Валенсия (53 карты) - Марк Ренуар

— Ну, вот и все. Я сейчас уйду, вспоминай меня, а если я тебе понравилась — люби. Меня можно любить в памяти. Посмотри на меня хорошенько и запомни. Я тебя никогда не забуду. Прощай. Я вскочил с кровати, чтобы еще раз поцеловать ее на прощание, но было поздно. Она махнула рукой и исчезла… Я долго сидел на кровати, вспоминая ее слова и ласки. Потом потушил свет и лег спать.

— Ну, вот и все. Уже поздно, и вам, наверное, нужно идти, — сказал он, прерывая свой рассказ.

— Да, — спохватился я, — уже пора.

Он встал вместе с нами, собираясь уходить.

— А вы куда? — спросил его Дик.

— Домой.

— Где вы живете?

— Тут, недалеко, снимаю подвальную комнату.

— Не нужно туда ходить, живите здесь. Мы заплатили за номер и за питание.

Он смущенно поблагодарил нас и, проводив до подъезда гостиницы, вернулся в номер. Мы с диком взяли такси и поехали на корабль.

— А ведь правду сказала эта девица про плоть, — сказал Дик.

— Она, очевидно, говорила о своей плоти. Для нее она действительно все, ответил я и мы больше не говорили ни о чем, погруженные в свои мысли.

ГЛАВА 6

На следующий день утром, наскоро позавтракав, мы с Диком поехали к Рэму. Дик захватил с собой свой бостоновый костюм, чтобы посолиднее принарядить нашего знакомого. Рэм увидел нас и вышел встречать на улицу.

— Я уже заждался, — пожимая нам руки, пожаловался он, — десятый час, а вас все нет и нет.

Нетрудно было заметить перемены в Рэме, которые, как после тяжелой болезни, иллюстрировали его выздоровление. Он был свеж, бодр, в глазах горели веселые искорки, движения стали порывистые и стремительные. Свой ветхий наряд он, как мог, подновил и подчистил. Когда мы вошли в комнату, он, как радушный хозяин, усадил нас за стол и достал из шкафчика бутылку коньяку.

— Сначала коньяк для бодрости и я продолжу свой рассказ, — он позвонил, чтобы принесли закуску. Пришла уже знакомая нам официантка. Рэм встретил ее у двери и помог донести тяжелый поднос. Когда мы выпили по рюмке крепкого напитка, Рэм признался:

— А ведь я теперь себя намного лучше чувствую, меня теперь не мучают по ночам кошмары и ничто не раздражает. Женщины уже не кажутся такими безобразными и противными. Я как будто, рассказывая, выкидываю из себя болезнь. Поэтому мне хочется все время, без перерыва, рассказывать и скорее добраться до конца. Если вы готовы, я начну.

— Давай.

— Так вот. Проснулся я от телефонного звонка.

Тесть беспокоился о моем здоровье. После бурной бессонной ночи у меня еще болела голова и я чувствовал себя изрядно побитым.

Тесть посоветовал мне принять ванну и съездить за город отдохнуть на даче. Был первый час дня. Я сделал все, как советовал тесть, и уже через час был в нашей загородной вилле. Меня встретил смотритель. Старик очень обрадовался моему приезду. Его замучила тоска одиночества. Мы бродили с ним по саду, собирали опавшие яблоки. Потом распили маленький флакон самодельной настойки из вишен и я лег в гамак. Старик примостился рядом на земле, стал чистить фрукты для засушки. Незаметно для себя я заснул. Проснулся вечером. Солнце клонилось к закату. Длинные густые тени деревьев избороздили землю. Старик все еще копался с фруктами, мурлыкая какую-то песенку. Я еще долго лежал, не двигаясь, глядя в небо. Я чувствовал себя снова бодрым и помолодевшим. Поужинав со стариком, чем бог послал, я отправился в город. Случайно я помещался на той улице, где находился особняк мари. Вспомнив ее приглашение, я решил зайти. Хозяйка сама встретила меня у входа. Как всегда безупречно одетая, с высокой пышной прической она выглядела королевой, но меня не беспокоила ее красота. Без особых комплиментов я поздоровался с ней и со стариком. Я прибыл вовремя. Всех пригласили к столу. Хозяйка посадила меня поближе к себе. Сочувствуя моему горю, никто не говорил об умершей. Собралось много народу, но женщин было вполовину меньше, чем мужчин. Мари не любила женское общество. Большинство присутствовавших мужчин были либо претендентами в любовники хозяйки, либо уже отставные ухажеры. Муж Мари после двух первых рюмок крепкого коктейля сильно захмелел и понес чепуху. Она отвела его спать. Возвратившись, она широким жестом пригласила меня занять его место. Пир шел горой, мне было скучно в этой буйной и развратной компании. Перепивши, одна девица стала исполнять танец с раздеванием. Сначала она под визг и аплодисменты оголяла свои тощие мало привлекательные ноги, потом сбросила платье, к великому удовольствию всех мужчин открыла маленькую дряблую грудь с огромными коричневыми сосками, усеянную мелкими пупырышками. Больше она не раздевалась и, дернув резинку нейлоновых трусов, выскочила в другую комнату.

Танцевали буги, стараясь оголить и без того скудно одетые тела женщин. Мари несколько раз пыталась пригласить меня танцевать, но я всякий раз отказывался под предлогом плохого самочувствия. Я много пил и совершенно не пьянел. В первом часу ночи я вспомнил о своих картах и собрался уходить. В это время мажердом ввел в зал милую скромную девушку в серой, плотно обтягивающей ее стройную фигурку, блузке и красной атласной юбке. Она осмотрела все общество и сделала книксен.

— Откуда ты откопал эту крошку? — спросила Мари своего слугу.

— Она сказала, что ищет человека, который находится здесь.

— А кто он, этот человек? — спросила девушку Мари.

— Он мне нужен, — тихо и смущенно ответила девушка.

— Ну проходи, ищи своего человека. Здесь их, как видишь, более чем достаточно. Как тебя зовут?

— Валенсия.

— Tише, — хлопнула в ладоши Мари, — это милое создание зовут Валенсией. Если кто-нибудь посмеет нетактично к ней отнестись, того сейчас же вышвырнут из дома. Иди, детка, за стол, выпей с нами и веселись. Мари провела Валенсию к столу и посадила рядом со мной. Девочка очень волновалась и не знала, как себя вести. Я осторожно поймал ее руку под столом и ободряюще пожал, она благодарно кивнула мне головой. Мари подала ей бокал шипучего шампанского. Валенсия посмотрела на меня и, поймав мой одобрительный взгляд, выпила шампанское до дна.

— Браво, девочка, — захлопал в ладоши какой-то франт и подбежал к ней.

Я не мог теперь отобрать у неприятного щеголя милую Валенсию. Она нерешительно встала из-за стола и, растерянно глянув на меня, тихо сказала своему ухажеру:

— Я очень плохо танцую.

— Ничего, танцуйте. Здесь никто не умеет хорошо танцевать, — сказал я, чувствуя ее нерешительность. Она вышла из-за стола. С первых шагов, с первых движений она привлекла к себе всеобщее внимание. С легкостью птички и грацией балерины она мягко скользила по паркету, безукоризненно выполняя любое трудное па. Несмотря на бешенный темп музыки, она ни разу не сбилась и порхала без тени усталости. Ее партнер танцевал с восторгом и упоением, осторожно держа ее за гибкую стройную талию. Когда танец кончился, ей зааплодировали. Мужчины записались в очередь танцевать с ней. Дамы зеленели от зависти. Мари склонилась ко мне: