Духовник президента. Рассказы о священниках, повлиявших на умы и души правителей России - Владимир Зоберн

Царь Федор скончался 7 января 1598 года. Перед смертью он, по свидетельству святого патриарха Иова, беседовал с кем-то незримым для других, именуя его великим Святителем, а в час кончины царя в кремлевских палатах ощущалось благоухание. Сам патриарх совершил таинство Елеосвящения и причастил умирающего царя Святых Христовых Таин.

Царь Федор Иоаннович умер, не оставив потомства, и с его смертью прекратилась династия Рюриковичей. Погребен он был в Архангельском соборе Московского Кремля.

Вскоре после кончины Федора Иоанновича началось его почитание в числе местночтимых московских святых. Святой патриарх Иов составил «Повесть о честном житии царя Федора Иоанновича». Уже с начала XVII века известны его иконные изображения в нимбе. В «Книге глаголемой описание о Российских святых» (1-я половина XVII века) царь Федор поставлен в лике московских чудотворцев. В некоторых рукописных святцах в числе московских святых указана и его супруга, царица Ирина, во иночестве Александра. Память святого Феодора совершается в день его преставления 7 (20) января и в неделю перед 26 августа (8 сентября) в Соборе московских святых.

О духовнике царя Федора Иоанновича, благовещенском протопопе Елевферии, сведений почти не сохранилось. Однако, зная благочестие этого государя, можно утверждать, что он с уважением и почтительностью относился к своему духовному отцу. Насколько сильно царь почитал своего духовника, видно из одной детали: при венчании Федора Ивановича на царство, несмотря на присутствие митрополитов, архиепископов и епископов, именно протопоп Елевферий возглавил шествие от Архангельского собора к Успенскому, неся на голове «животворящий крест», «царский венец» и «диадиму». Почесть необычайно высокая.

Историк С. М. Соловьев, рисуя в «Истории России с древнейших времен» картину христианской жизни Федора Иоанновича, вводит в нее и царского духовника: «Обыкновенно встает он около четырех часов утра. Когда оденется и умоется, приходит к нему отец духовный с крестом, к которому царь прикладывается. Затем крестовый дьяк вносит в комнату икону святого, празднуемого в тот день, перед которой царь молится около четверти часа. Входит опять священник со святою водой, кропит ею иконы и царя…»

Нет сомнения, что протопопу Елевферию надлежало быть человеком глубоко и искренне благочестивым, чтобы удовлетворить духовные запросы христианина такой высокой жизни, как царь Федор Иоаннович.

Царь и патриарх

«Мало в истории найдется примеров, когда бы новый государь вступил на престол при таких крайне печальных обстоятельствах, при каких избран был шестнадцатилетний Михаил Федорович», – пишет русский историк Николай Костомаров.

Смерть сыновей Ивана Грозного – бездетного Феодора и малолетнего Димитрия, положившая конец династии Рюриковичей; борьба за власть среди боярской верхушки; поразивший народ великий голод – все это привело к тяжелейшему периоду в русской истории, известному как Смутное время. Россия пережила междуцарствие, притязания на трон самозванцев, оккупацию интервентов – на фоне сильнейшего экономического кризиса. Столица была захвачена. Страна находилась в отчаянном положении.

Спасение пришло от самого русского народа, вставшего под знамена Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского, которые собирали ополчение для схватки с оккупантами. Конечно же, были у патриотов и духовные лидеры, и высокие примеры молитвенного и жертвенного служения представителей Церкви в это тяжелое смутное время.

«Святой патриарх Гермоген спас Россию в смутные годы XVII века, став за отсутствием государя “начальным человеком земли Русской” и погиб, защищая ее. Иерархи, иноки Троице-Сергиевой лавры, исповедники помогли патриарху в его патриотическом делании. Обитель преподобного Сергия, Печерский монастырь под Псковом, Боровский монастырь, Тихвинская обитель с оружием отбивались от врагов, отстаивая православие и отчизну. Затворники – преподобный Иринарх Ростовский и блаженный Иоанн Псковский, “что в стене жил 22 лета, ял же его рыба сырая, а хлеба не ел, а жил в граде, яко же в пустыни в молчании великом”, – подвиг свой обратили на служение Родине и вдохновляли русских людей на священную борьбу», – пишет историк Н.Тальберг в книге «Святая Русь».

