Конец пути - Евгения Грановская

Максим покачал головой:

– Нет. По крайней мере, пока.

Девушка усмехнулась.

– А, понятно. Нынче все хотят стать киношниками. – Она взглянула на седые виски Максима. – А не поздновато?

– Что? – не понял он.

– Так круто менять свою жизнь.

– Может быть, – согласился Максим. – Но жизнь меня не спрашивала.

В кафе вошел высокий парень с азиатским лицом, тот самый, который сидел в холле, когда сестры только приехали. Перед собой он катил инвалидную коляску. Остановив ее перед столиком, он улыбнулся уставившейся на него Ане и сказал:

– Максим Петрович, пора на массаж.

На этот раз не только Аня, но и Ника посмотрела на парня и коляску удивленно и недоумевающе. Затем сестры перевели взгляды на Максима.

– Что еще за массаж? – спросила непосредственная Аня.

– Нюра! – негромко осадила ее Ника, чуть смутившись.

Максим не ответил. Он дал знак парню. Тот приподнял его со стула и не без усилий пересадил в инвалидное кресло. Максим перевел дух, улыбнулся Нике и сказал:

– Это и есть трон, о котором я вам говорил. До встречи! Поехали, Валек!

Азиат развернул кресло и покатил его прочь из кафе. Когда они скрылись за дверью, Аня взглянула на Нику и сказала:

– Ты это видела? Оказывается, он калека!

– Нюра, нельзя так говорить про…

В кафе снова вошел парень, на этот раз без инвалидной коляски. Он прошел к столику, нагнулся и поднял с пола серебристую фляжку.

– Простите, – стушевался он под взглядом Ники. – Он вечно ее теряет.

– Да нет проблем, – улыбнулась Ника. – Давно твой хозяин стал калекой?

– Он мне не хозяин, – сказал азиат.

– Прости, я не так вырази…

– Ты бегаешь для него за фляжкой, – сказала Аня, – значит, он твой хозяин, а ты – его слуга. Так что там с ним стряслось? Попал в аварию?

Парень покачал головой:

– Нет.

– А что?

– Пуля, – ответил азиат.

– Ого! – восхитилась Аня. – Его хотели убить?

– Да.

– А почему не добили?

– Нюра! – резко осадила младшую сестру Ника.

Азиат смущенно улыбнулся, сунул фляжку в карман и быстро вышел из кафе.

– Младшая, ты будешь наказана, – строго сказала Ника.

Аня фыркнула и небрежно проговорила:

– Да ладно тебе. Я же ничего такого не сказала.

– Ты назвала этого парня слугой.

– Так он и есть слуга.

Ника посмотрела Ане в глаза и строго произнесла:

– Чтобы я больше этого не слышала. Ясно?

Аня неожиданно смирилась под этим взглядом.

– Ясно, ясно, – нехотя сказала она. Вздохнула и добавила: – Жалко, что он калека. Симпатичный мужчинка. Только запущенный слегка. Его бы побрить и отмыть… Слушай, как думаешь, у него ниже пояса только ноги не работают или остальное тоже?

– Нюра!

– Да ладно тебе, Ник, мы же взрослые люди.

– Ага, особенно ты.

– Я…

– Все, закрыли тему!

Аня пожала плечами, напустила на себя независимый вид, вызвала меню и принялась тыкать пальцем во все кнопки подряд.

4

Валентин Пак с осуждением во взгляде наблюдал, как Максим уже в третий раз подряд приложился к своей фляжке.

– Максим Петрович, может, хватит пить? – строго сказал он.

Тот отнял фляжку от губ и насмешливо уточнил:

– Почему?

– Алкоголь – это яд.

– С каких пор лекарство стало ядом?

– С тех пор, как вы стали выпивать по фляжке коньяка в день, – сказал Валентин.

Максим дернул щекой и небрежно произнес:

– Не бойся, я все равно не пьянею. У меня в крови есть особый фермент, который расщепляет алкоголь на составные части и выводит его из организма. А у китайцев, типа тебя, его нет. Поэтому вы быстро и безобразно пьянеете.

– Я не китаец, – сказал Валентин. – Мой папа был корейцем.

– Да какая, к дьяволу, разница.

Пак хотел что-то сказать, но тут из прихожей донесся переливчатый звон.

– Кто-то звонит, – сказал Максим.

– Да, я слышу, – кивнул Валентин.

– Тогда, может быть, пойдешь и откроешь эту чертову дверь или мне самому встать?

– Уже иду, Максим Петрович.

Пак удалился в прихожую.

Вернулся он, слегка удивленный, но явно не расстроенный, с девочкой Аней, с той самой, которая развлекала Максима полчаса назад в кафе.

– Зашла посмотреть, как вы живете, – сообщила она Максиму.

– Зачем? – спросил он.

– Мы же соседи, – резонно ответила Аня. – А соседи все должны друг про друга знать.

– Зачем? – снова поинтересовался он.

– А вдруг вы иностранный шпион? Или продаете наркоту?

Максим усмехнулся.

– Ну, допустим. И что ты сделаешь? Накапаешь на меня в полицию?

Аня насмешливо прищурила синие глаза:

– Нет. Просто потребую свою долю наркоты.

Максим тихо рассмеялся.

– Наш человек, – одобрительно проговорил он. – Валька, сделай даме кофе, а мне набери ванну.

Парень-азиат кивнул, улыбнулся Ане и вышел из комнаты. Аня осмотрелась, потом прошла к дивану и, не ожидая приглашения, села. Взглянула на Максима, на его кресло-коляску, снова на Максима и поинтересовалась со свойственной ей прямотой:

– Ну? И как вы оказались в инвалидном кресле?

– Потерял, по пьяной лавочке, ключ от квартиры. Пошел к соседям и попросился перелезть с их балкона на свой. Полез, но поскользнулся и спикировал вниз с третьего этажа. Приземлился в эту коляску. С тех пор с ней не расстаюсь. – Максим усмехнулся. – Как видишь, я так к ней привязался, что шагу без нее ступить не могу.

– И вы продолжаете пить? Даже после всего, что случилось?

– Зато я больше не прыгаю по балконам. За мой полет!

Он отсалютовал Ане фляжкой и отпил глоток коньяка. Облизнул губы и протянул бутылку девочке.

– Глотнешь?

Она округлила глаза и возмущенно сказала:

– Мне же всего пятнадцать!

– Прости, забыл. Выглядишь ты старше.

– Спасибо. Вы очень любезны.

– Прости, если обидел. Просто посмотрел на твои… – Он кивнул на грудь Ани, обтянутую майкой. – В общем, ты понимаешь.

Аня прищурилась:

– Вам нравится моя грудь?

– Ничего, но не мой калибр. Я люблю побольше.

Девушка покраснела.

– И за это спасибо.

– Не благодари, это был не комплимент. Скорее даже наоборот.

– Они еще вырастут!

– Вот тогда и покажешь.

– Покажу, но не вам!

– Думаю, я и это смогу пережить.

Аня нахмурилась, но через несколько секунд любопытство помогло ей проглотить обиду.

– Можно вас спросить? – снова обратилась она к Максиму.

– Валяй, – разрешил тот.

– Вы совсем не чувствуете своих ног, правда?

Он кивнул:

– Правда. Можешь ткнуть иголкой, я и не поморщусь.

– А как у вас насчет… взаимоотношений с женским полом?

Максим усмехнулся:

– Танцевать с женщинами, как ты понимаешь, я уже не могу.

– А остальное?