, – пробурчал Гуров. – Ты себе тут курортный сезон устроил, а я отдувайся?

– Ну что сделаешь? Так звезды сошлись, Лева, – виновато сказал Крячко. – Есть ситуации, когда человек не властен.

– А ты не человек – ты мент московский, – усмехнулся Гуров. – Вон хотя бы этого купальщика спроси – он подтвердит.

Атлет все-таки подплыл к мосткам и уцепился за прутья лесенки. Но подниматься наверх не торопился, поглядывал на чужаков из воды.

– Эй, часовой! – крикнул Гуров. – Не хочешь говорить, где Бородюк, скажи хотя бы, где твое начальство? Дудник где?

– Хрен вам! – зло ответил сторож.

Гуров махнул рукой, повернулся и стал подниматься к базе. Крячко пошел за ним, но прежде обернулся к парню и заботливо крикнул:

– Выйдешь из воды – хорошенько разотрись полотенцем! Докрасна! А то долго ли насморк схватить такому слабаку, как ты?

Они поднялись наверх и, не задерживаясь, направились дальше в город.

– Про слабака, по-моему, было лишним, – после долгого раздумья сказал Гуров. – Во-первых, не такой уж он и слабак. А во-вторых, теперь он изо всех сил будет стараться доказать нам обратное. Лишние проблемы.

– Проблем и так хватает, Лева, – возразил Крячко. – Одной больше, одной меньше – какая разница?

Крячко будто в воду смотрел. С базы они поехали в тот самый офис «Барракуды», про который рассказывал им словоохотливый таксист, и там их снова ждал сюрприз.

Нет, офис не был закрыт, и в нем даже присутствовал Вазалевский. С виду он показался Гурову вполне бодрым и даже счастливым – ни следа вчерашнего уныния, но едва они поздоровались и разговорились, Юрий Леопольдович сразу огорошил их неприятными новостями.

– Вы уже слышали, да? – сказал он, трагически понижая голос. – Зацепина ведь так и не нашли. Водолазы работали дотемна, но никаких результатов. Вообще никаких следов. Странная история!

– История скверная, – согласился Гуров. – Особенно в свете того, что случилась она именно тогда, когда мы собрались задать Зацепину несколько вопросов насчет его встреч с Рештиным.

– Вы хотите сказать, что между этими событиями может быть какая-то связь? – испуганно открыв рот, спросил Вазалевский.

– Очень бы хотелось думать обратное, – сказал Гуров. – Да вот не получается что-то…

– Но кому могло помешать, если бы вы поговорили с Зацепиным? Я не понимаю…

– Послушайте, Юрий Леопольдович, – решительно сказал ему Гуров. – Хватит прятать голову под крыло. Вся обстановка говорит о том, что с Рештиным случилась беда. Я не имею в виду, что он поскользнулся на банановой корке или ему напекло голову – здесь замешаны чьи-то интересы. Не хочу прямо указывать пальцем на вашу «Барракуду», но без нее не обошлось. Вы – умный человек, проанализируйте все, что случилось здесь в последние дни, и вы поймете, что я прав. Но сейчас речь не об этом. Почему сегодня закрыта база? Какие действия намерены предпринять здешняя милиция и прокуратура?

– База? М-м-м… Ребята поехали к жене Зацепина. Представляете, какое в его семье сейчас горе… Я не смог – от женских слез мне делается плохо. Дудник собрал приличную сумму денег. Деньги, конечно, не панацея, но без них вдвойне горше. Ну и морально поддержать, конечно…

– То есть Дудник ведет себя так, будто на сто процентов уверен, что Зацепин погиб, – констатировал Гуров. – Характерный штрих. Прибавьте сюда его указание ни под каким видом не подпускать нас с полковником к базе. Чувствуете, куда ветер дует?

– Не подпускать вас к базе? – пораженно воскликнул Вазалевский.

– Приказ был гнать нас, строго говоря, в шею, – деловито подсказал Крячко. – Со слов такого шоколадного атлета с голым пузом. А не поверить ему мы не могли – все-таки на нем крест православный.

– А-а, это Демченко! – догадался Вазалевский. – Анатолий. Он так вам сказал?

– Примерно так, – кивнул Гуров. – Что за человек Дудник?

– Ну-у, хороший, в принципе, человек, – не слишком уверенно ответил Вазалевский. – На флоте служил, мир повидал.

– Срок тянул, – вставил Крячко.

Вазалевский посмотрел на него с извиняющейся улыбкой.

– Что? Д-да, кажется, он действительно сидел в тюрьме. Но это было очень давно, и к тому же его осудили несправедливо, – ответил Вазалевский. – По сути дела, он расплачивался за чужую вину.

