Посох Богов - Евдокия Филиппова

Асму-Никаль поняла, что офицер только что вошёл в дом. И кажется, догадывалась, кто это.

Отец, улыбаясь, что-то говорил ему негромко.

— … она умна, образована, наделена смирением, ласкова в беседах и одарена достойным уважения нравом. Я давно мечтал вас познакомить, — они подошли к Асму-Никаль, и отец обратился в дочери:

— Асму-Никаль, я хочу представить тебе Тасмиса, сына моего соратника и друга уважаемого Аммуна. Тасмис и сам доблестный воин, к тому же образованный человек. Я думаю, что тебе будет интересно поговорить с ним.

Тасмис склонился в почтительном поклоне, и золотая подвеска в виде фигурки быка, висевшая на кожаном шнурке у него на шее, закачалась, разбрасывая по полу дрожащие блики. Когда он поднял голову, Асму-Никаль увидела в его тёмно-синих глазах что-то большее, чем простая любезность. Смелый открытый взгляд совершенно сбил её с толку. Асму-Никаль слегка наклонила голову в ответ, и, пытаясь скрыть смущение, всё ещё находясь под тягостным впечатлением от разговора с Харапсили, немного надменно ответила:

— Приятно поговорить с образованным воином.

Тасмис был слишком ослеплён красотой Асму-Никаль, чтобы придавать значение плохо скрытой насмешке. Напротив, ему понравилась дерзость девушки.

Он улыбнулся широкой, безупречно белозубой улыбкой:

— Не судите строго, Асму-Никаль. Я с отроческих лет в седле и окружён солдатами, но среди моих друзей не одни лишь воины, мы говорим о многом, не только о сражениях. Надеюсь не быть вам в тягость.

Его улыбка и взгляд были так искренни, что Асму-Никаль густо покраснела от стыда за свою несдержанность.

Отец укоризненно покачал головой. Девушка сама была не рада и решила смягчить свою нелюбезность:

— Простите, уважаемый Тасмис, я не хотела сказать ничего, что могло бы обидеть вас.

Тахарваиль вмешался, желая помочь дочери:

— Ну, ну! Думаю, вы найдёте общий язык. По крайней мере, попытайтесь. А мне, пожалуй, нужно поговорить ещё кое с кем.

Он ободряюще похлопал Тасмиса по плечу, строго сверкнул глазами в сторону Асму-Никаль и удалился.

Оставшись вдвоём, молодые люди, какое-то время ещё испытывали некоторую неловкость. Асму-Никаль искренне старалась светским разговором загладить свой промах.

Как и обещал отец, Тасмис оказался прекрасным собеседником. Он был утончённо вежлив, и ему всё-таки удалось развеселить Асму-Никаль, весьма остроумно рассказав несколько забавных историй. Она от души смеялась, с удовольствием глядя в красивое, гладко выбритое лицо молодого человека.

Видимо, желая остаться с девушкой наедине, Тасмис предложил ей подняться на верхнюю галерею дома. Асму-Никаль и сама была рада уйти от расшумевшихся гостей.

За пологие склоны западных гор, окрашивая их верхушки пурпуром, медленно опускалось всё ещё горячее солнце. В его последних лучах вспыхнули бронзовые доспехи Тасмиса. Также запылало и сердце воина.

Постепенно остывающий воздух нежно обволакивал плечи Асму-Никаль. Она повернулась лицом к Тасмису и стояла, прислонившись к каменному краю лоджии.

Вечер был бледно-лиловым. Лёгкий ветерок с гор играл мягкими складками её тёмно-фиалковой юбки. Золотой локон упал на лицо. Она подняла руку, чтобы поправить причёску, и серебряные браслеты зазвенели, сползая с запястья к локтю.

Асму-Никаль уже знала, что именно такой и запомнит её Тасмис — юной, прекрасной, с золотой прядью, упавшей на лицо. Нежный звон браслетов на её руке он будет вспоминать даже через много-много лет, сидя холодным зимним вечером в кресле, укрытый покрывалом, заботливо положенным женой на его усталые ноги, склонив седую голову и печально глядя на огонь, догорающий в каменном очаге его большого дома.

Когда они прощались, Тасмис сказал ей:

— Надеюсь, что мы скоро снова увидимся.

Асму-Никаль не сомневалась, что так и будет, она почувствовала, что этот человек сыграет важную роль в её судьбе, но пока не знала какую.

Глава 5. «Ты смотришь на звёзды, звезда моя…»

Весь день, последовавший за днём её восемнадцатилетия, прошёл в ожидании назначенного свидания с Алаксанду. С самого утра Асму-Никаль мерила взглядом длину теней от деревьев в саду, да нетерпеливо поглядывала на солнце. При каждом воспоминании о возлюбленном сердце трепетало, как золотая рыбка в священном пруду во дворе храма Каттахци-Фури.

Окончательный разрыв с Харапсили, знакомство с Тасмисом, всё это свалилось на неё в один день. Но теперь Асму-Никаль точно знала, что Харапсили затеяла недоброе. Чувство опасности возникало всякий раз, когда та оказывалась рядом с ней.

Но у неё был Алаксанду, и это заставляло дышать полной грудью.

С первого дня их знакомства в день праздника пурулли, они каждый вечер встречались с Алаксанду в библиотеке. Это было самое тихое и безопасное место в городе. Здесь никто не мешал им, и они часами разговаривали.

Алаксанду рассказывал ей о древнем культе могущественной Реи-Кибелы, Матери Богов, о древних великанах-нефилимах, которые были в семьдесят раз выше нынешних людей, о сакральных знаниях халдеев, о горе Бетил, об ахейцах — знаменитых стрелках из пращи, об обычае восточных ведьм и колдунов, использующих длинные списки священных имён вражеских богов, чтобы заставить этих богов разрушать города противника, о том, как троянские невесты перед свадьбой купаются в Скамандре, прощаясь с девичеством, читал ей хеттские и греческие мифы. Их ежедневные встречи, и эти разговоры стали необходимы ей, как вода жаждущему. Ей казалось порой, что днём она задыхается, и лишь вечером может надышаться вволю.

Потом они спускались в дворцовый сад, где сквозь буйные заросли кустов можно было любоваться пышно разросшимися цветниками, радужными стрекозами, вьющимися над прудом так истово, словно этот пруд был источником жизни. Они бродили в бархатном полумраке под самшитами и мандариновыми деревьями, держась за руки как дети, никем не замеченные и никого не замечающие, и лишь луна лила на них свой таинственный свет.

Она говорила отцу полуправду, умалчивая о том, с кем проводит долгие часы в дворцовом хранилище знаний.

С самого утра Асму-Никаль мерила комнату нетерпеливыми шагами, а когда солнце опустилось к самым вершинам гор, отправилась в царскую библиотеку.

Просвещённые цари Хатти пожелали иметь рядом с собой в дворцовой крепости, кроме хранилищ снеди для царской кухни, сада и пруда с фонтаном, ещё и библиотеку. Её здание из двух этажей и более шестидесяти локтей в длину стояло рядом с дворцом и хранило на своих деревянных полках множество глиняных табличек.