Чемодановна - Анна Никольская

Во-первых, мэрия сгорела дотла.

Во-вторых, вместе с мэрией сгорели все важные бумаги мэра, а также его любимый плюшевый медвежонок.

В-третьих, директор зоопарка был в страшном гневе. Он примчался на пожар и теперь потрясал над головой газетой с фотографией Бори и лысого льва, ругаясь при этом неприличными словами.

В-четвёртых, в гневе был папа Миши Баскервильева. Он потрясал над головой кулаками и демонстрировал толпе зевак огромный фиолетовый синяк под глазом своего Миши. Кто ему поставил этот синяк, вы, разумеется, помните.

В-пятых, вокруг Оли и Бори прыгала откуда-то взявшаяся Изольда Тихоновна Кикиморова во всём красном и со словами: «Это всё она виновата! Наших детей чуть не угробила! Я на неё О́РГАНЫ натравлю! Сейчас-сейчас!» – звонила кому-то по мобильному телефону.

В-шестых, из-за пожара и последующего наводнения (Оля и Боря вылили на мэрию несколько тонн воды) вышла из строя единственная в Больших Пупсах электрическая будка, которая тоже стояла на площади. В результате во всём городе вырубили свет.

В-седьмых и в-предпоследних, на маме с папой, стоявших у фундамента сгоревшей мэрии, не было лиц. Рядом с ними стояла Чемодановна, и её тоже было не узнать. Она как будто вся вдруг сморщилась и в пять раз усохла, а от знаменитой бандитской ухмылки не осталось и следа.

– Мама, что же ты наделала? – спросила у неё прекрасная Шурочка Николаевна.

Чемодановна ничего на это не ответила. Она молча разглядывала свои ноги в подгоревших туфлях на каблуках, не смея поднять глаз на собственную дочь.

– Авдотья Чемодановна! – Эдуард Константинович печально покачал головой. – Мы так ждали вас к ужину…

– Вот! Это про неё я вам рассказывала! – К Прикольским подскочила Изольда Тихоновна с двумя строгими на вид женщинами в штатском. – Дорогие органы, примите немедленно меры, не то она весь город угробит!

– Смотрим-смотрим, – сурово сказали женщины из органов. – Значит, непосредственно записываем: имеются дети в количестве двух штук, безответственные родители – в том же количестве и некто Чемодановна – одна штука. – Обе женщины яростно застрочили что-то в блокнотах.

– Это не «некто», а наша родная бабушка! – в сердцах крикнул Боря.

– Тем хуже, – сказали женщины из органов. – Значит, так, граждане родители, у вас непосредственно два варианта: либо вы добровольно избавляетесь от вашей опасной для общества бабушки, либо…

– Либо что?! – ужаснулась прекрасная Шурочка Николаевна.

– Либо мы непосредственно изымаем у вас этих несовершеннолетних детей мужского и женского пола в количестве двух штук! – отрапортовали органы.

– Нет! – пронзительно закричала Шурочка Николаевна, бросаясь на плечо к папе.

– Не нет, а непосредственно да! – строго сказали женщины и переглянулись с Изольдой Тихоновной.

– Не надо никого изымать, – заговорила вдруг Чемодановна.

– Это ещё почему? – насторожились органы.

– Я сама уйду. Кикимора Тихоновна абсолютно права, это я во всём виновата. И ты, Шурочка, тоже во всём права. Мне вообще не следовало к вам являться.

– Чемодановна! – горько закричали Оля и Боря, бросаясь в её необъятные объятия. – Мы тебя никуда не отпустим!

– Всё будет ужасно хорошо, – улыбнулась им бабушка. – Зуб даю!

С этими словами Чемодановна исчезла в воздухе, и даже органы с полицией и собаками не успели её непосредственно допросить.

А в-восьмых и, пожалуй, в-последних, подарок Оли и Бори (помните пакетик растворимого картофельного пюре?) тоже пропал.

Бесследно. Вместе с чемоданом.

Глава 12

Всё будет ужасно хорошо

Последние августовские дни подходили к концу. Лето увядало, уступая место прохладному сентябрю. Оля и Боря Прикольские готовились к школе. Хотя в общем-то им совершенно этого не хотелось. Не хотелось ходить по магазинам, выбирая школьную форму (за лето Боря и Оля так вытянулись, что старая им оказалась мала), не хотелось покупать новенькие тетрадки и учебники, так вкусно пахнущие типографской краской, не хотелось дочитывать заданные на лето книжки и доделывать гербарии.

С тех пор как от них ушла Чемодановна, близнецам вообще ничего не хотелось. Всё вокруг казалось каким-то тусклым, серым и пресным – даже любимые Олины апельсины. По вечерам дети уходили в парк, где подолгу сидели на любимой скамейке Чемодановны и тяжело молчали. Голуби с опаской поглядывали на них с карниза мэрии (её отстроили за несколько дней рабочие из соседней страны), но детям было теперь совсем не до голубей.

