Новое оружие - Владимир Савченко

Ф р е н к. Но, сэр, ведь ее нет...

Б р э г г. Никаких «но», доктор Гардн! Никаких «но»! Идет война. На войне выполняют приказы – без возра жений и колебаний. Я приказываю: ускорить опыты! Работать круглосуточно! Пустить в ход все установки! Генералу Клинчеру – обеспечить работы всем!

К л и н ч е р (сидя вытягивается). Слушаюсь, сэр!

Ф р е н к. Простите, сэр, но природа – не войска. Ей не прикажешь!

Б р э г г. Мы должны подчинить природу. Если этого не будет – мы погибли. (Кричит.) Вы понимаете, что будет, если русские первыми сделают это оружие! (Переводит дух.) Все. Исполняйте приказы, господа. II да поможет нам бог.

За дверью. Первым выходит Френк.

Ф р е н к. Ну и дела... (Замечает вышедшего Кеннета.) Простите...

К е н н е т. Да, сэр?

Ф р е н к. Скажите, у вас есть дети?

К е н н е т. Да. Двое.

Ф р е н к. Вот как... А я думал: вы – робот.

К е н н е т. Я математик, сэр! Так же, как вы – физик. В функциональном смысле мы с вами мало отличаемся от роботов.

Ф р е н к. Что ж... можно утешать себя и так. (Уходит.)

Выходят Клинчер и Хениш. Клинчер быстро удаляется.

X е и и ш. Спешите, генерал! Вытряхивайте души из яйцеголовых! Ах, какой будет бум! (Замечает Кеннета.) Э, скажите, док: что бы вы сделали, если бы вдруг стали миллиардером?

К е н н е т (мрачно). Построил бы себе атомоубежище, сэр.

В кабинете.

А д ъ ю т а н т (встает из-за пульта, кладет на стол адмирала бланки). Утренние сводки, сэр. (Возвращается к пульту.)

Б р э г г (возбужденно ходит по кабинету). Да-да... Не мы их – так они нас! Не они нас – так мы... Кто? Кто? Мы – или они? (Внезапно останавливается. Смотрит на колышущуюся от сквозняка портьеру. Расстегивает кобуру. Подкрадывается к портьере. Рывком отдергивает ее. Там никого нет.)

Адъютант за пультом невозмутимо переключает кнопки, записывает доклады постов паблюдения. На карте-табло загораются и перемещаются сигнальные огни.

Затемнение

Картина вторая

Освещена левая часть сцены. Кабинет Шардецкого в КБ-12. У стола – Ш а р д е ц к и й, Ш т е р н, Я к у б о в и ч, С е р д ю к.

Ш а р д е ц к и й. Даю простое и короткое задание всем трем экспериментальным отделал!. Первое: привести в готовность все реакторы и генераторы нейтрин...

Ш т е р н. А генераторы антинейтрин тоже?

Ш а р д е ц к и й. Пет. Второе: круглосуточно следить за темпом распада радиоактивных веществ... скажем, по урану-235. Примем его за эталон. Третье: организуйте круглосуточное дежурство у реакторов и генераторов. Вам самим на время моего отсутствия...

Я к у б о в и ч. Вы уезжаете, Иван Иванович?

Ш а р д е ц к и й. Да в Москву и... и может, еще куда-нибудь придется поехать... На время моего отсутствия вам придется разделить всю полноту власти в КБ. (Штерну) Вы, Исаак Абрамович,– с 8.00 до 16.00. (Якубовичу.) Илья Васильевич – с 16.00 до 24.00. (Сердюку.) Евгений Сергеевич – с 24.00 до 8.00... Полнота вашей власти будет состоять в основном вот в чем: как только обнаружится отклонение темпа распада урана от обычного – отдать приказ о включении всех генераторов нейтрин на полную мощность.

С е р д ю к. Это что же – из-за доктрины Кеннета?

Ш а р д е ц к и й. Да, из-за нее. На случай, как бы чего не вышло...

Ш т е р н. Какой же сволочью надо быть, чтобы сочинить такую доктрину! Так изгадить все...

Я к у б о в и ч. И главное: все может быть совсем но так, как он рассчитал. Совсем не так!

Ш а р д е ц к и й. Все, товарищи. Исполняйте.

Начальники отделов уходят. Минуту спустя быстро входит Макаров.

Здравствуйте, Олег Викторович, с чем прибыли?

М а к а р о в. С вопросом, Иван Иванович, с неприятным вопросом. Здравствуйте. Почему остановили опыты? Именно сейчас, когда все получается, когда надо отрабатывать, проводить испытания... не понимаю!

Ш а р д е ц к и й. Мы идем с опережением заданных правительством сроков, Олег Викторович.

М а к а р о в. Ах, Иван Иванович, о чем вы говорите: какие сейчас могут быть заданные сроки?! Вы же знакомы с этой «доктриной опережения» Кеннета? Понимаете, что это значит?

Ш а р д е ц к и й. Это значит, что американцы теряют голову от страха. Думаю, нам не следует догонять их в этом занятии.

