Инфляция и ее последствия - Валерий Кизилов

Среди стран, входящих в «большую восьмёрку», только Россия и Канада сводят консолидированный государственный бюджет без дефицита. Впрочем, Россия отличается наихудшей динамикой бюджетного сальдо (разницы между доходами и расходами бюджета) – в бюджете-2006 оно на 1,8 процентного пункта меньше, чем в предыдущем году. Наиболее крупные дефициты характерны для лидеров Европейского Союза, США и особенно Японии.

Дефицит и профицит бюджета в крупнейших странах,% ВВП

Источник: International Financial Statistics

Наконец, в третьих, сами денежные власти Европы оказались под влиянием мифа о реальном валютном курсе и поверили в благотворность девальвации. Они решили, что в ситуации, когда окружающий мир девальвирует свои валюты, а евро растёт, конкурентоспособность европейских товаров снизится. В связи с этим принята тактика, когда на девальвацию доллара и японской иены европейские денежные власти отвечают девальвацией евро.

Таким образом, слабость европейской политики не позволила сделать из евро валюту, качественно превосходящую доллар США. Европейские руководители сами боятся её ощутимого укрепления, а без него достичь статуса мировой валюты невозможно. Рынок чувствует эту боязнь, и все его участники понимают, что никакой «эпохи евро» в мировой экономике не будет. Европейские деньги будут обесцениваться параллельно с американскими, иногда чуть быстрее, иногда чуть медленнее, но в целом тем же самым темпом.

Как починить денежную систему

Проблема борьбы с инфляцией – это одна из самых старых задач, которые ставили перед собой экономисты. В настоящее время существует несколько рецептов победы над механизмами, которые ведут к раздуванию денежной массы. Эти рецепты укладываются в три основных подхода.

Во-первых, существует идея, что запрет на инфляционную политику должен быть зафиксирован в конституции. Данный подход поддерживают монетаристы, или сторонники чикагской школы, возглавляемой Милтоном Фридменом, а также экономисты «школы общественного выбора», или вирджинской, которыми предводительствует Джеймс Бьюкенен. И Фридмен, и Бьюкенен являются нобелевскими лауреатами.

Второй подход основан на идеях австрийского экономиста Фридриха фон Хайека. Его суть – в денационализации денег, в расчистке путей для конкуренции между разными валютами, как существующими ныне государственными, так и будущими частными.

Третий подход, наиболее консервативный, основан на классических принципах австрийской школы политэкономии, и его отстаивают такие жесткие последователи Карла Менгера и Евгения Бём-Баверка, как Людвиг фон Мизес и Мюррей Ротбард. В отличие от Хайека, Фридмена и Бьюкенена, они не получили нобелевских премий, однако их предложения наиболее просты и в наибольшей степени проверены историческим опытом.

Лидер монетаристов[9] предлагает всем государствам зафиксировать в своих конституциях, что никакой орган власти не может принимать решений, способных увеличить денежную массу больше, чем на 3-4% в год. Почему именно 3-4%? Потому что таковы максимальные долгосрочные темпы роста реального производства в экономике разных стран. Если денежная масса будет увеличиваться теми же темпами, что и реальный ВВП, то инфляция устремится к нулю. А вот если реальная экономика растёт, тогда как денежная масса остаётся стабильной, то цены будут снижаться. Монетаристы, и в этом их сходство с кейнсианцами, считают, что снижение цен само по себе вредно и опасно. Если выбирать между небольшой инфляцией и небольшой дефляцией, они предпочтут инфляцию. Вот поэтому конституционный лимит на эмиссию денег и устанавливается на таком уровне.

В истории человечества подобные конституционные нормы раньше никогда не встречались. До сих пор, если у власти находились противники инфляции, они просто старались рисовать поменьше денег, и этого вполне хватало, чтобы цены не росли. А если к рулю приходили инфляционисты, им и в голову не приходило запрещать эмиссию – своё любимое орудие экономической политики.

Логика Фридмена такова: если сторонники твердых денег когда-нибудь получат большинство, позволяющее изменить конституцию, а потом потеряют власть, то те, кто придет им на смену, уже не смогут так легко устроить инфляцию, как раньше. До тех пор, пока конституционное большинство не получат сторонники эмиссии, которые сразу отменят этот запрет.