– Они все так говорят, – поморщился Гуров. – Вы его принимали на работу? Вы его хорошо знали раньше? Или за него кто-то просил? Или он ваш родственник?

Вазалевский полез в карман, вытащил большой полосатый платок и принялся утирать пот со лба.

– Уф, настоящий допрос вы мне тут устроили! – полушутливо пожаловался он. – Представляю, каково приходится настоящим преступникам! А насчет Дудника… Нет, он не мой родственник. Честно говоря, раньше я его вовсе не знал. Как вы правильно заметили, за него попросили. Ну, собственно, я не видел причин для отказа. Тем более просил не кто-нибудь – сам майор Загоруйко. Правда, тогда он еще не был начальником милиции – только заместителем, но, согласитесь, в наших масштабах это тоже величина не маленькая.

– Ну, удивили вы нас, Юрий Леопольдович! – искренне сказал Гуров. – Вот это новость! Это просто бомба! Теперь главное – обращаться с ней аккуратно, чтобы не рванула раньше времени…

– Не очень понимаю, о чем вы, – сказал Вазалевский, озабоченно глядя на Гурова. – Майор пользуется в нашем городе непререкаемым авторитетом. Вполне заслуженным, я бы сказал. А за Дудника он просил, потому что тот приходится ему каким-то там племянником. Так что вы в каком-то смысле не ошиблись насчет родственных связей. Но, по-моему, они даже не общаются. Знаете, как это бывает – тетки, дядьки, один замолвит словечко, другой… Да и не особенно хлебное это было место. Просто, видимо, Дуднику хотелось работать поближе к морю.

– Ну да, а потом он прибрал вашу базу к рукам и стал ее фактическим хозяином, – безжалостно констатировал Гуров. – А вы сделались чем-то вроде свадебного генерала. И еще удобно было вас использовать в качестве передаточного звена между капиталами Рештина и кассой Дудника – в качестве эдакого шланга…

Вазалевский слегка побледнел и, не шевелясь, уставился на Гурова с застывшей на губах улыбкой. Вид у него был безмерно жалкий, и Гуров пожалел, что решился на столь жестокие слова. Кажется, и Крячко придерживался того же мнения – пытаясь разрядить обстановку, он нарочито закашлялся, а потом сказал с простодушным видом:

– Ты, Лева, по-моему, не прав. Ты слишком сгустил краски. Юрий Леопольдович не заслуживает такой характеристики.

– Нет-нет, – слабым голосом произнес Вазалевский. – Лев Иванович совершенно прав. Я – тряпка. Я просрал замечательную идею. Отдал ее на откуп Дуднику и компании. По сути дела, всем распоряжается он – подбором кадров, финансами, материальными ресурсами. Меня держат в качестве вывески и на случай, если вдруг придется кому-то отвечать за нарушения. В глубине души я давно это понял, но старался не показывать виду. А что я могу сделать? Здесь все изменилось. Меня незаметно оттеснили на обочину. Теперь другие люди правят бал.

– Дудник, например, да? – спросил Гуров. – Но как же он правит бал, я не понимаю? Он заправляет туристическим бюро, которое существует благодаря финансовой помощи вашего друга. Особого наплыва туристов к вам я не заметил. Теперь, когда денежный поток, судя по всему, прекратится, «Барракуда» будет обречена. Она превратится в лодочную стоянку. Не понимаю, как владелец лодочной стоянки может править бал в городе, где вертятся миллионы?

Вазалевский оглянулся на дверь, тревожно шмыгнул носом и, придвинувшись поближе к Гурову, тихо сказал:

– По-моему, «Барракуда» для Дудника – только прикрытие. Мне кажется, у него есть какой-то другой, тайный бизнес. Не могу сообщить вам ничего конкретного, но по некоторым обмолвкам, по некоторым неуловимым признакам я давно пришел к выводу, что Дудник со своими молодцами занят какими-то посторонними делами. Но кому я мог об этом сказать? Рештину? Он появлялся раз в год, а в принципе здешние заботы его мало волновали. И потом, у меня ведь нет никаких доказательств – одни догадки. Прибавьте к этому всесильного майора Загоруйко. Что получается?

– Получается головоломка, – сказал Гуров. – Шарада.

– Вот-вот, именно она и получается! – живо подхватил Вазалевский. – Орешек еще тот! И не с моими зубами его раскусывать.

– Ну, у нас с полковником зубы кое-какие еще остались, – улыбнулся Гуров. – Можете на нас рассчитывать.

– Вы знаете, господа, – печально сказал Вазалевский. – Мне совсем не хотелось бы оказаться сейчас меж двух огней. Как бы ни кончилась эта история, мне придется и дальше здесь жить. Но это будет очень невеселая жизнь. Так что не сочтите за обиду, но мне хотелось бы остаться в стороне.