50 х 50 - Гарри Гаррисон

— Вам грех жаловаться на физическое состояние, Эймос, — ответил врач, просматривая записи. — Кровяное давление в порядке, хотя есть намеки на анемию. Вы едите мало печени и свежей зелени?

— Терпеть не могу печенку. А зелень слишком дорогая.

— Как хотите. Но помните: еще никому не удалось забрать деньги на тот свет. Тратьте на еду немного больше. И давайте сердцу отдых — избегайте подниматься по лестницам.

— Я живу на третьем этаже; как же мне обойтись без лестницы?

— Это тоже вам решать. Но если вы всерьез хотите позаботиться о своем старом моторчике, то перебирайтесь на первый этаж. И витамин D зимой и…

Врач наговорил много, и, проглотив первый гнев, Эймос задумался над его советами. В полученном им списке рекомендаций говорилось о выборе пищи, о витаминах, о сне, о свежем воздухе, и еще о бесконечном количестве всякой чепухи. Но существовала и двухлетняя подписка. Взвесив все за и против, он решил последовать советам врача.

Он сам не понял, почему несколько следующих месяцев промелькнули очень быстро. Он был все время занят: нашел себе комнату на первом этаже, привыкал к новому меню, обживался на новом месте. Сначала он выбрасывал «На краю могилы», не распечатывая конверт, как только доставал эту мрачную пакость из почтового ящика, но по истечении года осмелел и стал рассматривать журнал. В нем печатались фотографии роскошных мавзолеев, и возле одного, самого богатого, была напечатана красными крупными буквами надпись: «Специально для Вас». Он жирно написал сверху: «Не для меня!!!», вырвал страницу из журнала и прицепил ее на стену. Постепенно у него образовалась целая галерея: изображения важных дружелюбных могильщиков, опиравшихся на лопаты возле разверстых в сырой земле ям, заказные гробы с удобными подушками и все такое прочее. По прошествии восемнадцати месяцев, он забавлялся, кидая дротики в портрет основателя компании «Высококачественное пламя. Урны для Вечности», и тщательно помечал прошедшие дни в календаре.

И лишь когда до рокового срока осталось несколько месяцах, он начал волноваться. Он чувствовал себя прекрасно; доктор из профсоюза похвалил его и сказал, что он может служить прекрасным примером всем остальным, но разве это что-нибудь значило? А что, если статистики правы, и его время уже на исходе? Он мог довести себя до смерти одной лишь тревогой, но такая смерть не годилась для Кэйбота! Он встретит угрозу лицом к лицу и победит.

Вот до срока осталось несколько недель, а потом он начал считать дни. Когда до срока доставки осталось пять дней, он заперся в комнате, питаясь деликатесами, которые заказывал с доставкой из ресторана. Это было дорого, но он не собирался идти на риск попасть в какой-нибудь несчастный случай на улице. Когда угодно, но только не теперь. Он получил свои двадцать четыре номера, и его подписка должна была кончиться. На следующее утро ему предстояло все выяснить доподлинно. Той ночью он так и не смог уснуть и хотя прекрасно знал, насколько важен регулярный сон, но так и пролежал с открытыми глазами до рассвета. После этого он ненадолго задремал, но пробудился сразу же, как только услышал на улице шаги почтальона. Это был день доставки; придет или не придет журнал? Его сердце бешено колотилось, но, надевая халат, он заставил себя двигаться неторопливо. Его комната была самой первой на первом этаже, прямо рядом со входом, и ему нужно было всего лишь выйти в вестибюль и открыть наружную дверь.

— Доброе утро, — приветствовал он почтальона.

— Угу, — промычал тот. Он уже сбросил на крыльцо тяжелый мешок и рылся в нем.

Эймос сначала закрыл дверь, а затем принялся лихорадочно перебирать поступившую почту.

Ему ничего не было.

Он победил!

Если это было не самый счастливый день в его жизни, то, по меньшей мере, один из самых счастливых. Потому что его победы над автобусной компанией и над мошенничавшим автоматом в сравнении с этой победой ничего не стоили. Это была выигранная война, а не просто сражение. Он надул их, надул их статистику и статистиков, их бухгалтеров и механические мозги, их клерков с бумагами в папках и редакторов в кабинетах. Он победил! Он выпил пива — впервые за два года — потом еще, и смеялся, и болтал с пьяницами в баре. Он победил. Он завалился в кровать заполночь и спал, как бревно, пока его не разбудил стук в дверь.

— Мистер Кэйбот, — верещала домохозяйка, — почта для вас. Принесли почту.

