КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ - Артур Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горы исчезли, вдруг опустилась ночь. Зажглись звезды — не жалкие несколько тысяч, как на убогом земном небе, а бесчисленное множество. Стали видны и спиральные завихрения галактик, и кипящие плотные массы шаровых звездных скоплений.
Это тоже не могло быть реальностью, даже если бы Пул по волшебству перенесся в другой мир. Галактики исчезали прямо на глазах, одни звезды тускнели, другие взрывались, третьи рождались в затянутых огненным туманом звездных яслях. Каждая секунда равнялась миллионам лет…
Ошеломляющее зрелище исчезло так же быстро, как появилось. Пул снова парил в пустом небе голубого цилиндра «птичника», и рядом был лишь инструктор.
— Думаю, для первого дня достаточно, — сказал инструктор, зависнув в нескольких метрах от Пула. — Какой пейзаж ты хотел бы увидеть в следующий раз?
Пул не стал долго думать. Улыбнувшись, он ответил на вопрос.
11
…И ПОЯВИЛИСЬ ДРАКОНЫ
Он не мог поверить, что такое возможно даже при нынешнем развитии науки и техники. Сколько нужно терабайт, петабайт — есть ли большая единица измерения? — информации, накопленной за века, и на каком носителе она собрана? Лучше не думать об этом и следовать совету Индры: «Забудь о том, что ты инженер, и наслаждайся».
И он действительно наслаждался, хотя наслаждение смешивалось с почти безграничной грустью. Потому что он летел — или ему казалось, что он летит, — на высоте двух километров над незабываемой местностью, где прошла его юность. Конечно, перспектива искажалась, потому что высота «птичника» составляла всего полкилометра, но иллюзия была полной.
Пул облетел Метеоритный кратер, вспоминая, как карабкался по его крутым склонам в начале подготовки к космическому полету. Невероятно — почему люди сомневались в его происхождении и правильности названия? Тем не менее в конце двадцатого века выдающиеся геологи заявляли о вулканическом происхождении кратера, и только с наступлением космического века неохотно признали, что все планеты подвергаются непрерывной бомбардировке из космоса.
Пул был уверен в том, что он летит со скоростью около двадцати, а не двухсот километров в час, но до Флагстаффа ему удалось добраться меньше чем за пятнадцать минут. Он увидел белоснежные сверкающие купола обсерватории Лоуэлла, которую так часто посещал в детстве и чьи дружелюбные сотрудники, несомненно, повлияли на его выбор профессии. Иногда он задумывался, чем бы стал заниматься, если бы вырос не в Аризоне, около того места, где родились марсианские фантазии, имевшие решающее значение для его жизни. Возможно, виновато воображение, но Пулу показалось, что он видит уникальное надгробие Лоуэлла рядом с огромным телескопом, о котором Фрэнк грезил в детстве.
В каком году зафиксировано это изображение? Скорее всего, его сделали спутники-шпионы в начале двадцать первого столетия. Наверное, это произошло в то время или чуть позже, потому что город был точно таким, каким Пул его помнил. Возможно, он увидит себя самого, если опустится немного ниже…
Но он знал, что эта мысль абсурдна. Он уже понял, что не может приблизиться. Стоило ему попытаться подлететь ближе, как изображение распадалось на составные элементы. Лучше держаться на расстоянии и любоваться прекрасной иллюзией.
А там — просто невероятно! — был небольшой парк, где он играл со школьными друзьями. Отцы города вечно спорили о средствах на его содержание, потому что водоснабжение становилось все более и более сложным. Значит, парк сохранился до нынешнего времени, каким бы оно ни было.
Еще одно воспоминание едва не заставило Пула прослезиться. По этим узким дорожкам он гулял со своим любимым родезийским риджбеком, когда возвращался домой из Хьюстона или с Луны. Он заставлял пса приносить брошенные палочки — так с незапамятных времен играли человек и собака.
Пул надеялся, что Рикки встретит его, когда он вернется с Юпитера, и попросил своего младшего брата Мартина позаботиться о псе. Он едва не потерял контроль и снизился на несколько метров, прежде чем восстановил равновесие, в который раз напомнив себе горькую правду — и Мартин, и Рикки превратились в прах много веков назад.
Когда Пул полностью пришел в себя, то заметил на горизонте темную ленту Большого Каньона. Он раздумывал, стоит ли лететь туда — он уже немного устал, — и вдруг заметил, что не один в небе. Что-то приближалось, и это «что-то» определенно не походило на человека с крыльями. В такой ситуации трудно определить расстояние, но то, что летело по направлению к Пулу, явно было больше человека.
