Мир приключений 1974 - Николай Коротеев

— А то, что Воронов собирался ехать вечерним поездом, а ушел из дома утром. Вот что беспокоит. С чемоданом ушел, понимаешь?

Владыкин пересел за свой стол. Тотчас в его руке очутился карандаш, и на листе бумаги возник контур какого-то животного.

— Это Симукова тебе сказала, что собирался вечером, а ушел утром? Веришь ты ей?

— Да нет, врет она много. А вот один молодой врач в больнице вчера мне популярно объяснил, что искать преступника — все равно что искать иголку в стоге сена. Боюсь, как бы нам не пришлось взять в руки грабли.

— Чепуха! — Рядом с первым животным карандаш начал чертить еще одного, столь же диковинного.

В кабинет вошла секретарь, подала телеграмму.

— Вам, Сергей Петрович, из Магадана.

— Ага, ответили! Спасибо, Нонна. Это я для проверки посылал, — пояснил тот Владыкину и прочитал вслух: — «Укладова Галина Семеновна работает на нашем заводе в должности инженера. В настоящее время находится в отпуске. Начальник отдела кадров Прокопенко».

Он сунул телеграмму в карман и продолжал:

— Ты говоришь, платок! Улика серьезная, это верно, но… Понимаешь, запутался я с этой уликой. То одно думаю, то другое… То уже согласен с Бабиным, что Воронов хотел пустить нас по ложному следу, то не согласен. А сейчас думаю: почему он так беззаботно бросил платок в ящик с бельем? Когда уезжал из Клушина переулка, был уверен, что убил женщину или только оглушил? Намеревался убить или нет? Зачем тогда надевал платок? Тысяча вопросов!

— Да пусть он что угодно намеревался, важно, что Укладова жива осталась. Нам еще убийства не хватало! Собирался вечером? А разве не мог уехать утренним поездом или на самолете? Ему же надо быстрее из Москвы выбраться. Как ты не понимаешь такой простой вещи? Это он до ограбления собирался вечерним поездом, а потом у него все изменилось… вот и уехал утром.

— А после ограбления решил скрываться? А почему? Это мы знаем все улики, потому что искали их, собрали… А он? Он же уверен, что никаких улик не оставил. Зачем ему скрываться? Значит, должен ехать в Крым. Логично?

В дверь постучали, и вошел Бабин.

— Доброе утро, товарищи! — поклонился он. — Признайтесь, Сергей Петрович, думали небось, что я сплю еще? А я уже в таксомоторном парке побывал и на Петровке. Фигаро здесь, Фигаро там! — похвалился он.

— И что у Фигаро хорошего?

— К сожалению, ничего. Фотографии Воронова в личном деле не оказалось. Путевку в санаторий он действительно получил. С сегодняшнего числа путевка. На Петровке тоже — увы! На куртке той, что с «молнией», никаких следов крови. На платке тоже ничего интересного. Роза Марковна в лаборатории сморщила нос — вы знаете, как она это делает, — и говорит: «От этого платка потом пахнет».

— А ей хотелось бы, чтобы от нас фиалками пахло? В такую-то жару, — усмехнулся Владыкин.

— А каблуки, Алеша, каблуки? — торопил Митин.

— Не подходят. Сам прикладывал к слепку. Должно быть, тот частник там топтался.

— Жалко! А я, признаться, так рассчитывал…

— Тебе все мало! — Владыкин выключил было вентилятор, но в кабинете сразу стало душно, и он снова включил его. Затем повернулся к Бабину: — Собирайтесь в командировку. В Крым полетите.

— Сегодня? — оживился тот.

— Любым рейсом, и чем скорее, тем лучше. — Митин вынул из кармана часы Симуковой. — А сейчас, Алеша, нужно добыть еще хотя бы пару таких же. У кого-нибудь из наших девушек есть золотые?

— У Никулиной есть и у Виктории Константиновны.

— Будь другом, попроси часа на два. Сегодня же вернем.

Владыкин взял у Митина часы, внимательно осмотрел.

— И хорошо, если бы и браслетки были такими же, — сказал он.

— Это уж какие будут!

В больнице Сергей Петрович застал вчерашнего врача В этот раз молодой человек был более общительным, сообщил, что больная Укладова чувствует себя значительно лучше. Следователь рассказал ему о цели своего визита, показал золотые часы.

— Понимаете, она должна узнать среди них свои. Конечно, если они здесь… Кто знает! Может, вы, Вадим Семеныч, согласитесь присутствовать при этом? Кроме вас, хотелось бы еще одного человека, какую-нибудь медсестру или няню. Понятыми будете.

— Пожалуйста, пожалуйста! Сейчас приглашу сестру. Вот вам халат. Впервые в жизни буду понятым!

Врач вышел. Митин надел халат, закурил и еще раз осмотрел золотую кучку в руке. Ему повезло: как по заказу, у двух сотрудниц часы оказались не какой-нибудь другой марки, а именно фирмы «Заря». Это была удача. А вот с браслетками получилось не так, как хотелось: металлическая была лишь у Виктории Константиновны, Никулина же предпочла тонкий золотистый шнур. По дороге в больницу Сергей Петрович заглянул в несколько галантерейных магазинов в поисках такой же браслетки, чтобы заменить шнур, но — увы: браслеток в магазинах было мало и все другой формы и к мужским часам.

«Итак, двое часов одинаковые, а одни со шнуром, — думал он. — Хорошо это или плохо? Конечно, лучше бы иметь все с металлическими браслетками, от этого усложнился бы выбор. Хотя… Зачем мне усложнять? Не уличать же я ее хочу? А что, если Укладова вообще не признает своими ни одни? Ведь узнавать она будет главным образом по браслеткам; сами корпуса часов без лупы трудно отличить один от другого. А браслетку Симукова из предосторожности могла вчера сменить. Ну, посмотрим…»

Укладова сидела на кровати, откинувшись на высоко подложенные подушки. Голова у нее была забинтована по-прежнему, под светлыми глазами залегли синие круги. Увидев вошедшего в палату следователя, она обрадовалась, словно пришел ее лучший друг.

— О, вы… Здравствуйте, Сергей Петрович, здравствуйте! Спасибо, что пришли. Не забываете меня…

Митин кивком головы поздоровался с другими больными и сел на табуретку, услужливо поданную сестрой.

— Разве я могу вас забыть! — с шутливой галантностью ответил он. — Вы же, Галина Семеновна, моя подопечная. Как здоровье, самочувствие?

— Неважное, — пожаловалась она. — Тошнит часто. Рана заживает, а вот голова просто раскалывается от боли.

— И это нас беспокоит, — вставил врач. — Рентген не показал ничего серьезного, и тем не менее боли… Впрочем, бывает.

— Я понимаю, и не буду утомлять, у меня всего несколько вопросов.

— Ничего, пожалуйста. Я с удовольствием.

В палате наступила тишина. Женщины на других койках с интересом слушали их разговор. В тоскливых больничных буднях визит следователя был для них событием.

— Ну, например, — начал он, — в прошлый раз я не спросил, в такси вы сели рядом с шофером или на заднее сиденье?