Весенней гулкой ранью... - С. Кошечкин

середине 1916 года, были Вл. Лидии, А. Свирский, Л. Никулин, Н. Никитин, Н.

Павлович, П. Бунаков... В последнем номере за 1915 год помещен рассказ С.

Городецкого "Бабушкино сердце". Видно, его "сватовство" Есениным было не

столь уж безуспешным...

"Ярославны плачут"... Горе оставшихся женщин, муки солдат, проливающих

кровь на полях сражений, - отсюда берут исток антивоенные настроения поэта,

так остро выраженные в поэме "Марфа Посадница".

5

Имя Марфы Посадницы связано с далекой русской историей. Это она, вдова

посадника Борецкого, воспротивилась насильственному присоединению Новгорода

к Московскому государству. Это она бросила вызов самому великому князю

Московскому Ивану III, предпочтя заточение в замшелых "каменных мешках"

Соловецкого монастыря жизни в лишенном самостоятельности Новгороде.

История показала: объединительная политика Ивана III была прогрессивной

политикой, ибо речь шла о создании единого Русского государства. С этой

точки зрения бунт Марфы и новгородцев - явление реакционное. Но сама идея

вольнолюбия, протест против насилия, верность старинным обычаям издавна

пришлись по сердцу народу, породили поэтические легенды о "последней

гражданке новгородской", как ее назвал писатель и историк Н. Карамзин.

В своей повести "Марфа-посадница, или Покорение Новагорода" (1803) Карамзин нарисовал образ волевой, мужественной женщины. Марфа говорит перед

новгородцами: "...Сердце мое любит славу отечества и благо сограждан..." По

убеждению автора", "вольность и Марфа одно знаменовали в великом граде".

В мрачные времена Николая I к теме новгородской вольницы, к образам

Вадима - "витязя пламенного в грозных битвах за народ", Марфы Посадницы

обращались Пушкин и Лермонтов, Бестужев-Марлинский и Кюхельбекер, Ф. Глинка

и А. Одоевский. Новгород, его герои были символом борьбы с самодержавием,

крепостничеством, примером высокого патриотизма.

Свершила я свое предназначенье,

Что мило мне, чем в свете я жила,

Детей, свободу и свое именье -

Все родине я в жертву принесла, -

восклицает Марфа в неоконченной думе Рылеева о "гордой защитнице свободы".

Вспоминается она и в романе Гончарова "Обрыв" - "великая русская Марфа, скованная, истерзанная московскими орлами, но сохранившая в тюрьме свое

величие и могущество скорби по погибшей славе Новгорода, покорная телом, но

не духом, и умирающая все посадницей, все противницей Москвы и как будто

распорядительницей судеб вольного города".

Романтическое восприятие этой личности лежит в основе и есенинской

поэмы. Былина и сказка, реальность и фантастика, старинные и диалектные

слова - все это, слившись, придало произведению колорит народного сказания.

Так, Марфа не просто вышла из дома, а "на крылечко праву ножку кинула, левой

помахала каблучком сафьяновым". Она "возговорит... голосом серебряно". Как в

былине о легендарном новгородском богатыре: "И возговорит Василий

Буславьевич..."

Прежде чем решиться отвергнуть посягательство Московии, Марфа

обращается к вече, заручается поддержкой новгородцев. На ее стороне ангелы и

господь бог. Он-то и советует не пытаться отогнать "тучу вихристу": московский царь продал свою душу сатане пучеглазому.

Виельзевул в обмен на душу царя обещает помочь ему победить непокорных.

При этом добавляет:

А и сроку тебе, царь, даю четыреста лет!

Как пойдет на Москву заморский Иуда,

Тут тебе с Новгородом и сладу нет!"

От этого пророчества сатаны автор, так сказать, и перекидывает мостик к

современности, когда срок, данный царю, минул и - надо понимать - на Москву

двинулся "заморский Иуда" в образе кайзерской Германии. Поэт-сказитель не

скрывает своей неприязни к царю. Дух былой вольности оживает в словах,

обращенных к старинной реке и славному городу:

Ты шуми, певунный Волохов, шуми,

Разбуди Садко с Буслаем на-торгаш!

Выше, выше, вихорь, тучи подыми!

Ой ты, Новгород, родимый наш!

Заканчивается поэма высокой нотой протеста против царизма, развязанной

им войны. Антиправительственная направленность поэмы не прошла мимо внимания

Горького, редактировавшего в то время журнал "Летопись". Но публикация ее не

состоялась по независящим ни от автора, ни от редактора причинам. "...Вчера

цензор зарезал длинное и недурное стихотворение Есенина "Марфа Посадница", назначенное в февраль..." - сообщал Горький Бунину в письме от 24 февраля

1916 года.

Поэма была напечатана только после Февральской революции. В "Отчаре" -

одном из поэтических откликов на февральские события 1917 года - Есенин

снова вспомнил о новгородской вольнице:

Слышен волховский звон

И Буслаев разгул,

Закружились под гул

Волга, Каспий и Дон.

6

"...Однажды утром в село прибежал с проломленной головой какой-то мужик

и рассказал, что его избил помещик.

- Только хотел орешину сорвать, - говорил он, - как подокрался и цапнул

железной тростью.

Мужики, сбежавшись, заволновались.

- Кровь, подлец, нашу пьет! - кричали они, выдергивая колья".

Расправа над извергом-помещиком - так можно назвать этот эпизод из

повести Есенина "Яр" (первая публикация - журнал "Северные записки", 1916, февраль - май). Повесть прошла почти незамеченной. С определенным налетом

мистики (образ "лесной русалки" Лимпиады), круто замешанная на диалектизмах, она получила отрицательный отзыв Горького (в письме к Д. Семеновскому). Сам

Есенин, по словам И. Грузинова, "никогда не говорил о своей повести, скрывал

свое авторство. По-видимому, повесть его не удовлетворяла...".

У нас нет поводов ставить под сомнение свидетельство И. Грузинова.

Действительно, ни в автобиографиях, ни в письмах, ни в статьях Есенина, ни в

мемуарах о нем упоминаний о "Яре" не встречается. Тем не менее, это

произведение имеет существенное значение для уяснения идейно-художественного

развития поэта. В образах крестьян (дед Иен, убивший ненавистного помещика;

Петро, поднявший руку на самодура-пристава) воплощена сила, способная

потрясти мир насилия и несправедливости.

Социальные мотивы, звучащие в "Яре", помогают яснее увидеть основу того

воодушевления, с каким Есенин встретил Февральскую революцию 1917 года.