Сначала он почувствовал сильный страх, который, впрочем, довольно быстро исчез. Этого не могло быть. За два года «На краю могилы» не опоздал ни разу, ни на один день. Это наверняка какая-то другая почта, хотя для пенсии время еще не подошло. Он медленно открыл дверь, протянул руку и, увидев большой конверт, чуть не разжал пальцы.

Только потом, положив конверт на кровать и разглядев его, Эймос снова обрел возможность дышать нормально — конверт был не того мерзкого грязно-голубого цвета, в котором присылали «На краю могилы»; этот был нежно розовым. И тем не менее он содержал журнал такого же примерно размера, как и «На краю могилы», толстый журнал с множеством страниц. Он назывался «Старость», и это название было написано черными буквами, выполненными таким образом, что казалось, будто они сделаны из растрескавшейся, покосившейся и готовой вот-вот обвалиться каменной кладки. Под названием шел подзаголовок: «Журнал для тех, кто хочет протянуть подольше» и фотография дряхлого старика, укутанного в одеяло, сидящего в инвалидном кресле и с идиотским видом потягивающего воду через изогнутую прозрачную трубочку. А то, что было внутри, оказалось и того хлеще. Реклама кресел с дырой, чтобы можно было подставлять горшок, противогеморройных подушек, костылей, трансформирующихся различным образом кроватей, статьи «Изучайте азбуку Брайля,[38] пока еще не лишились зрения», «Счастлив, хотя и прикован к постели» и «Неподвижна в течение двадцати пяти лет». Из журнала выпало письмо, и Эймос просмотрел его, выхватывая то тут то там обрывки фраз:

Добро пожаловать в семейство… «Журнал… протянуть…» обучит вас искусству старения… перед вами много долгих лет… ничем не заполненные годы… какое счастье каждый месяц находить в своем почтовом ящике… говорящие книги для слепых… брайлевские издания для слепых и глухих…

Когда Эймос Кэйбот поднял голову, его глаза были полны слез. Стояло темное, дождливое и простудное апрельское утро. Окно сотрясалось от ветра. Капли дождя скатывались по стеклу, словно огромные холодные слезинки.

Жертвоприношение

В одно мгновение космический корабль «Юрий Гагарин» из тысячефутовой колонны сверкающего металла превратился в облако пламени и расширяющегося газа, иззубренных обломков и горящих факелов. Семьдесят три человека умерли в момент катастрофы, мгновенно и безболезненно. Причину взрыва так и не удалось установить, поскольку все свидетели погибли, а возможные вещественные доказательства разметало по Вселенной. Если бы нашелся сторонний наблюдатель, он бы увидел, как появилось и исчезло облако газа, оставив после себя куски перекрученного металла, обугленные тела, вскрывшиеся чемоданы, поломанные агрегаты, разлетающиеся в разные стороны. Каждый из предметов обрел в результате взрыва собственные скорость и ускорение. Некоторые фрагменты какое-то время летели параллельно, но потом, в силу индивидуальных особенностей, также начали расходиться, теряясь в межпланетном пространстве. Обломки побольше обрели спутников. Книга с радиокодами начала вращаться вокруг реактора корабля, удерживаемая законом притяжения. Труп помощника боцмана сжимал в оледеневших руках мягкие складки женского платья. Но солнечная радиация и абсолютная сухость космического пространства немилосердно обошлись с волокнами, превратив материю в пыль, которую унесло центробежными силами. Никто не мог выжить в такой катастрофе, но слепой случай может не только убить, но и спасти.

Три человека оказались в спасательной капсуле, единственная среди них женщина еще не пришла в себя после удара головой о переборку. Один мужчина пребывал в состоянии шока, его руки висели, как плети, а мысли ходили по кругу, словно поезд на игрушечной железной дороге. Второй распечатывал пластиковую бутылку водки.

— На всех американских кораблях есть коньяк, — говорил он, отдирая полоску пластика, потом сворачивая крышку. — Англичане комплектуют аптечки первой помощи виски. Молодцы, ничего не скажешь. Но меня угораздило летать на русском корабле. Посмотрим, чем они могут похвастаться… — Он приложил бутылку ко рту, обеими руками нажал на нее.

— Тридцать тысяч фунтов наличными, — бубнил Дамиан Брейшоу. — Тридцать тысяч фунтов… Господи… они не могут возложить на меня ответственность за их пропажу, — он задел каблуком стенку спасательной капсулы и приподнялся на пару дюймов. Медленно вернулся на прежнее место. И хотя кожа его цветом напоминала мел, а шок превратил лицо в маску, видно было, что парень он симпатичный. Волосы носил длинные, но от прически не осталось и следа, так что пряди падали на лоб и глаза. Он поднял руку, чтобы отбросить их, но до волос рука не дошла.