М а к а р о в. Да, но чтобы но терять голову – и, если угодно, головы,– нам надо иметь ваши способы наготове. (Внушительно.) Иван Иванович, я но вмешивался в ход исследований, пока это были просто исследования. Но теперь уж будьте добры отрабатывать способы, проводить испытания. Надо!

Ш а р д е ц к и й. Великое слово «надо»... Послушайте, Олег Викторович, а нельзя ли как-то объясниться с американцами на этот счет? Ну – обменяться информацией о состоянии работ, договориться о координации исследований, может быть, даже вести их совместно. А?

М а к а р о в (всплескивает руками). О чем вы говорите, Иван Иванович! Это же оружие! Хотим мы того или пет! Такая обстановка в мире – будь она неладна! Кто же станет обмениваться информацией со своим потенциальным противником? Какие тут могут быть совместные исследования?! Я настаиваю: надо привести все в готовность.

Ш а р д е ц к и й. И тогда?

М а к а р о в. Ну... это вопрос уже не нашей с вами компетенции, Иван Иванович.

Ш а р д е ц к и й. Сейчас нет вопросов не нашей с вами компетенции, Олег Викторович! Мы затеяли эту работу – и мы отвечаем за нее не только перед вышестоящими инстанциями, но и перед всем человечеством.

М а к а р о в. А не много ли вы на себя берете, Иван Иванович?

Ш а р д е ц к и й (встает). Много, вы правы. Гораздо больше, чем мне нужно для душевного покоя. Только не я сам на себя беру – навалили. Все люди, которые считали, что начальству виднее, что специалистам виднее, а сами занимались, чем им удобнее и выгоднее,– переложили на меня свою долю ответственности за дела в мире. Политики, администраторы, общественные деятели, писатели, которые вместо того, чтобы будить в людях озабоченность за дела в мире, занимались отвлечением умов, тоже спихнули ответственность на нас. Да, на нас – на меня и на вас, Олег Викторович, вы не увиливайте! Сейчас многое зависит от нашей инициативы.

М а к а р о в. Эх... да что от нас зависит? Только и того, что знаем об этом деле больше других.

Ш а р д е ц к и й. Это не так и мало.

М а к а р о в. Но не так и много, Иван Иванович, не будем преувеличивать. Двадцать лет напряженности. Настороженность уже в психику вошла, в кровь – что тут поделаешь? (Окончательно расстроившись.) Я, Иван Иванович, знаете, как познакомился с этой доктриной – спать по ночам не могу. Это ж действительно голову надо потерять: провозгласить такое!

Ш а р д е ц к и й. Да... (Нажимает кнопку селектора.) Внимание! Первый, второй и третий экспериментальные отделы. Доложите готовность.

Г о л о с Ш т е р н а. Первый экспериментальный заканчивает приготовления, Иван Иванович.

Г о л о с Я к у б о в и ч а. Второй экспериментальный – готов.

Г о л о с С е р д ю к а. Заканчиваем, Иван Иванович...

М а к а р о в. Значит, готовите испытания, Иван Иванович?

Ш а р д е ц к и й. Нет. В том-то все и дело, что здесь никакие массированные испытания невозможны, Олег Викторович. (Помолчав.) Я объясню вам, почему мы прекратили опыты. Причина простая: нейтрино и антинейтрино проникают на любые расстояния – и всюду могут воздействовать на ядра. Наши лаборатории – это теперь весь земной шар, понимаете? Пустим мы пучки – и американцы могут воспринять это как нападение, шут их знает. Да и вообще... ведь что такое ядро? Сгусток энергии. Если, скажем, из всех ядер планеты одновременно выделится всего одна миллионная миллиардной доли их энергии – Земля вспыхнет ярче Солнца.

М а к а р о в. Ого!

Ш а р д е ц к и й. Именно, что «ого». И мы еще точно не знаем, что может выйти. (Трет лоб.) Будь моя воли. я вообще перенес бы эти опыты куда-нибудь на Луну или на Марс – пока не разберемся... Поэтому – гоним теорию. (Ходит по кабинету.) Надо договориться с американцами. Просто необходимо. Ведь это же величайшее открытие в истории человечества, величайшее знание о материи! Им нужно пользоваться умно и осторожно. Мы сейчас рассчитываем, Олег Викторович,– вырисовываются такие возможности! Можно будет осуществ лять любые превращения в материи: вещества в энер-гию, энергии в вещество, веществ друг в друга. Это бо-лее далекая перспектива, чем антиядерное оружие, но... но применять такое открытие как оружие – все равно что забивать гвозди хронометром! Понимаете?

М а к а р о в. Отлично понимаю, Иван Иванович. Ах, как же это все так... Хоть бы знать: что они-то в самом деле сделали, чего достигли в этой работе? Если ничего – чихали бы мы на все их доктрины, работали бы себе спокойно. Но – не знаем! Я говорю: хорошо было с ядерными бомбами – где ни испытывают, все известно. То по выбросу радиации, то по сейсмическим колебаниям мимо не пройдет. А в этом деле все темно...