Новатерра - Георгий Булавин

      - А великому гетману это категорически запрещено, - съязвила Алина. И этот тон был правильным для создавшейся ситуации. - Пошли кофе пить, хворый ты наш. Алёна сама готовила, только отвлеклась на тебя, не обессудь, если что не так.

      - Вчера Алексан Санычу мой кофе не понравился, - горестно вздохѓнула девушка и опустила ресницы.

      Гетман с удовлетворением отметил, что кофе у Алёнки 'мой'. Между тем даже завуч гимназии, 'Промокашка' Куракина, в быту относила его к среднему роду, за что однажды удостоилась нелицеприятного разговора с правителем - задача сохранения русского языка в эпоху Новатерры возлежала прежде всего на учителях.

      - Из чего ты заключила, моя прелесть, что не понравился? - гетман бережно обнял её за талию.

      - А вы оставили почти половину в чашке.

      - Только лишь потому, что спешил. Кофе был прекрасен.

      А про себя - именно про себя, то бишь о самом себе - подумал: болван, ведь мог же выплеснуть!

      - Наверное, вы... это... ну, преувеличиваете.

      В глазах её мелькнули первые лукавые искорки. И это впрямь было прелестно!

      - Больше тебе скажу, малыш, я вру, - признался гетман, усаживаясь за стол. - Твой первый, я подчеркиваю, первый в жизни заваренный тобою кофе, причём без помощи Алины, был по качеству довольно средним. Но я знаю мноѓгих общинников, которые в течение... Мать, когда мы надыбали кофе?

      - Лет пять, мне кажется, назад, - предположила супруга.

      - Спасибо! Так вот, многие из нас в течение пяти лет практически ежедневно занимаются этим, и выходит у них гораздо хуже, поверь. А сегодня, - он сдеѓлал маленький глоток, посмаковал и дал правдивую оценку. - М-м! Он еще не прекрасен, но вполне хорош. Ты очень способный человек, моя маленькая спасительница! Вероятно, ты сама ещё не знаешь всех своих качеств и способностей.

      Они с Алиной обменялись многозначительныѓми взглядами, после чего гетман встал с чашкой в руке.

      - Спасибо, девчонки, мне пора, и без того пристав сейчас в каталажку сунет. Доѓпиваю, обуваясь.

      - Пристав! - усмехнулась Алина. - Это Юрка звонил с утра пораньше?

      - Он, родной.

      - Случилось что? - бросила она безразлично. Типа. Как бы.

      - Нахватал кого-то ночью.

      - Наркошу какого-нибудь?

      - Будем надеяться, хоть наркошу. А то наловит босяков, что писают в подъездах, и беседуй потом с их мамами да папами! Великому гетману больше делать нечего, как...

      - ...Как ты долго собираешься! Не Саня, а соня!

      Именно таким комплиментом недреманный пристав встретил гетмана у резиденции. И сходу бросился в карьер - терпение у Коробицына явно иссякало.

      - Казака Селиванова знаешь? С лесозавода, старшего на пилораме.

      - Виктора... Витька - шпион?!

      - Угу, марсианский... Так знаешь?

      - Конечно, знаю: отличный мужик, соль земли. А что?

      - Прозвонил мне около часа ночи, сказал, что сын его, Мишка, ещё с одним пацаненком, Ромкой Майсурадзе, играли в разведчиков-наблюдателей, на чердаке с биноклями засели, выслеживали вражеских лазутчиков. И отследили фигуру в тёмном, которая прокралась от станицы к реке. Выбрались они из дому и тайком проследовали за ней...

      Гетман перебил:

      - Она - фигура? Или..?

      - Или, Саша, или. Женщина!

      - Тварь! Или дрянь! Помнишь?

      - Ещё бы! Знаешь, кто?

      - Не Алина точно.

      - Не Алина, но созвучна. Полина Кренцлер.

      - Полина... Полина... Из твоего списка!

      - Она, Саня.

      - Ну, Юрка..!

      - Да погоди ты, сглазишь опять. Они с неизвестным мужиком засеѓли в овражке за Дровяной пристанью. Как мальцы через Виктора передали информацию, так я этих полуночников с группой захвата и накѓрыл. Спецсредствами, чтоб наверняка. Скоро в себя должны прийти.

      - И кто к нам в гости пожаловал?

      - Без понятия, Саня. Абсолютно не известный 'чел' лет тридцати в какой-то чёрной робе с множеством карманов. А в них - космический вакуум. Судя по следам на теле, стрелок из оружия с сильной отдачей, стреѓляет регулярно.

      - Во, это уже 'теплее'! Что ещё обнаружили?

      - Ничего вообще. Только целый пакет с разноцветными таблетками.

      - Хм, с таблетками...

      У гетмана мелькнула мысль: а не права ли была Алька со своим 'наркошей'? Но он разумно промолчал - почём зря обидеть пристава любой способен.

      - Помнишь, Саня, где эта Полина трудится?