Прозорливый старец Иринарх, подвизавшийся в Борисоглебском монастыре, носивший вериги и удивлявший братию строгостью монашеской жизни, благословил ополчение Минина и Пожарского. «Преподобный Иринарх следил за ходом войны и послал князю Димитрию Пожарскому свое благословение и просфору. Он велел ему идти под Москву, предсказав: “Увидите славу Божию”. В помощь Пожарскому и Минину преподобный передал свой крест. С помощью Божией русские одолели литву, князь Пожарский овладел Кремлем, и в Русской земле постепенно начал водворяться мир. Старец Иринарх по-прежнему непрестанно молил Бога со слезами об избавлении Руси от врагов и, обладая силой творить чудеса, исцелял больных и бесноватых».

Когда поляки были изгнаны из Москвы, стало возможным избрать наконец нового русского царя. Для этого 21 февраля 1613 года в столице был созван великий Земский и Поместный Собор, на который прибыли представители всех сословий России. Была поднята кандидатура юного Михаила Федоровича Романова – по женской линии он имел наиболее близкое родство с угасшей династией Рюриковичей, был внучатым племянником Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой, первой, горячо любимой супруги Ивана Грозного. Его отец, митрополит Филарет, приходился двоюродным братом последнему из Рюриковичей – рано умершему сыну Грозного царю Федору Иоанновичу.

В миру митрополит Филарет носил имя Федор Никитич, он был умным, прекрасно образованным и харизматичным человеком, искусным дипломатом, вполне способным к управлению страной. Кроме того, боярин Романов был весьма популярен в народе. Конечно, это вызывало серьезные опасения у занимавшего тогда престол Бориса Годунова. Поэтому Федор Никитич Романов и его супруга были насильно пострижены в монахи. В 1606 году, после смерти Годунова, бывший боярин Федор, а нынешний инок Филарет был возвращен из ссылки и хиротонисан во епископа Ростовского с возведением в сан митрополита. В то время, когда на престол избирали государя, он находился в польском плену.

Нравственный облик Михаила как сына митрополита отвечал еще и интересам Церкви, соответствовал народным представлениям о царе-пастыре, заступнике перед Богом.

Узнав об этом, поляки совершили попытку помешать новому царю прибыть в Москву. Небольшой польский отряд отправился в Ипатьевский монастырь убить Михаила Федоровича, но по дороге воины заблудились, потому что крестьянин Иван Сусанин, согласившись показать нужную дорогу, завел их в дремучий лес.

В то время, когда было принято решение о возведении на престол представителя династии Романовых, шестнадцатилетний Михаил находился с матерью-инокиней в Костроме, в Ипатьевском монастыре.

На Земском Соборе понимали, как трудно будет склонить мать-инокиню благословить сына на царство, а сына – принять царство, и потому назначили в Кострому посольство из мужей духовно мудрых и именитых, а во главе его поставили опытного в делах веры и благочестия, благодатного архиепископа Рязанского Феодорита. В напутствие себе и посольству принял он от лица Собора святыню Москвы – икону Успения Пресвятой Богородицы, написанную святым митрополитом Петром, образ самого святителя Петра с сопрестольниками его святителями Алексием и Ионою, московскими чудотворцами.

14 марта, в воскресенье четвертой недели Великого поста, по совершении заутрени, архиепископ Феодорит облачился в святительские одежды, благословил облачаться в ризы всему бывшему с ним духовенству и, подняв кресты и иконы, посольство стало переправляться через Волгу.

Храмы близлежащих костромских сел приветствовали посольство колокольным звоном. К шествию посольства архиепископа Феодорита присоединилось – в сопровождении горожан – все костромское духовенство с крестами, хоругвями и чудотворной иконой Божией Матери Феодоровской. Единый торжественный крестный ход направился вдоль берега к Ипатьевской обители. Навстречу из стен монастыря вышел крестный ход иноков в сопровождении будущего царя и его матери-инокини. Печаль лежала на кротком лице Михаила и его матери: они предчувствовали, что ради них устроено это торжество.

«Такая почесть мне и на мысль не всходила, – молвил Михаил, – вручите державу мужам, заслугами прославившимся и паче меня того достойными».

Потрясенный отказом, молил рязанский святитель Михаила и мать его, инокиню Марфу Иоанновну, не противиться Промыслу Божию. Но мать и сын оставались непреклонны. И тогда представил им архиепископ Феодорит, какие великие бедствия ждут Россию, со святыми образами вновь пришел к ним и молил не оставлять землю Русскую.