Мир приключений 1974 - Николай Коротеев

— Войдите!

Дверь медленно открылась, и в кабинет с трудом протиснулся лысый толстяк на костылях. Одной ноги у него не было.

— Здравия желаю! Вы меня вызывали? Воронов моя фамилия, — бодро представился он.

— Посмотри, Сергей Петрович, может, он имеет какое-то отношение к делу Воронова?

Начальник районного угрозыска показал на новый желтый чемодан, стоявший у него в кабинете на полу возле окна.

Митин присел на корточки, внимательно осмотрел. Чемодан как чемодан: небольшой, с тонким металлическим ободом вокруг крышки. Он поднял его за ручку, взвесил.

— Не понимаю.

— Пустой, мы смотрели, — сказал начальник. — Конечно, не понимаешь. Сегодня утром позвонил управдом из Петрушевского переулка, дом восемь. Говорит, ребятишки играли у него во дворе и нашли чемодан. Понимаешь теперь? Там закуток у них есть глухой возле забора, туда редко кто заглядывает. А ребятня бегала и нашла. Я послал Князева, вот, принес… Может, кто с улицы забросил?

— Возможно. И ты думаешь, что…

— Кто знает! Чемодан новый, такие не выбрасывают на свалку. Возле забора лежал. Подумай. Может, твой Воронов выбросил. Чемодан — улика, он же понимает это. А кто еще будет через забор с улицы бросать? Словом, вещь подозрительная.

Оба подошли к большому плану города, висевшему на стене. Их район был обведен красным карандашом. Вот Петрушевский переулок. А ограбление совершено в Клушином, всего в двух кварталах от Петрушевского.

— Дом номер восемь находится, примерно, здесь, — показал начальник. — Помню, там действительно забор, тополя растут.

Мысль следователя уже работала. Скорее всего, начальник прав, и чемодан принадлежит Укладовой. Вероятно, было так: оглушив жертву, Воронов выбросил ее из машины, поехал прямо, затем свернул направо в Петрушевский переулок. Это значит, кстати, что в Клушин он въехал не из Петрушевского, а из Сосновского переулка. Таксист просто удлинял маршрут. В Петрушевском остановился. Глухая ночь, вокруг никого нет. Он выпотрошил чемодан и бросил через забор. Не мог же он ездить по Москве с чемоданом без пассажира. Да еще ночью. Это могло вызвать подозрение. Первый же постовой, остановив его за пустяковое нарушение, мог обратить внимание на чемодан на заднем сиденье. Положить его в багажник? А что подумает следующий пассажир, увидев, что в багажнике уже лежит чей-то чемодан? Впрочем, вряд ли он стал бы еще кого-то возить, не до того ему. Хотя, кто знает… А сверток с вещами легко засовывался под сиденье.

Он продумал все это, отвернулся от плана и сказал ворчливо:

— Видимо, так и было, но для меня этот чемодан уже не представляет интереса. Если даже принадлежит Укладовой. Несерьезная улика.

— Это почему?

— А потому, что к нему, а точнее, к его замкам уже прикасались десятки рук: и ребятишки, и управдом, не говоря уже о Князеве. Да и ты внутрь заглядывал. Угадай теперь, кто к замкам прикасался? Сплошь захватано.

— Ну-ну! — рассмеялся начальник. — Можешь быть спокоен: ребятишки увидели находку, почему-то испугались — и прямо к управдому. И не трогали его. А управдом — майор в отставке, на войне в разведке работал, кое в чем тоже разбирается. Сам говорил, что только за ручку с земли поднял. Тебя это устраивает? И мы с Князевым замочки твои вот этим карандашом открывали. Уж как-нибудь…

Митин рассмеялся.

— Тогда виноват! Прошу прощения.

— Внутри ничего не было, чистенький, как из магазина. Покажи Укладовой, может, признает?

— И по описанию вроде подходит, она говорила: новый, желтый, с металлическим ободом.

Сергей Петрович уже не сомневался, что ребятишки из Петрушевского переулка дали ему еще одну ценную улику. За последние дни в районе не было никакого происшествия, как-либо связанного с чемоданом, ни от кого не поступало заявления об утере или похищении. Единственное — это ограбление Укладовой. У нее отнят чемодан, а этот найден вблизи Клушина переулка. Почему бы ему не быть тем самым чемоданом?

Поэтому он принял как должное заключение научно-технического отдела, гласившее, что на никелированных замках чемодана обнаружены отпечатки пальцев, идентичные отпечаткам Укладовой. Ни ребятишки, ни управдом к ним, значит, не прикасались. При случае надо все же показать его Укладовой.

Все правильно. Воображение не обмануло его, нарисовав последовательность действий преступника. Все произошло так, как он предполагал. Он не мог отказать себе в удовольствии сравнить себя и вообще всех следователей с учеными, которые по одной истлевшей кости восстанавливают облик ископаемого животного, жившего десятки тысяч лет назад. Подобно им, следователь по отдельным предметам, по микроскопическим следам, путем логических рассуждений воспроизводит в уме картину преступления, совершенного без свидетелей. А потом преступник, сознавшийся под тяжестью улик, недоумевает: как это следователь смог все узнать вплоть до мельчайших подробностей, словно был в то время где-то рядом, прикрывшись шапкой-невидимкой.

Митин рад был, что еще одна улика, подобно кирпичику, легла в ряд с другими, по — странное дело — вместе с тем его не покидало смутное беспокойство, что в деле с этим чемоданом есть какой-то изъян, неясность, будто что-то в нем еще нуждается в уточнении. Но что именно, он не знал, и это ему не нравилось. Почему-то казалось, что кирпич, который он с таким удовольствием положил в ряд с другими, лег неаккуратно, чуть скосился, выпятился одной гранью, нарушив плоскость стены. А еще бывает так: в тихий час на закате любуешься красивым пейзажем, наслаждаешься редкой гармонией в природе, а в это время возле самого уха звенит, зудит невидимый комар, вот-вот сядет… Отмахиваешься от него, а он не отстает. И этот неумолкаемый писк раздражает, отравляет хорошую минуту. Именно такое чувство было у него, когда он думал о чемодане.

Не найдя ему объяснения, Митин принял простое решение: ушел с того места, где звенел комар — перестал думать о чемодане. Тот факт, что он принадлежал Укладовой, имел уже немалое значение, утешал он себя.

Сейчас, пока Бабин не вернулся из Крыма, надо было вызвать Астахова, Симукову и ее соседку по квартире для официальных показаний. Особенно нужна старушка. Ее свидетельство накрепко «привязывало» Воронова к такси № 62–27 ММТ. Необходимо также собрать характеристики Воронова с места работы, чтобы иметь о нем хотя бы приблизительное, общее представление.

В отделе кадров таксомоторного парка ему дали тонкую папку, на которой было написано: «Воронов Степан Антонович». Митин прочитал несколько листов, которые в ней лежали. Родился Воронов в 1940 году. Воспитанник детского дома. Холост. Беспартийный, образование семилетнее, служил в армии в бронетанковых частях, судимость… Ага, верно говорила Симукова: пять лет тюремного заключения по 206-й статье УК. Освобожден в 1972 году.