Кончилось тем, что Боря и Оля слегли. Мама, прекрасная Шурочка Николаевна Прикольская, была вынуждена взять в магазине игрушек неоплачиваемый отпуск, чтобы сидеть с больными. А папа, Эдуард Константинович, – работать в офисе в две смены, чтобы семья могла сводить концы с концами. Признаться, однажды они даже хотели позвонить Изольде Тихоновне и попросить её вернуться, но потом передумали.

До начала школьных занятий оставалась всего неделя, а дети всё не шли на поправку. Тогда мама позвонила своему бывшему однокласснику – известному на весь город детскому врачу, – и он в тот же вечер примчался на помощь.

Врач вымыл с мылом руки, отказался от чая и сразу прошёл в детскую. Он ощупал лоб и подбородок Бори, проверил коленные рефлексы у Оли, измерил обоим температуру, рассмотрел гланды, проверил уши, заглянул в носы, пощупал животы и вынес вердикт:

– Поздравляю, ваши дети абсолютно здоровы!

– Ура! – обрадовался папа.

– Но тогда что же с ними? – испугалась мама.

– А ничего особенного. Их элементарно заела тоска.

– По кому? – хором спросили родители, хотя и сами всё прекрасно знали.

– Это вы у них спрашивайте, а я пойду, – сказал врач и откланялся.

На следующее утро он перезвонил Шурочке Николаевне и посоветовал свозить детей к морю.

– У нас нет на это денег, – сказал папа.

– Чтобы попасть на море, много денег не надо, – сказала мама и принялась паковать чемоданы.

На море ехали на старой папиной машине. Она уже давно стояла в гараже без дела и вся проржавела насквозь. Хорошо, что море было недалеко, иначе Прикольские бы туда не добрались.

Приехав на море, мама с папой облюбовали пустынный песчаный пляж и разбили палатку. Детей вынули из машины (на тот момент Оля и Боря уже отказывались передвигаться самостоятельно) и уложили на махровые полотенца. Теперь близнецов приходилось лишь изредка переворачивать, чтобы они не сгорели на солнце, а также следить за тем, чтобы с них ветром не сдуло панамы.

Первым пошевелился Боря – это случилось к исходу второго дня. На следующее утро пошевелилась Оля. Морской воздух, солнце и забота родителей всё-таки способны творить чудеса. К обеду оба близнеца потребовали гречневой каши с тушёнкой и, когда требуемое было выполнено, навернули целый котелок.

С тех пор дети пошли на поправку – они начали ходить, разговаривать и даже изредка улыбаться. А один раз Боря заплыл за буйки. Мама с папой искренне надеялись, что к началу учебного года дети полностью придут в себя.

В тот день – последний день пребывания Прикольских на море – на небе было ни облачка. Ярко светило августовское солнце, пуская по морю блёстки.

– Я нашёл лодку, – сказал Боря сразу после завтрака.

– Где? – удивилась Оля.

– В гроте, за теми скалами. Кто-то оставил лодку прямо в песке. А может, её принесло сюда штормом. Она как новенькая – я проверял.

– Отлично, – сказала Оля. – Поплывём прямо сейчас.

Оставив родителей собирать морские ракушки, Прикольские захватили длинный канат из багажника и прямиком направились в грот. Лодка лежала в мокром песке, перевёрнутая кверху дном. С ней пришлось изрядно повозиться, прежде чем близнецы смогли спустить её на воду. Один конец каната Боря крепко привязал к валуну, а другой к мысу лодки.

– Отчаливаем! – воскликнула Оля и впервые за долгие-долгие дни рассмеялась.

Плыли молча – каждый думал о своём. О чём именно, мы не знаем. Вернее, знаем, но не будем рассказывать. Ведь каждый имеет право хранить чужие секреты. Долго ли они плыли, коротко ли – дети не вели счёт времени. Но когда Боря обнаружил, что канат исчез, солнце уже стояло в зените, а берега видно не было.

– Лопух! Старая развалина! – ругал сам себя Боря. – Что же я наделал? Я погубил нас!

– Успокойся, – холодно сказала Оля. – Мы что-нибудь обязательно придумаем.

– Что? У нас ведь даже нет вёсел! – паниковал Боря.

– Кажется, дождь собирается, – сказала Оля и посмотрела на небо.

Оно вдруг стало серым, а вокруг солнца собрались плотные сизые тучи.

– Этого ещё не хватало! – Боря передёрнул озябшими плечами.

Стало ветрено. Сначала это был лёгкий ветерок, но скоро он набрал силу и дунул так, что поднялись волны и по поверхности моря побежали барашки. Вода потемнела, стала плотной и свинцовой. На нос Оле упала крупная капля. Настала Олина очередь паниковать.