Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первое выступление, 31 июля, было единственным в этот вечер и только по приглашениям, разосланным по списку, составленному из знаменитостей первой величины, над которым Полковник работал последние два месяца. Тут был целый пантеон знаменитостей музыкальной индустрии — от Фэтса Домино и Пэта Буна до Пола Анка, Фила Окса, Кэрол Чантинг, Ширли Басси и Дика Кларка. Полковник даже организовал прилет целого десанта нью — йоркских критиков, которых должен был доставить личный самолет владельца «Интернэшнл» Керка Керкориана, Элвис же послал специальное приглашение на выступление своему первому наставнику Сэму Филлипсу.
Днем состоялась генеральная репетиция, однако к тому времени, как в 8.15 Sweet Inspirations открыли шоу, Элвис привел себя в такое состояние, что у Джо закрались сомнения, сможет ли он выступать. «Все шло хорошо до этого вечера. Его терзала мысль о том, как его примут. Он не мог усидеть на месте, все ходил взад — вперед; можно было видеть, как с него катился пот, когда он выходил на сцену. Он всегда нервничал перед каждым выступлением, но он никогда не нервничал так».
Sweet Inspirations торжественно открыли шоу, отметив свое выступление парадным исполнением «Born Free», «Impossible Dream» и «How High the Moon». Сорокаоднолетний комик Сэмми Шор, которого Полковник углядел на выступлении Тома Джонса, представил потешивший публику номер, который вращался вокруг наставлений его альтер эго — черного проповедника брата Сэма — и включал такие шутки: «Юность впустую расходуется на юных. Дайте нам то, что есть у молодых, и вы знаете, что у нас будет? Множество стариков с прыщами». И затем, без объявления, на сцену вышел Элвис, и не под что — нибудь, а под аккомпанемент песни «Blue Suede Shoes» Карла Перкинсона, которую он практически загубил исполнением в псевдоклассической манере и на фоне претенциозной оркестровки во время шоу на NBC. На этот раз не было и намека на претенциозность; имея под рукой самолично набранных музыкантов, он просто — напросто запел рок — н–ролл, и почти сразу же весь зал взорвался.
Первые несколько вечеров не записывались, однако по записям последующих выступлений и по реакции публики нетрудно представить, насколько оглушительным был этот момент, когда, мощно спев вещь Карла Перкинсона, он запел «I Got a Woman», а затем «All Shook Up», исполненную в слишком быстром темпе, но тем не менее все так же мощно. Затем последовала удивительно искренняя «Love Me Tender» (при этом мощное звучание хора у него за спиной усиливало ее простенькую народную мелодию), а потом вольное попурри из «Jaihouse Rock» и «Don't Be Cruel». И после этого он заговорил уравновешенным голосом, который одновременно и успокоил публику, оглушенную его выступлением, и еще больше усилил ощущение нервной энергии, исходившей со сцены. «Добрый вечер, леди и джентльмены, — сказал он. — Добро пожаловать в этот огромный, первоклассный отель «Интернэшнл» с его прикольными куколками на стенах и клевыми ангелочками на потолке [намекая на аляповатые полуклассические скульптуры, которыми был украшен зал], а я вам скажу, что вы ничего не видели в жизни, пока не увидели клевого ангела. До конца вечера я не раз успею сделать из себя полного дурака, но надеюсь, что вы получите удовольствие от моего выступления».
Элвис был в состоянии куража; весь ужас, который Джо наблюдал у него в течение дня, вырвался наружу в виде невероятного выплеска энергии. Зал бурно реагировал на происходившее на сцене. Когда он стал чувствовать себя более уверенно, в его выступлениях появилось большее ощущение удовольствия, то, что, возможно, ускользнуло от внимания многих критиков и поклонников, присутствовавших на первом выступлении. Это становилось наиболее заметно в обращениях к публике между исполнением песен, которые делались все более откровенными и раскованными, когда он давал волю своей любви к каламбурам и игре слов. Он неизменно с чувством исполнял «Mystery Train» и «Tiger Man», после чего, используя элементы монолога, который готовил с ним для телевизионного шоу Стив Байндер, давал аудитории небольшой исторический урок. Его повествование каждый вечер менялось, однако его суть всегда оставалась одной и той же: как он почти случайно начал свою карьеру в шоу — бизнесе, учась на электрика:
«Но у меня ток шел не в ту сторону. Как — то раз в перерыве на обед я отправился сделать небольшую демонстрационную запись. Я действительно не собирался становиться певцом, но где — то через полтора года один парень запустил ее в радиоэфир. Никто не слышал обо мне, но за одну ночь я стал знаменитостью в своем городе и его окрестностях и начал выступать в ночных клубах и на стадионах. Так я и жил в течение полутора лет, пока не встретил Полковника Сэндерса — Паркера».
Паркер, объяснил он, привел его на телевидение.
«Итак, я приехал в Нью — Йорк, и люди там кричали: «Держите его, держите, черт побери, он только что спрыгнул с дерева…» Словом, было много споров вокруг моей особы, и вот я попал на шоу Эда Салливана, камеры, как вы знаете, снимали меня только до пояса, а Эд стоял в зале среди зрителей и повторял: «Сукин сын, сукин сын», — я же ему говорил: «Спасибо, Эд, большое спасибо» (в тот момент я не знал, как он меня называл). И я участвовал в шоу Стива Алена, где меня хотели приручить, поэтому одели меня во фрак и заставили петь собаке на стуле. Собака хотела помочиться, а я не знал этого, поэтому я все пою и пою («Ты всего лишь охотничья собака»), а собака давай тявкать и пулей вылетела из студии.
Итак, я снялся
