Том 3. Пьесы 1862-1864 - Александр Островский

Голоса

Иди, иди к Москве, Кузьма Захарьич!Тебя Господь поддержит, укрепит!

Воевода

И мы по силе, по́ мочи поможем.

Голоса

Поможем все тебе! — Поможем все!

Воевода

А грамоту снесите к протопопу,Чтоб завтра за обедней прочитал.Велите в колокол большой ударить,Чтобы народу собралось побольше.

Семенов

А где свинцу да пороху возьмете?Без огненного бою как соваться!

Минин

Займем в Казани, там в остаче много.

Семенов

А не сберешь ты войска, что тогда?

Минин

Один пойду.

Семенов

Один — не ратник в поле.

Поспелов

Ты не один пойдешь, и мы пойдем.Посадские, торговые помогутВам деньгами, а мы все головами.

Дети боярские

Мы все идем с тобой, Кузьма Захарьич!

Поспелов

Никто меня здесь, в Нижнем, не удержит!Служилые, воинские мы люди,Мы по приказу шли и умирали.Велят — иди и голову клади;Теперь без зова я иду, охотой!Уж умирать, так за святое дело!

Колзаков

Тебя Господь своим сподобил чудом;Иди же смело в бой, избранник Божий!И нас возьми! Авось вернется время,Когда царям мы царства покоряли,В незнаемые страны заходили,Край видели земли, перед глазамиЗемля морским отоком завершаласьИ выл сердито море-окиян.Довольно бражничать! Теперь есть дело:Точить оружие, в поход сбираться!

Воевода

И с Богом! Только жаль, что вас не много.

Минин

Да разве враг нас одолел числом?Он одолел нас Божьим попущеньем.Не силой силен враг, а Божьим гневом,Да нашей слабостью, да нашими грехами.

Аксенов

Не войска нужно нам, а благодати.

Минин

Велик Господь, владыко херувимский!Прибежище и сила наша в нем!Его рука дала врагам победу,Его рука притупит их мечи.

Аксенов

Давид и мал, да сильного свергает.

Поспелов

Не много храбрых вывел Гедеон.

Минин

Самсон все войско костью побивает.

Аксенов

От гласа труб валится Ерихон.

Колзаков

С большой ордой побить врага не диво.

Минин

Во мнозе Бог! И в мале Бог!

Аксенов

Аминь!

Действие четвертое

ЛИЦА:

Воевода Алябьев.

Биркин.

Семенов.

Поспелов.

Колзаков.

Минин.

Аксенов.

Темкин.

Губанин.

Лыткин.

Нефед Минин

Татьяна Юрьевна.

Марфа Борисовна.

Всякие люди Нижнего Новгорода, обоего пола.

Слепые.

Площадь в Кремле недалеко от собора. Начинает рассветать.

Часть народа толпится на паперти у собора, между ними Губанин. Вбегает Лыткин.

Лыткин

Ах, отцы мои, вот страсти-то! (Увидав Губанина.) Сема! Сема! Родимый ты мой, что за напасть такая?

Губанин

Какая напасть?

Лыткин

Да как же, Сема! Зачем в большой колокол-то били? Слышу я, зачали в колокол бить, народ бросился в город, так и обмер. Ну, думаю, всполох от воровских людей.

Губанин

Какой всполох? Что ты!

Лыткин

Так зачем же в большой-то? Ноне праздника нету.

Губанин

Затем и в большой, чтоб больше народу набралось. Грамоту из Сергиева монастыря читать будут.

Лыткин

Ишь ты! А ведь мне сдуру-то втемяшилось, что всполох. Велел домашним всю рухлядь, что есть, волочь в город наспех. Тут у ворот под горой и складывают.

Губанин

Кто о душе, а ты все о рухляди. Как тебе не стыдно!

Лыткин

Молод еще ты учить-то! Я уж страсти-то видывал. Как тогда князь Вяземский подходил, натерпелись тоже немало. Оно точно, Бог сохранил, а добра-то что распропало.

Губанин

На Москве больше нашего распропало.

Лыткин

Такое определение. Значит, терпи! Ну, а нам, пока Бог милует, свое добро беречь надо. Отошла обедня-то?

В народе

Грамоту читают! — Грамоту читают!

Губанин

Уж как хочется послушать! Кажись, ничего бы не пожалел.

Лыткин

Уж и я бы послушал. Протеснимся как-нибудь. Посторонитесь, почтенные!

Проходят. Народ мало-помалу протесняется в собор. У паперти открывается кучка слепых, которые были скрыты народом.

Слепые

(запевают)

Живал себе славен на вольном свету,Пивал, едал сладко, носил хорошо,Золотые одежи богат надевал,Про милость про Божью богат не давал,Про нищую братью богат забывал,А был у богатого убогий братец:Восползет убогий к богату на двор.Закричит убогий громким голосом.

Заря занимается. Народ выходит из собора. Все утирают слезы. Слышны голоса: «Подайте слепому, убогому! Сотворите святую милостыню!» Мальчики уродят слепых на паперть.

Проходят двое.

1-й

Экой плач! Эко рыдание во всем соборе!

2-й

Да и было отчего. Все тебе как на ладонке видно, как Москва гибнет, как веру православную попирают. Как же тут не заплакать! Что мы, каменные, что ли!

(Проходят.)

Старик и женщина.

Старик

Гибнет, говорит, все наше государство! гибнет вера православная! Легко сказать — гибнет вера православная! Каково это слово! Скажи ты мне, каково слышать?

Женщина

Тяжко-то оно слышать, тяжко, я хорошо, кабы почаще нам эти слова напоминать! А то живем тут, беды большой над собой не видим, никакой муки не терпим; не то что своих ближних, и Бога-то забудешь.

(Проходят.)

Проходят четверо.

1-й

Мы за веру православную должны до смерти стоять! Слышите, до смерти!

2-й

А кто же прочь? Да хоть сейчас умирать!

3-й

Потому, коли ты за веру пострадал, небесное царствие наследуешь.

4-й

Беспременно.

(Проходят.)

Две женщины.

1-я

Ни в жизнь столько слез не видала! Ни на одних похоронах того не бывает.

2-я

Уж и не говори! Так рекой и разливались. Ангелы-то с небеси, чай, смотрят да радуются. (Проходят.)

Выходит народ и становится стенами, образуя улицы для выходящих из собора. Выходят Воевода, Биркин и Семенов.

Воевода, Биркин и Семенов.

Воевода

(утирая слезы)

Вы видели, как плакал весь народ,Вы слышали тяжелые рыданья!Какие слезы! Боже! Прав Кузьма:С таким народом можно дело делатьВеликое. Он кроток, как дитя,Он плачет. Но, взгляните, эти слезы —Не хныканье старух и стариков;В них сила страшная; омывшись ими,Он чист и тверд, как камень самоцветный;Он сбросил тяжесть помыслов житейских,И суеты, и будничных забот,И вышел непорочен: хоть на битвуВеди его, хоть в монастырь честной,Хоть на небо.

Семенов

(со слезами)

Великую ты правду,Андрей Семеныч, говоришь. Я стар,Заматерел в грехах; а Божье слово,В час утренней молитвы, возвышаетМне душу грешную, и рвутся цепи,К земле гнетущие; хочу подняться,Как утопающий, ищу спасенья;Цветущий берег райский вижу ясно,И плыть готов, и силу обретаю.

Воевода