Счастье на бис - Юлия Александровна Волкодав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И возвращение отвратительного чувства собственной неполноценности, когда и в зале, и на сцене нарядные дивы в платьях. И ведь могла купить себе платье, не такая уж великая ценность. Но чувствовала в нем себя идиоткой. Вроде не кривая, не горбатая, не страшнее всех. Но что-то чужеродное было для нее в женских нарядах и смотрелись они на ней, как на корове седло. И, нарядившись, еще на пару лет бросала эту дурную затею, возвращаясь к привычным джинсам и футболкам. Тем обиднее оказались сегодняшние слова заведующей. Как будто перечеркнули все годы учебы, практики, работы, весь накопленный опыт и профессионализм.
Сашка не слышит шагов. Он опять подплыл, а не подошел. Он долго стоит у нее за спиной, оценивает ситуацию. А потом кладет теплую руку на ее плечо.
– Кто тебя, девочка, обидел?
Сашка вздрагивает. Судорожно пытается привести лицо в порядок, но куда там.
– Я обидел?
Сашка мотает головой. Еще не хватало. Он не убирает руку и явно ждет ответа.
– Не обращайте внимания, Всеволод Алексеевич, – выдавливает Сашка. – Просто ПМС.
Спохватывается, что ему такой ответ не очень понятен.
– Ну, в некоторые дни женщин просто так накрывает и…
– Сашенька, я давно живу на свете. И большую часть жизни в окружении женщин. Я знаю, о чем ты говоришь. Только на тебя это не похоже.
Не без труда, держась за перила, он усаживается рядом с ней.
– Рассказывай.
Еще не хватало на него свои проблемы выливать. Но он вдруг, не спрашивая позволения, обнимает ее за плечи, прижимая к себе. Сашка цепенеет, но сопротивляться не может. Столько лет прошло, а рядом с ним она все та же змея во власти факира. Вздумай он вдруг ее придушить, она даже не пикнет.
– У тебя проблемы из-за меня?
В этой фразе весь Туманов. Господин Народный артист, центр Вселенной. Других вариантов у него и быть не может. Он феерический эгоист и в то же время феерический эмпат. Его невозможно обмануть, ему нельзя соврать, он почувствует. Но Сашка не знает ответа. Из-за него у нее проблемы или из-за себя самой?
– Я уволилась, Всеволод Алексеевич. Или меня уволили. Я даже не поняла.
– Тебя уволили? Такого прекрасного специалиста?
А это комплимент с его стороны. И Сашке приятно. Когда-то его признание было ее главной целью. Что она только ни делала: таскала самые большие букеты на его выступления, вела его сайт, добывая самые редкие записи, и училась, училась, училась. И она его в итоге получила, впервые вытащив Туманова из астматического статуса. И каждый раз, когда он ночью хватается за ее руку, твердо зная, что вот теперь, когда дозвался, когда она появилась, все будет хорошо, Сашка хотя бы себя не ненавидит. Недолгое время, примерно до утра.
Конечно, она ему все рассказывает. Без лишних эмоций и пересказа собственных мыслей, только факты выкладывает. Он слушает молча, не перебивая.
– Не знаю, как быть теперь с отработкой. Видеть их всех не хочу, – заканчивает она. – Завтра точно никуда не пойду. Пусть ставят прогул.
Он как-то странно вздыхает. То ли с горечью, то ли с облегчением. Пойди пойми, что у него в голове. Смотрит с сочувствием, но Сашка ведь понимает, для него лучше, чтобы она всегда была дома, при нем. Сколько раз они на эту тему говорили? Даже ссорились, хотя поссориться с ним для нее равнозначно ссоре с самим господом богом.
– Ты рассказала не всё, – вдруг заявляет он. – Ты не плакала бы из-за рабочего конфликта. Ты бы хлопнула дверью и устроилась в другое место.
Психолог доморощенный. Значит, не так уж он зациклен на себе, как ей кажется. Значит, наблюдает, делает выводы. В целом правильные. И Сашка досказывает конец разговора с заведующей.
– У меня эта пресловутая женственность уже в кишках сидит. Знаю, что вы сейчас не одобрите. Только я вам так скажу – не всем быть милыми и обаятельными красотками, нежными феями с длинными волосами и короткими юбками.
Уже давно стемнело, но над крыльцом горит фонарь, и в его свете Сашка замечает, как у Всеволода Алексеевича ползут вверх брови и округляются глаза. Он чем-то искренне удивлен. Его рука вдруг тянется к ее щеке.
– Глупая ты девочка. Ты чудесная. Ты считаешь, что красота в длине волос, что ли? И почему я должен не одобрить что-то? Что ты вообще знаешь о моих представлениях о красоте?
Сашка фыркает. Уж это она точно знает.
– Зарина…
– И где сейчас Зарина? А все те девочки модельной внешности, что были помимо Зарины, где? И не думай, пожалуйста, что всегда их бросал я. Предпоследние две, прости за откровенность, исчезли, когда мои доходы перестали покрывать их ожидания. Очень большие ожидания. Каждая в первый же год отношений хочет как минимум квартиру в Москве и приличную машину. А мне уже здоровье не позволяло столько работать.
– А последняя? – против собственной воли, скорее машинально, уточняет Сашка. – Вы сказали «предпоследние две».
– А последняя испугалась, когда вместо романтической ночи у меня случился неромантический приступ астмы и пришлось вызывать скорую. Так что до обсуждения финансовых вопросов дело просто не дошло.
Сашка тянется к сигаретной пачке, даже забыв, кто с ней рядом сидит. Пачка давно пуста, но она крутит ее в руках, чтобы делать хоть что-то. Как же дико обсуждать с ним такие вещи. И к чему он ведет? Хочет сказать, что Сашка выгодно отличается от красивых эскортниц тем, что не пугается астматического кашля?
– Поверь, я очень хорошо разбираюсь в женской красоте. Можно сказать, ценитель и эксперт. И знаешь, что по-настоящему завораживает? Не каблуки и не длина ног, волос или ногтей. Завораживает верность. Только я думал, что она уже не встречается.
Он вдруг как-то резко встает, словно хочет перебить сам себя. И, что еще неожиданней, поднимает за локоть ее.
– Пошли в дом. Здесь становится холодно.
