Счастье на бис - Юлия Александровна Волкодав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваш столик свободен, Всеволод Алексеевич. Здравствуйте, Александра Николаевна!
Он величественно кивает и шествует к столику. Отодвигает стул для Сашки и не садится, пока не сядет она. К этому церемониалу она тоже привыкла. Даже дома то же самое. Поначалу он еще и вставал, когда она в комнату входила. Уверял, что так полагается по этикету. Через пару недель Сашка взвыла, что вообще перестанет к нему заходить! Тогда только успокоился.
Официантка приносит меню, не переставая улыбаться абсолютно идиотской улыбкой. Магия Туманова! Сколько бы ему ни было лет, женщины в его присутствии стремительно теряют адекватность.
– Мне как обычно. Двойной и без сахара. Сашенька, тебе чай?
– А что еще? – тоскливо отзывается она.
– А почему бы тебе не попробовать раф? Например, пряничный? – вдруг выдает он, и Сашка чуть не роняет свой экземпляр меню. – Что? Он готовится на основе сливок, и кофеина там самая малость. Ты попробуй! Ну сколько можно мочу молодого поросенка хлебать?
Нет, никогда она не привыкнет к его фокусам. И к сочетанию несочетаемого. Только уверится, что он динозавр, шарахающийся от техники, как он выдаст что-нибудь такое, гламурное. Раф! Он такие слова-то откуда знает? Про сравнения ее напитка с хрестоматийной жидкостью она вообще молчит.
– Давайте раф, – соглашается она. – Если что, сами меня домой потащите. Буду нагло виснуть на вас всю дорогу.
– Без проблем, – серьезно кивает он. – У меня богатый опыт. Правда, барышни по большей части напивались не рафом. А одна… Впрочем, ладно.
Он умолкает на полуслове, но по потеплевшему взгляду Сашка понимает, что воспоминания приятные. Значит, речь не о Зарине. Хотя кто знает. Были же у них когда-то и нормальные отношения.
– Ну рассказывайте уже, раз начали!
– А ты не будешь, как гимназистка, краснеть? – ехидно ухмыляется он. – Смотри мне. Ее звали Бэлла. Я звал Белочкой. И она была очень маленькой. Мне по грудь. Мне всегда нравились маленькие женщины, но эта била все рекорды.
Сашка удивленно вскидывает брови и не может удержаться от комментария.
– То-то в вашем коллективе одни лошади работали!
– А причем тут работа?! Сашенька, это основы сценографии. Бэк не должен быть ниже меня, а я дядька не маленький. Так вот, Белочка была миниатюрной. И при совершенно детской внешности обладала стальным характером. Подобное сочетание меня с ума сводило. Но возникал один технический нюанс. Гулять вместе, если она не надевала каблуки, было совершенно невозможно. А на каблуках она ходить не умела и надевала их только из-за меня. В итоге натурально висела на моей руке во время всех прогулок. Смотрелось очень забавно и очень мило. До тех пор, пока однажды мы не встретили моего приятеля. И он не спросил, почему я не познакомлю его с дочкой.
Сашка качает головой. Сомнительные какие-то у него приколы. А выражение глаз нечитаемое. Вроде бы и грустно ему, и радостно от воспоминаний.
Всеволод Алексеевич задумчиво мешает ложкой в чашке, хотя мешать там нечего, у него же просто кофе без сахара и испытующе смотрит на Сашку.
– Саша, а почему у тебя Соколовский вызывает такую агрессию?
– А у вас? – не остается она в долгу.
И тут же прикусывает язык. Вот что делать с ее отвратительным характером? Она может с ним нормально общаться, только когда он болеет. В позиции доктора она человек. А без белого халата, пусть и условного, острая на язык стерва. Благо Туманов на ее выпады не особо реагирует. Сидит, усмехается.
– Ну со мной-то все понятно. Банальная стариковская зависть. Не прочь бы я сейчас покататься взад-вперед по побережью, да еще с уверенностью, что везде соберу залы. Вот посмотри ради интереса в своей волшебной говорилке, в Сочи он в каком зале выступает?
Сашка достает телефон, воздерживаясь от комментария, что у Всеволода Алексеевича точно такая же «говорилка». Ей не сложно.
– В «Фестивальном».
– Вот! Очень самоуверенный молодой человек. Знаешь, какой это страшный зал? В нем со всех мест открывается панорамный вид на море! И огромные балконы с барами, кафе, соединенные с залом. То есть люди могу пойти в бар прямо посреди твоего концерта и дослушивать твою гражданскую лирику уже оттуда за чашкой кофе.
– Ну и что? Сейчас много таких залов специально строят, со столиками, с обслуживанием. Вы так возмущаетесь, как будто никогда корпоративы не работали.
– Есть разница! На корпоративе другой репертуар, да и гонорар гораздо выше. Туда ты идешь, зная, что просто зарабатываешь деньги. А к афишному концерту ты готовишься, ты настроен на творчество. А они жуют. Или на море пялятся. К тому же собрать «Фестивальный» крайне сложно. Вот любой другой зал в Сочи – пожалуйста. А с ним беда какая-то. Заколдованный он, что ли! Хуже только стадионы, но стадионы я не работал с советских времен. Но не уходи от ответа! Тебе-то что Соколовский сделал?
– Да ничего. – Сашка пожимает плечами. – Мне все они до одного места. Что вы так смотрите? Ну да, он раздражает больше остальных. Потому что он вас пародирует.
– Ну все же не пародирует, а копирует. Разница большая. И что в этом плохого?
– Всё плохо. Надо быть собой. А у него ваши жесты, ваши костюмы, ваши песни! Вы могли бы устроить разбирательство, кстати. Это вообще законно?
– Вполне, песнями распоряжается автор, а не исполнитель. Но мне не жалко. Разве лучше было бы, чтобы их забыли, если я не могу петь? А ты, Сашенька, злишься, потому что на самом деле Соколовский тебе нравится. Не может не нравиться, он ведь несет ту же эстетику, что и я. Эстетику, которая тебе по душе. Но он не я. И этого ты ему простить не можешь.
Сашка фыркает. Психолог нашелся. Потрясающе! Только задушевных бесед с элементами психоанализа ей и не хватало.
– Добавь сюда свой консерватизм, – продолжает он как ни в чем не бывало. – Ты невероятно консервативна. Вот нравится тебе пряничный раф?
– Ну ничего, – соглашается Сашка, хотя напиток оказался очень вкусным.
– Но ты ведь не хотела его пробовать. Ты уступила моему авторитету. Спорить готов, будь на моем месте кто угодно другой, ты бы не послушала совета. И давилась бы зеленым чаем. Просто по какой-то неведомой причине я имею на тебя влияние.
– Ага. Главное, не советуйте мне шагнуть с крыши или что-то еще в этом духе, – усмехается Сашка. – А то я