«Ладно, — подумал Фрэнк. — Я не слишком удивлен встрече с птеродактилем, я ожидал увидеть нечто подобное. Надеюсь, он настроен дружелюбно, а если нет — надеюсь, он не сможет меня догнать… О нет!»
Он почти угадал — это птеродактиль, по крайней мере на восемь из десяти. Тяжело взмахивая кожистыми крыльями, к нему подлетал сказочный дракон. Картину логически завершала сидевшая на драконьей спине прекрасная дама.
Во всяком случае, Пулу она показалась прекрасной. Традиционный образ несколько нарушала незначительная деталь — большую часть лица дамы закрывали огромные летные очки, которые, казалось, перенеслись сюда прямо из открытой кабины биплана времен Первой мировой войны.
Пул завис в воздухе, подобно плывущему стоя человеку. Чудовище приблизилось настолько, что стало слышно, как оно хлопает огромными крыльями. Даже когда до дракона оставалось не больше двадцати метров, Пул не мог точно определить, было это существо машиной или биоконструкцией. Скорее всего, и тем и другим.
Но в следующее мгновение он забыл о драконе, потому что наездница сняла очки.
Один из философов заметил (наверное, зевнув): самое неприятное в штампах — то, что они до тоски верны.
Однако «любовь с первого взгляда» не способна навеять тоску.
Дэниел не мог предоставить никакой информации, да иного Пул и не ожидал. Его вездесущий сопровождающий — классическим слугой его нельзя назвать даже с натяжкой — выполнял столь ограниченные функции, что иногда казался Пулу умственно неполноценным, хотя это было маловероятно. Он разбирался в работе бытовых приборов, быстро и качественно выполнял простые поручения и хорошо ориентировался в башне. Но не более того. С ним невозможно было поддерживать разговор, и на любые вежливые расспросы о семье он отвечал непонимающим взглядом. Иногда Пулу казалось, что его слуга — тоже биоробот.
Индра мгновенно ответила на его вопрос.
— А, ты встретил Леди Дракон!
— Вы так ее называете? А ты можешь назвать настоящее имя? Сообщить ее идентификацию? Мы не успели коснуться ладонями.
— Конечно, нет проблем.
— Где ты узнала это выражение?
Индра выглядела смущенной, что было ей не свойственно.
— Понятия не имею, в какой-то старой книге или в кино. Это хорошая фигура речи?
— Нет, если ты старше пятнадцати.
— Постараюсь запомнить. А теперь расскажи, что именно произошло, иначе я буду ревновать.
Они настолько подружились, что перешли на «ты» и могли говорить на любую тему прямо и откровенно. Они со смехом обсуждали даже отсутствие романтического интереса друг к другу. Правда, Индра как-то раз заметила: «Полагаю, если бы мы оказались на необитаемом астероиде без надежды на спасение, мы бы поладили».
— Сначала скажи, кто она такая?
— Аврора Макаули. Она, кроме всего прочего, президент Общества креативных анахронизмов. Если дракон произвел на тебя такое впечатление, что ты скажешь, увидев другие ее… творения. Например, Моби Дика или целый зоопарк динозавров, создать которых не смогла даже сама природа.
«Твоими устами мед пить, — подумал Пул. — Я — величайший анахронизм на планете Земля».
12
РАЗОЧАРОВАНИЕ
До сего момента он не вспоминал о разговоре с психологом Агентства по астронавтике:
— Вы проведете вне Земли как минимум три года. Если хотите, я могу установить безвредный имплантат, понижающий половое влечение, который будет действовать в течение всей экспедиции. Уверяю, вы наверстаете упущенное, когда вернетесь домой.
— Нет, спасибо, — сказал Пул, едва сдерживая смех — Думаю, я сам справлюсь.
Тем не менее через три или четыре недели у него, как и у Дэйва Боумена, возникли некоторые подозрения.
— Я тоже заметил, — сказал Дэйв, — Готов поспорить, проклятые доктора напихали чего-нибудь в нашу еду.
Что бы ни напихали в еду доктора (если они на самом деле это сделали), у снадобья явно истек срок годности. До сего момента Пул был слишком занят, чтобы вступать с кем-либо в романтические отношения, и вежливо отклонял заманчивые предложения многих молодых (и не слишком молодых) дам. Он не знал, что именно их привлекает, его внешность или его известность. Возможно, всего лишь любопытство — его вызывал человек, который, насколько им было известно, мог оказаться их предком в двадцатом или тридцатом поколении.