      - Юрочка, после беседы с тобой, может быть, час-другой и помнил, а поѓтом... прости.

      - Она - лаборантка у Сибирской Язвы.

      - У Нинки Андреец... Так это образцы из фармакологической лаборатории! Ну, блин..! И Аркаша Волков туда же целился! Так это получается...

      - К стнке! - усмехнулся Коробицын. - Не торопись с выводами, Саша. Доктор Кучинский уже в штабе. Придут эти двое в себя, и потолкуем... Как генеѓральный пристав я в данном случае не вижу препятствий к использоваѓнию специального психотропного средства в отношении гражданки Новороссии.

      - Как действующий гетман я не возражаю.

      - Ты так сказал 'действующий', будто на пенсию собрался.

      - Хуже, Юрочка, гораздо хуже. Наш добрый Док в дурдом зазывает.

      - Еще неделя такого рабочего ритма, и все там будем.

      - Отлично! Так и останусь гетманом, хм, Безразумовским. Или султаном Македонским Бонапартом Вольфовичем. Виват империя - однозначно!

      - Ну-ну, потренируйся...

      ...В резиденции, причём в гетманском апартаменте, ко времени приѓбытия его хозяина и пристава отирался не только добрейший Доктор Смерть, но и костлявое невзрачное Оно без видимых признаѓков половой принадлежности, исключая разве громадную 'беломорину' в бескровных ниточках-губах, - Сибирская Язва. Дедушка Кучинский, загаѓдочно чему-то улыбаясь и покачивая головой, колдовал над принадлежѓностями чайной церемонии, а Нинка, беспардонно развалившись за рабочим столом гетмана, раскладывала в горки разноцветные таблетки. Атмосфера была предельно загажена сивушным перегаром, смрадным табачным дымом и фразами о 'несомненной пользе' кратковременного сна и длительного голодания: 'У этих сраных гетманов кусочка хлеба в хате нет!', 'Только дебильный ментяра может поднять слабую женщину в х@еву рань - шесть утра!'... И гетман сразу же решил не наказывать Андрейца за последнюю пьянку, хотя клятвенно обещал атаману сделать это. Пусть его мягкотелое отношение будет человеку компенсацией за сложность, напряженѓность и особый режим семейной жизни. Общаясь с фармакологиней, он часто в глубине души жалел о давней беспринципности Дока Шаталина - ну почему он не настоял на предложении пристрелить Нинку сразу после Чумы?! Подумаешь, патроном больше, патроном меньше... Но разумом-то понимал - не будь в общине Нины Юрьевны, давно бы передохли от каѓкой-нибудь инфекции, детей рожали на дому, больных лечили клистиром, чайком с малиной, медным пятаком да одуванчиками.

      - Здравствуйте, почтеннейшие, - гетман поздоровался за руку со специалистами.

      - Здравия желаю, товарищ полковник, - расплылся в улыбке сухоньѓкий Доктор Смерть. - Чайку?

      - Х@йку ему! - буркнула Язва. - Развелось тут, блин, всяѓкого дерьма! Корчат из себя, блин, Македонских! Поднимают, когѓда моча в голову стукнет! А у самих даже червячка заморить нечем!

      Гетман поднялся с кресла, не успев даже толком устроиться в нём, прошёл, покачивая головой, к замаскированному холодильнику.

      - Ниночка, я, разумеется, специально не готовился к твоему визиту, но, уверяю тебя...

      - Уверяй, блин, свою бабушку! Думаешь, я не знаю, где у тебя что лежит?! Лежало...

      В холодильнике и впрямь лежало. Вчера вечером - приличный запас разнообразной снеди. Сегодня - яблоки, которые Язва, сломав однажѓды столь необходимый на хозяйстве зуб, всецело презирала, и порциѓонный лёд. Лежало там и кое-что ещё, чего гетман в горячке не заметил.

      - Мы тут слегка перекусили, уж извините, вас не дожидаясь, - поѓнимающе улыбнулся Кучинский, скосив глаза на Нину Юрьевну, и протянул гетману дымящуюся чашку.

      Тот уважал старикана безмерно, однако, памятуя его прошлое и зная настоящее, на уровне безусловного рефлекса, то бишь глубоко подсознательно, панически боялся. Как бы мастерски Кучинский ни заваривал чай, первым свой глоток гетман не сделал бы никогда. Потоѓму, до времени оставив чашку на столе, ухмыльнулся и направился к эксклюзивной, по словам Дока, стенной нише, где хранился запас конѓсервов и солений. А думал при этом о двух серьёзнейших вещах. Первая: как можно выхлебать с утра бутылку водки, пусть даже охлаждённой, и остаться с виду совершенно трезвой? И вторая: куда, к чёрту, в Нинке всё это помещаетѓся?! Были, конечно, и мелкие суетные мысли - о Боге, об Алёнке, Шефе, вражьей агентуре и посланце дьявола, - но за явной второстепенностью гетѓман не заострял на них внимания.