Три, четыре, пять, я иду искать - Павел Шумил

— Я «Адмирал Ушаков». Вызываю Землю.

— А, Ушак-паша, — отзывается Старик. — Что-то случилось?

— Все в порядке, все по графику, — успокаиваю я. — Поэтому и вызываю. Прошу разрешения порезвиться.

— Что значит — порезвиться? — в голосе Старика любопытство пополам с недовольством.

— Порезвиться — это значит погонять корабль на предельных режимах.

На максимальных ускорениях. Ну и потренироваться в тонком маневрировании.

Эта машина для меня новая, мне надо ее почувствовать.

В эфире — тишина. Но если вывести громкость на максимум, можно услышать, как Старик с кем-то советуется.

— Крым, сынок, — вновь выходит в эфир Старик. — У тебя есть программа испытательного полета. И есть дата возвращения. Не уложишься — я с тебя шкурку спущу. Не выполнишь программу — еще одну. Поломаешь машину или кому-то дорогу перебежишь — еще одну. В остальном — ты капитан, и действуй по обстановке.

— Есть действовать по обстановке!!! — радостно квитирую я, врубаю шесть «g» по главной оси и выписываю в пространстве спираль. На самом деле мне вовсе не радостно. Весь этот диалог — отрепетированная заранее туфта. Мы слушаем переговоры америкосов, они — наши. Программа моего полета — куда я пойду и что буду делать — опубликована заранее. Ее можно сопоставить с координатами «мячиков». Теперь, после разговора со Стариком, программы нет. Куда бы я ни пошел, америкосы будут думать, что я оказался там случайно. Тонкое маневрирование у «мячика» — тренировка. «Мячик» замолчал? Я протаранил его корпусом или сжег джетом двигателя. Ничего, не страшно, это «мячик» русских. Сами разберутся… «Тише, Танечка, не плачь, это был соседский мяч». Впрочем, о том, что на пару минут замолчал русский «мячик», американцы вряд ли узнают. У них своих хватает. Идеальное прикрытие.

Тошно.

В космосе не должно быть ни тайн, ни политики. Космос — он огромен и чист. Нельзя в него с немытыми ногами.

Выхожу в нужный квадрант на день раньше срока — за счет двух «g» вместо одного по плану. День веду программу. На седьмой день беру выходной. Земля не возражает — я иду с опережением, да и на Земле воскресенье.

От Ларисы опять ни одного письма.

«Мячик» я взял руками и поместил в специальный контейнер с очень мягкой упаковкой. Взамен пустил в полет новый «мячик». Удалившись метров на цать, он расправил антенны и принял вахту. А вернувшись в шлюзовую камеру, я долго вертел трофей и разглядывал через стекло шлема. На расстоянии нескольких астрономических единиц Солнце не слепит. Светофильтр не нужен. Поэтому стекло шлема прозрачно как слеза. Фары шлема тоже не нужны, шлюзовая ярко освещена, все видно отлично. Но впервые я пожалел, что в комплект инструментов скафандра не входит лупа. Обычная профессорская лупа размером с блюдце, на длинной ручке с накладками из слоновой кости.

Потому что «Мячиков» было два.

Один — наш обычный «мячик» — шар диаметром тридцать два сантиметра.

С растопыренными антеннами — почти метр.

Второй — вишенка не более двух сантиметров в диаметре, повисшая на кончике одной антенны. Миниатюрная копия «мячика», тоже растопырившая крошечные антенны.

В космосе завелся Левша.

Чужой «мячик» пытался общаться с миром на частоте в шестнадцать раз выше стандартной. Естественно, ему никто не отвечал. Размеры его тоже отличались в шестнадцать раз. Откуда число шестнадцать? Это степень двойки. Два в четвертой степени. Круглая цифра для всех, кто связан с цифровой техникой.

Я переключился на частоту чужого «мячика» и прогнал серию тестов.

Тесты прошли. Чужой «мячик» отзывался на номер большого брата и был полностью функционален. Лесковская блоха, получив подковы на лапки, танцевать перестала, а «мячик» работает. Нам утерли нос…

Что в этом «мячике» невероятного, спросите вы? Простая арифметика

— если линейные размеры меньше в 16 раз, то объем и масса — в 4096 раз.

Но поразительно не это. «Мячиком» управляет компьютер. Процессор этого компьютера выполнен по 30-нанометровой технологии. То есть, ширина токопроводящих дорожек на кристалле процессора — тридцать нанометров. Или сто двадцать атомов. Если отмасштабировать в шестнадцать раз — получится семь-восемь атомов. А это уже за пределами разумного. Малейший технологический дефект — и кранты… Да просто заряженная частица попала в проводник — и нет проводника. Чего-чего, а заряженных частиц в космосе хватает.

Сверяюсь с таблицей кодов, надиктовываю сообщение для Земли:

— Парни, машина — прелесть! Конфетка! Вы локти кусать будете, что у вас такой нет. В общем, я в полном восторге! Ждите и завидуйте. Завтра испытываю активаторы — и назад.

Прослушиваю запись. Голос бодро-восторженный. Психологи говорили, что такой у меня и должен быть. Если отсеять шелуху, останется: «Программа выполнена, „мячик“ на борту. Ждите сенсационный материал». Конспирация…

Гнать психологов в три шеи. Завтра предстоит испытание активаторов. Не в звезде, а просто в пустоте. Производной «ноль» нет. Но и таких мощных активаторов еще никто никогда не испытывал. Вдруг меня забросит куда-нибудь к черту на кулички? Недаром же трюмы забиты продуктами — одному на сорок лет хватит…

Короче, мне просто страшно. Психологи должны были это учесть. Ну и черт с ними. Отправляю запись в эфир. Через сорок минут Земля ее получит.

Может, отменят прогон активаторов? Чтоб не рисковать ценным грузом…

Как бы не так! В ответ — стандартное: «Рад за тебя, Крым. Завершай программу и возвращайся».

Единственный раз с «мячиками» чужаков мы встретились года через четыре после первого визита чужого звездолета. В систему вошел второй корабль чужаков. Как и первый — со вспышкой. Толстый такой огурец шестисот метров длиной и почти триста в диаметре. И с ходу направился к ближайшей планете — Нептуну. Три дня изучал систему Нептуна, после чего направился к следующей ближайшей планете. Поскольку Уран и Сатурн находились по другую сторону Солнца, ей оказался Юпитер. На Земле царило возбуждение, готовое перерасти в панику. Несколько успокаивало разумное, предсказуемое поведение корабля-исследователя. По-существу, он повторял программу первого зонда.

Неделю покрутившись среди спутников Юпитера, корабль занялся поясом астероидов. Все сигналы в радио- и оптическом диапазоне игнорировал.

Впрочем, не все. Однажды отзеркалил на Землю пятиминутную передачу лазером в оптическом диапазоне. Ученые воспряли духом. Но чужой корабль вновь замолчал.

К Земле чужак приближался осторожно, по сужающейся спирали. И начал исследование с Луны. Это мы так подумали, что его интересует Луна. Потому что он направился к ней. По всем маневрам выходило, что чужак собирается выйти на окололунную орбиту. Но чужак скрылся за Луной… и пропал. Вместо него из-за луны вылетело нечто, больше всего напоминающее на экранах радаров облако металлической пыли. В оптическом диапазоне, кстати, тоже.