Стеклянные цветы - Мери Каммингс

Так что, эти шикарные витражи и светильники наверху — неужели она сама их сделала?! Ничего себе «штучки из стекла»!

Сама Амелия тоже выглядела непривычно: на ней был мешковатый комбинезон из белой блестящей ткани, на голове красовалось нечто похожее на рыцарский шлем.

Почувствовав на себе его взгляд, она обернулась, и стало ясно, что это не шлем, а маска наподобие той, которую используют сварщики, только белого цвета, откинутая сейчас на затылок.

— Чего тебе здесь надо?! Убирайся! — рявкнула она, сердито блеснув глазами.

— Да я просто зашел посмотреть, — миролюбиво объяснил Филипп.

— Нечего тебе тут смотреть! И делать нечего! Уходи, говорю!

— Да я сейчас уйду… А это что такое?

В выдвинутом ящике ближайшего шкафа лежали несколько прозрачных пакетиков с разноцветными порошками.

Филипп взял один, посмотрел на свет.

— Ты еще руками тут будешь шарить! — Амелия рванулась к нему. — Дай сюда и ничего не трогай!

— А что это?

— Оксиды. Отдай! — Она оскалилась, как разъяренная кошка, и выхватила пакет у него из рук.

— Какие еще оксиды? — Что такое оксиды, он знал, но не ожидал услышать это слово от нее.

— Окислы металлов. Вот это, например, гранулированная окись меди, — тряхнула Амелия спасенным от его посягательств пакетиком с черным порошком. — Доволен? На вкус, может, еще хочешь попробовать?

— А зачем он тебе?

— От него стекло становится зеленым. Или синим. Тебе что — лекцию про это прочитать, или как?

— Я бы не отказался…

— Не будет тебе никакой лекции! Уходи! — от возмущения она пихнула его ладонью в грудь. — Убирайся отсюда, и чтобы я тебя тут больше не видела!

Филипп решил не спорить, повернулся и направился к двери. Едва выйдя, услышал, как за спиной щелкнул замок.

Глава седьмая

Бруни не надо было никого спрашивать, чтобы знать, что белобрысый быстро освоился в ее доме. Пару раз, выглянув в окно, она видела, как он болтается по лужайке, а как-то, позвонив на кухню, услышала на заднем плане его голос. Впрочем, в данный момент это ее ничуть не заботило: в мастерскую не лезет — и ладно!

Четыре дня она провела в мастерской, лишь под вечер, когда голова совсем переставала работать, отправлялась в бассейн, но и там никак не могла отключиться: перед глазами, заслоняя все вокруг, проплывали красные лепестки — длинные, короткие, изогнутые и с пятнышками.

Дело в том, что ей совершенно случайно удалось сварить стекло потрясающего красного цвета — не алого, а чуть посветлее. В результате параллельно с работой над вазой Бруни обдумывала теперь еще одну идею: пустить по стенке в холле второго этажа лиану — снизу толстую, а потом разветвляющуюся на причудливо изогнутые ветви с темно-зелеными листьями и с цветами того самого красного цвета.

Конечно, нужно все хорошенько продумать, и прежде всего, — каркас, который будет поддерживать эту лиану, чтобы она не сломалась под собственной тяжестью. Но идея была стоящая…

Поэтому о белобрысом Бруни почти не вспоминала. Все их общение свелось к одному эпизоду: он наткнулся на нее в коридоре и поинтересовался, нельзя ли ему пользоваться спортзалом. Получил короткий, но исчерпывающий ответ: она не желает, чтобы в спортзале воняло мужским потом — кстати, бассейна это тоже касается — и с тем убрался восвояси.

Ваза была почти готова — и сама чаша, и голубовато-прозрачная «вода» внутри, и лепестки цветка. Работы оставалось немного, но самой тонкой и сложной: сделать серединку цветка, собрать цветок вместе и прикрепить его к поверхности «воды».

Бруни с удовольствием провела бы в мастерской еще денек и закончила бы все, но предстояла вечеринка у Иви — как можно такое пропустить?! Да и Педро уже звонил три раза, оставлял на автоответчике сообщения: «Вернулся, умираю от тоски и одиночества, позвони!»

На самом деле ее теперешнего любовника звали Пабло, но Бруни почему-то все время тянуло назвать его Педро, разок она даже ошиблась, вызвав его недоуменный взгляд. Может, потому, что он был из Бразилии? «Мало ли в Бразилии донов Педро?!».

Высокий, смуглый и темноволосый — словом, типичный латиноамериканский красавчик, Педро был неплох в постели, галантен, остроумен, не жался из-за каждого пфеннига и хорошо танцевал.

Увы, имелись у него и недостатки: он был не слишком умен, в искусстве не разбирался вообще, а кроме того, ревновал ее к каждому телеграфному столбу. Конечно, поначалу это приятно и льстит, но если на любой разговор со случайно встреченным знакомым следуют ревнивые взгляды — начинает раздражать.

Интересно, как он воспримет наличие белобрысого? Небось, тоже начнет раздувать ноздри и сверкать глазами!

В воскресенье, с утра пораньше, Бруни начала разбираться с запущенными за четыре дня «творческого запоя» делами: позвонила Педро, договорилась с ним на вечер вторника; оставила сообщение Рею — парню, который работал с металлом и мог дать толковый совет насчет каркаса для лианы — после чего поехала приводить себя в порядок. Невозможно же явиться к Иви в таком виде!

Стоило ли говорить, что едва Бруни подошла к машине, как непонятно откуда, словно черт из табакерки, возник белобрысый — уж конечно, без него она и в салон красоты теперь съездить не может!

Сама Иви называла себя «свободной художницей» и даже малевала какие-то картинки, на взгляд Бруни — весьма безвкусные. Никогда не была замужем, красила ногти в черный цвет и любила рассуждать о свободе секса.

Бруни познакомилась с ней сразу после развода, на приеме в американском посольстве. Они случайно разговорились и пришли к выводу, что скукотища тут жуткая. Кончилось тем, что Иви пригласила ее на вечеринку по случаю Хеллоуина, пообещав, что там будет повеселее!

Вечеринки она обожала и устраивала их по любому поводу, вдохновенно и с выдумкой. Атмосфера там царила обычно веселая и непринужденная, и каждый гость знал, что в доме Иви в любой момент можно подняться на верхний этаж и занять на часок свободную спальню.

На сей раз поводом для вечеринки послужил день рождения ее пуделя, поэтому на столе, помимо прочих закусок, красовались пирожки в форме косточек и тартинки с изображением кошачьих мордочек.

Бруни, как и положено, приготовила подарок для именинника: набор разноцветных кожаных ошейников с бубенчиками, и для его хозяйки — мундштук из слоновой кости, тот самый, из антикварного магазина. Мундштук был точной копией того, что в романах называют «эрегированным фаллосом», только длиной всего дюйма три, у основания находилось серебряное колечко, куда нужно было вставлять сигарету.