Канонир Кейд - Сирил Джадд

— Если мы больше не нужны, то лучше мы пойдем, Тони, — сказала Мими, несколько изменившись в лице. — Надо бы проведать Полли…

— Да-да, ступайте, — махнул рукой доктор. — Нет, подожди минутку! Заметив заинтересованный взгляд Джима, остановившегося на пороге, Тони увлек Мими в глубь комнаты и зашептал на ухо: — Я не хотел говорить раньше, но сейчас ты должна знать, что у Полли есть пистолет. Понятия не имею, известно ли об этом Джиму. Если вы отправитесь на поиски вторично, оружие может пригодиться. В любом случае его необходимо у нее забрать.

— Все поняла, — кивнула Мими. — Где она его прячет?

— Раньше держала в детской колыбели под подушкой, но я, кажется, уговорил ее подыскать более подходящее место. Так что не знаю.

— Ладно, я его сама найду. Пожалуй, нам действительно стоит прихватить его с собой. И еще… Если хочешь, я сама скажу Хенку. И пришлю его сюда.

Хеллман на мгновение задумался.

— Анна? — позвал он.

Она подняла голову. Лицо ее выглядело жалким и несчастным.

— Ты пойдешь в Скалы с поисковой группой?

Для всех присутствующих вопрос казался абсолютно невинным, и только двое знали, как тяжело было отвечать на него Анне.

— Я… Но ведь Ник уже набрал людей.

— Да, конечно. Просто я подумал, что тебе, может быть, захочется отправиться с ними. Но если предпочитаешь остаться здесь, не возьмешь ли ты на себя беднягу Хенка?

— Разумеется! — с поспешной готовностью ответила она. — Я уверена, что буду гораздо полезней в больнице, чем там, не правда ли?

Тони неопределенно пожал плечами, думая про себя, что ее желание остаться выглядит довольно странно. Неужели ей легче будет сопереживать страдания раненого Грэхэма и душевные муки потерявшего жену Хенка, чем искать маленького ребенка? Безусловно, ее что-то пугает в предстоящей поисковой экспедиции. Знать бы еще, что именно?

Решив наконец, что поговорит с Анной позже, доктор вернулся к операционному столу и принялся за детальное обследование пострадавшего репортера. Вся верхняя часть тела представляла собой сплошную маееутюрезов, ссадин и кровоподтеков. Когда Тони ощупывал грудную клетку в поисках сломанных ребер, пришедший в себя Грэхэм болезненно морщился и страшно ругался при малейшем прикосновении. Не обращая внимания на жалобы, Хеллман зафиксировал сломанную ключицу, вколол лошадиную дозу транквилизаторов, сделал необходимые перевязки и холодно сказал, глядя сверху вниз прямо в полные злобы и ненависти глаза журналиста:

— Ваше левое ухо изодрано в клочья, а барабанная перепонка, судя по всему, лопнула. Я ничем не могу вам помочь — такую операцию возможно провести только на Земле.

— Сами избили, а зашивают пускай другие, так, что ли? — недовольно проворчал репортер.

— Можете думать все, что вам заблагорассудится, — сухо ответил доктор и покатил стол к единственной койке в палате, которую еще недавно занимала Полли Кендро.

Когда он перекладывал журналиста в кровать, то случайно взялся слишком близко к сломанной ключице. Грэхэм громко вскрикнул. Тони сразу же ослабил захват, а про себя мрачно подумал: "Какого черта?! Почему я должен цацкаться с этим грязным прохвостом?" Вспомнив об Анне, он непроизвольно поглядел в ее сторону, но, к своему облегчению, встретил понимающую улыбку и сочувственный взгляд. Она подошла к койке и бесцеремонно накрыла журналиста одеялом, натянув его до самого подбородка.

— Я буду в соседней комнате, Грэхэм, — уведомил раненого доктор. Позовете, если буду нужен.

— Конечно, позову! — с сарказмом согласился репортер. — Как только почувствую, что созрел для нового избиения. Если бы вы только знали, как я обожаю, когда делают "темную"!

Не удостоив ответом это абсурдное обвинение, Тони прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и устало опустился в кресло. Несколько секунд он напряженно всматривался в спокойное лицо сидящей напротив Анны.

— Как ты считаешь, мог кто-нибудь из наших учинить с ним такое? спросил он наконец.

— Среди нас нет садистов, — сказала Анна после некоторого раздумья, — Ни один человек с подобными наклонностями не стал бы искать свое место в жизни в Сан-Лейк-Сити. Есть парочка горячих голов, и я допускаю, что, разозлившись, кое-кто мог свернуть ему челюсть или поставить синяк под глазом. Но подвергнуть такому жестокому и методичному избиению… Нет, из наших на это никто не способен.

— Ты знаешь, кого мне напоминает этот случай? Слониху Джинни!

— Но ее ведь убили.

— Ее основательно избили, но умерла она совсем по другой причине.

— Ты думаешь, тут замешаны парни из Питко-3? — с сомнением в голосе спросила Анна. — Но для чего им избивать Грэхэма? Я еще могу понять, за что избили ту женщину…

— Я знаю об этом столько же, сколько и ты. — Тони умудрился выдавить из себя жалкое подобие улыбки и спросил, понизив голос до конспиративного шепота: — Ты сейчас ничего не "слышишь"?

— У него все болит. Действие транквилизаторов проходит, и боли усиливаются. Он ненавидит нас. Боже, как он нас ненавидит! Я страшно рада, что у него нет под рукой оружия.

— Зато у него есть перо, а это иногда гораздо страшнее.

— По-моему, ему пришла в голову та же мысль. Неужели у него тоже есть аналогичные способности? Сейчас он злорадствует, предвкушая заранее, как сотрет нас в порошок.

— Подумаешь! С нами и так уже покончено. Единственное, чего я хочу, это разыскать Санни и поскорее убраться с этой проклятой планеты. Мне уже все тут осточертело!

— Кого ты хочешь обмануть, любимый? — мягко спросила она. — Ты даже меня обмануть не можешь, не говоря уже о себе.

— Хорошо, хорошо, — вынужден был сдаться Хеллман. — Готов признаться, что сердце мое разрывается при одной мысли об участи, уготованной Сан-Лейк-Сити. Да только какой смысл в моих переживаниях? Ты лучше скажи, Анна, смогу я рассчитывать на тебя на Земле? Когда я начну практиковать, мы могли бы составить неплохую команду.

Анна вдруг болезненно сморщилась и встала из-за стола. Затем на цыпочках подошла к ведущей в палату двери и тихонько прикрыла ее плотней.

— Он нас подслушивал, — пояснила она вполголоса. — Когда ты заговорил о возвращении на Землю, он испустил такой сильный импульс злобного ликования, что у меня даже голова заболела.

Тони обхватил ее за талию и привлек к груди.

— Энеи! — сказал он нежно. — Моя дорогая, любимая Энеи! Он целовал ее волосы, и они так бы и сидели, прижавшись друг к другу, если бы не стук в дверь, возвестивший о появлении Хенка. Несчастный в тупом отчаянии уставился на мертвое тело жены, отказываясь верить собственным глазам.