При этом Джеймс Бьюкенен[10] указывает, что отменить конституционный запрет на эмиссию будет не так-то легко. По его теории, когда речь идет о поправках к конституции, политики рассуждают не так, как при обычном распиле бюджета. Соображения абстрактного здравого смысла и общего блага играют при этом несколько большую роль. Так происходит из-за того, что конституционные формулы мало у кого связываются с непосредственной краткосрочной выгодой, они имеют слишком обобщенный вид.

В современных условиях создание политической коалиции, которая может пробить денежную эмиссию и раздел свеженарисованных денег между участниками – дело достаточно легкое и быстро окупаемое. Но если предположить, что эта коалиция сначала должна отменить антиинфляционную конституционную поправку, то процесс затягивается. А поскольку политические альянсы недолговечны, то всякий участник такого блока в глубине души подозревает: «Вот сейчас мы отменим поправку, а потом мои партнеры по коалиции договорятся с вражеской партией Икс, а нас кинут, и эмиссионные деньги пойдут не на поддержку наших избирателей, фермеров, а куданибудь в ВПК».

Но с этой поправкой есть и другая проблема. Конституционное ограничение эмиссии не уничтожит всей «машины по производству инфляции», которая вмонтирована в государственное устройство современных стран.

Сама по себе эта мера не уменьшит влияние банковского картеля во главе с центробанком, который по прежнему будет требовать себе привилегий и особого статуса во всем, что касается денег. Никуда не денутся и политически влиятельные профсоюзы, которые постоянно и неуклонно добиваются повышения номинального уровня заработной платы. Если экономический рост не очень быстр, то такое давление должно привести или к массовой безработице (представьте, что будет, если в современной России запретят платить зарплату меньше, чем 30 тысяч рублей в месяц) или к эмиссии, которая обесценит деньги, но позволит профсоюзным вожакам отчитаться о формально достигнутом успехе. Подобные особенности современной политики заставляют экономистов искать более радикальные антиинфляционные рецепты.

В 1976 году, когда Хайек[11] уже стал нобелевским лауреатом, а его учитель Мизес скончался, этот экономист выпустил работу под названием «Denationalization of Money», что в русском издании было переведено как «Частные деньги».

Логика этой книги такова. Баланс политических сил делает невозможным, чтобы правительство воздерживалось от эмиссии. Что ж, рассуждает Хайек, если так, попробуем зайти с другой стороны и сделать нормальных субъектов экономики независимыми от инфляционистских действий правительства. Для этого достаточно, чтобы нынешние государственные валюты не считались легальным средством платежа по любым обязательствам. При заключении контракта стороны вправе указать в качестве расчетной валюты любую мыслимую единицу, и именно в этих единицах должники обязаны расплачиваться. Любая организация должна получить право выпускать собственные деньги и предлагать их публике, если та ими заинтересуется. При найме рабочей силы и при назначении любых цен заинтересованные лица будут выбирать те деньги, которые сочтут наиболее надежными и стабильными. Возникнет настоящая конкуренция.

В результате этого предложения те валюты, чьи эмитенты проводят инфляционную политику, просто перестанут пользоваться спросом. Они не будут никому нужны, и те, кто рисует эти «деньги», не смогут на них ничего купить. А популярность приобретут только те валюты, издатели которых смогут убедить публику в том, что их ценность сохранит постоянство.

Как они этого добьются? Если бы я был банкиром, выпускающим частные деньги, пишет Хайек, я бы действовал так. Прежде чем запустить в обращение свои деньги, я бы накопил достаточные резервы золота и валют, уже заслуживших репутацию. Затем создал бы надежный и заслуживающий доверия механизм по раскрытию информации об этих резервах, их публичному мониторингу. Далее, принял бы на себя официальное обязательство, что все деньги, выпущенные моей конторой, я готов в любой момент забрать обратно и выдать взамен них золото или признанную валюту по раз и навсегда установленному фиксированному курсу. И, наконец, никогда бы не выпускал больше денег, чем смогу погасить, потратив все свои золотовалютные резервы.