Ночная Земля - Уильям Хоуп Ходжсон

Итак, стоял я, взирая на северо-запад через чудное подзорное стекло, рассматривая простиравшийся передо мной ландшафт, который видел все годы той своей жизни; видел так подробно, что знал имена всякой и каждой черте этого ландшафта, мог назвать точное расстояние каждой и всякой черты от «центральной точки» Пирамиды, не имевшей собственной длины и ширины, но сделанной из серого металла и находившейся в Зале Математики, в который я ежедневно приходил, чтобы учиться.

На северо-запад смотрел я, и на широком поле своего стекла видел яркий свет Красного Жерла, освещавший снизу огромный подбородок Стража – караулящей Твари. «Той, что Караулит от Начала и будет караулить, пока не откроются Врата Вечности», – пришли мне в голову слова Эйесворпта, Древнего Поэта (жившего в невозможном будущем для нас сегодняшних). И вдруг слова эти показались мне ошибочными, ибо я как бы заглянул внутрь своего существа – и словно в сновидении узрел и яркий солнечный свет, и прочее великолепие нашего сегодняшнего дня. И был я изумлен. Тут я должен пояснить всем: так же, как я, нынешний пробудился к той жизни, так и я – тот юноша в амбразуре – пробудился тогда к этой нашей жизни, сокрытой от него в невероятно далеком прошлом… жизни, казавшейся ему видением, пришедшим от самого начала вечности, от зари нашего мира. Ох! Ничего не остается мне, кроме как опасаться того, что не способен я донести до вас то, что и он и я были мной… одной душой. Он из будущего прозирал, пусть и нечетко, жизнь прошлую, которую я веду в нашем нынешнем веке; я же из настоящего внимал жизни, которую мне предстоит прожить в невозможно далеком будущем. Какая запредельная странность! И все же не думаю, что могу поклясться в том, что я, живший в будущем времени, до своего пробуждения не знал ничего о нынешней жизни и сем Веке; ибо, пробудившись, нашел, что отличаюсь от прочих юношей тем, что обладаю смутным визионерским, как оказалось, ведением прошлого, которое смущало и даже сердило тех, кто в том веке считался обладателем знания. Но ведомо мне, что с того времени и далее мои знания Прошлого и уверенность в них удесятерились; ибо так сказала мне память прежней моей жизни. Однако продолжим мой рассказ. Но прежде чем шагнуть дальше, должен я поведать одну важную вещь… В тот момент, когда очнулся я от той молодости, вернувшись в надежное осознание жизни сей, в тот самый момент голод утраченной любви долетел до меня сквозь века – и бывшее воспоминанием или сновидением выросло в реальную боль, и понял я вдруг, чего лишился; и начиная с того мгновения живу, прислушиваясь к течению своей жизни. И было так, что я (рожденный во плоти в том будущем времени) странным образом алкал встречи с моей Прекрасной; со всей силой той новой жизни, зная, что та, которая была моей, тоже может ожить в будущем, как и я сам. Итак, я ждал и вслушивался в пространство.

A теперь, возвращаясь к своему повествованию, напомню, что, как уже говорил, был изумлен, обнаружив в своей памяти столь неведомый мне до того ослепительный блеск солнца и прочее великолепие века сего, с такой яркостью прорвавшиеся ко мне сквозь дотоле нечеткие и туманные видения; и невежество Эйесворпта было разоблачено всем, что окружает меня ныне. С того момента я будущий жил под потрясением от того, что знал, о чем догадывался и что ощущал; и все это время возрастала во мне жажда встречи с той, которую утратил я в наши дни, дни юности мира – с той, что пела мне в наши сказочные для меня будущего, наполненные светом, истинно существовавшие дни. И размышления о нашем веке, сочетаясь с острым сожалением, пронзали залив забвения.

Но стоя так, я отставил в сторону туманные и болезненные сновидения или даже воспоминания, снова обратившись к непостижимой тайне Ночной Земли, которую обозревал через великую амбразуру. Ибо страшные тайны ее никогда и никого не утомляли – все мы, стар и млад, с ранних лет своих до самой смерти взирали на черное чудо Ночной Земли, от которой отгораживал нас остаток цивилизации – Последний Редут, Великая Крепость, Единственное убежище рода людского.

По правую сторону от Красного Жерла под длинной извилистой волной светящейся дымки скрывалась Долина Красного Пламени, за которой на долгие мрачные мили простиралась угрюмая тьма Ночной Земли. Тьма эта заканчивалась под холодным светом Равнины Голубого Огня. За ней, на самом краю Неведомых Земель, находилась цепочка невысоких вулканов, освещавших в наружной, кромешной тьме Черные Горы, среди которых горели Семь Огней, ни разу не погасших, не моргнувших, не шевельнувшихся за всю вечность. На их природу не могло намекнуть даже Великое Подзорное Стекло; и ни один из вышедших из Пирамиды искателей приключений не вернулся назад, чтобы рассказать нам об этих Пламенах. И здесь позвольте сказать, что в недрах Великой Библиотеки Редута хранились повествования и описания открытий всех тех, кто дерзал выйти в чудовищную тьму Ночной Земли, рискуя не только жизнью, но и самой своей душою.

Но конечно же, выйти из Пирамиды было настолько чудесно и увлекательно, что я едва не впадал в отчаяние, размышляя о том, что мне хотелось бы совершить; ибо о многом мог бы я еще рассказать, но так мало дано человеку слов, пользуясь которыми он может описать то, что находится вне его взгляда, за пределами нынешних общих знаний Народов.

Разве можете познать вы с той же мерой истины, что доступна мне, все величие, подлинность и ужас Земной Ночи так, как хотелось бы сделать мне; ибо как нам теперешним – при всей нашей коротенькой письменной истории, посредством скудных знаний, постигнутых за считаные тысячелетия, – описать мою жизнь в том времени, описать всю полноту ее, описать ту жизнь, что цвела внутри и снаружи этой Великой Пирамиды? Как донести до возможного читателя подлинность всего моего рассказа, передать истории этого Великого Редута, занявшие не горстку тысячелетий, но миллионы лет; начинавшиеся в века начала бытия Земли, когда тусклое солнце как будто бы еще светило на мрачном небе… Но обо всем, что было до того, как солнце погасло, в памяти людей не сохранилось ничего, кроме мифов, которые следует воспринимать самым осторожным образом, ибо к ним относятся с недоверием люди, наделенные здравым смыслом, неоднократно доказавшие свою мудрость. И я… как донести мне все это до тех, кто может прочесть