«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генрих-Мария Заузе подскочил на диване и злобно посмотрел на полыхаевскую дверь, за которой слышались холостые телефонные звонки: «Wolokita!»…
… Через месяц очень взволнованный Заузе поймал Скумбриевича в буфете и принялся кричать:
— Я не желаю получать деньги даром! Дайте мне работу! Если так будет продолжаться, я буду жаловаться вашему патрону!
Конец речи иностранного специалиста не понравился Скумбриевичу. Он вызвал к себе Бомзе.
— Что с немцем? — спросил он. — Чего он бесится?
— Знаете что, — сказал Бомзе, — по-моему, он просто склочник. Ей-богу! Сидит человек за столом, ни черта не делает, получает тьму денег и еще жалуется'[3] .
— Сём-ка, — сказал я тогда сам себе, — а ведь такие эпизоды пишутся неспроста! Ни один юморист в мире, сам нарочно такое не придумает — человеческой фантазии не хватит. Это надо чего-то «конкретного» курнуть — обычный «кокс» из аптеки не поможет в таком юмористическом творчестве.
После этого из инженеров, отсидевших срок в Ульяновском ИТЛ — но желающих продолжать сотрудничать с «Особым проектно-техническим бюро», была составлена «Комиссия по учёту, контролю и распределению кадров ОПТБ-007» (КУКРК).
Специальные «тройки» с грозными ксивами, раздобыв по запросу от НКВД же полные поимённые списки — объезжали места работы нанятых иностранных специалистов и, обнаружив реально «неприкаянных» — наподобие вымышленного Генриха-Мария Заузе, перевербовывали их в мою пользу.
Что самое удивительное и необъяснимое: советская система найма за границей работала чётко как часы. Отбирались действительно — самые лучшие специалисты имеющие безукоризненные рекомендации…
Но, Боже — как бесталанно и расточительно, а то и вовсе с нулевой эффективностью — их использовали на наших советских «социалистических» предприятиях!
Ну, что тут поделаешь, если даже сам Сталин — пока ничего поделать не может?
Переломить ситуацию я не в силах и мне лишь остаётся ею воспользоваться по известному принципу «нет без добра лиха». Таким образом, я снабжал кадрами не только растущую как на дрожжах ульяновскую промышленность — но и щедро ими делился с АО «Россредмаш», где Председателем Совета директоров был мой человек — Дыренков Николай Иванович.
Была, правда, пара-тройка скандалов…
Ну, да ладно!
* * *
Ещё одним источником хоть и молодых — но перспективно-ценных кадров, стали советские ВУЗы.
Исторически так сложилось, что слово «студент» у простого человека ассоциируется с каким-то — вечно голодным, незатейливо и неряшливо одетым существом. Что касается России, то во все времена это определение относится к нему в полной мере. Наш «Studiosus Vulgaris» никогда не жил в достатке, а после любой «Эпохи перемен» — оказывался на грани выживания и исчезновения.
Отлично помню Аннушку — нынешнюю законную «половинку» Василия Путина (Пукина), когда я впервые с ней познакомился в синематографе: она щеголяла в туфлях на деревянной подошве, с верхом — выкроенным из какого-то коврика и обрезков кожи. Платье ее, простенькое, с напуском на бедра по моде того времени — было явно пошито из какого-то выцветшего гобелена. Скорее всего — обивка кресла, окончившего свой век в буржуйке ещё в эпоху Военного коммунизма.
Когда я её досыта накормил в кафе мороженным и перед расставанием подарил дешевенькую шляпку — она была готова отдаться мне прямо в примерочной магазина…
Хахаха!
Это уже история — есть, что вспомнить.
После прихода к власти партии большевиков, классовый подход превалировал над другими в большинстве — подверженных революционным изменениям сфер социальной жизни и, высшая школа не являлась счастливым исключением в этом ряду. Даже на неформальном уровне — советское студенчество разделилось на «мужиков» и «жоржиков»: на выходцев из простонародья и из так называемых «бывших» — что тогда говорить об официальной позиции пролетарских властей?
Местные стипендиальные комиссии в вузах и техникумах, действовавшие под патронажем Центральной стипендиальной комиссии — решали вопрос по распределению скудных финансовых фондов в пользу социально близких, «общественно полезных» и имеющих заслуги перед Советской Властью.
Остальным была предоставлена благоприятная возможность крутиться по мере собственных способностей.
Кстати, специально для любителей «похрустеть»: и до Революции — стипендия нередко превращалась в «награду за благонадежность», правом получения которой — обладали далеко не все студенты Российской Империи.
Но даже студенты, попавшие в число счастливчиков — находились в положении между просто голодной смертью и просто голодным обмороком, ибо стипендия в тринадцать с полтиной рублей — была вдвое ниже минимального прожиточного минимума.
Но вопреки вся и всему, подобно неистребимой конопле Чуйской долины — советские студенты демонстрировали поразительное искусство выживания, достойное написанию отдельной книги[4]!
Подрабатывать репетиторством или иным интеллектуальным трудом, удавалось редко кому из них — поскольку эта кормовая ниша рынка, была занята немногим менее нищими советскими педагогами.
Те, кому не помогала семья — подрабатывали разгрузкой вагонов, подметанием улиц, пилкой дров, торговлей папиросами. Некоторые счастливчики находили работу один раз в две недели, и были бесконечно рады заработанным лишним двум–трём рублям. Девушки стирали бельё, мыли полы и окна. Некоторые из них — не особо щепетильные в моральном плане, торговали собственным телом.
Кажется, уже рассказывал, да?
Бывало и так: студент найдя какого-нибудь — особо лоховатого нэпмана, заключал с ним письменный договор — по которому тот брал на себя обязательство выплачивать до конца обучения определённую сумму в месяц. В свою очередь, студент обязывался полностью вернуть сумму в двойном размере.
Здесь Маркс был прав: нет такого преступления на свете — на которое не пошёл бы капиталист ради такой маржи!
Студенты же, как всегда — рассчитывали на русское авось: авось, если не сдохну — после ВУЗа найду хорошую работу, авось -законы изменятся, авось — нэпман-кредитор к тому времени сам сдохнет…
Для отдельных немногих счастливчиков, существовали так называемые «хозяйственные стипендии». Их выплачивали студентам различные советские предприятия, учреждения и организации — после письменного согласия устроиться и работать на них по окончанию тем учебного заведения.
Дефицит хоть как-то подготовленных кадров был просто жутчайшим!
Хозяйственная стипендия могла достигать фантастическо-сказочной суммы в сто «карбованцев», но чаще колебалась в пределах от двадцати до сорока рублей.
Некоторые, особо предприимчивые представители изощрённо-изобретательного студенческого племени, даже умудрялись заключить договор с несколькими организациями и жили довольно кучеряво!
Я, прознав про такие порядки, быстренько создал соответствующую структуру почти в каждом техническом ВУЗе европейской части страны — «благо» их не было так уж много. Агенты Бюро по трудоустройству «Шанс»
