История княжеской Руси. От Киева до Москвы - Валерий Шамбаров

С Орденом провели переговоры, и крестоносцы заверили, что не нарушат мира, останутся нейтральными. Но они солгали, увидели возможность расквитаться с русскими и тайно собирали армию. В начале 1269 г. новгородцы и их союзники снова подошли к Раковору – и внезапно обнаружили, что магистр Роденштейн поджидает их со всеми силами крестоносцев. Столкнулись 18 февраля. Летописцы сообщают, что это было «страшное побоище, какого не видели ни отцы, ни деды». Рыцарская конница обрушилась на новгородский полк и смяла его. В сече полегли посадник Михаил, тысяцкий Кодрат, немало их отважных сограждан. Но Дмитрий и Довмонт умело руководили войсками, сдержали удары и сами стали теснить врага. Крестоносцы начали выдыхаться, князья почувствовали это, нажали, и немцы обратились вспять. «И гнали их, побивая, до города, в три пути, на семь верст, так что нельзя было и коню ступить из-за трупов». Поле боя осталось за русскими, три дня простояли «на костях». Хотя и осаждать Раковор уже не могли, вернулись домой.

Но магистр все еще надеялся переломить ход войны, ведь и новгородцы понесли серьезные потери. Он спешно формировал новое войско. 18 тыс. немцев и их прибалтийских солдат ворвались в русские пределы, сожгли Изборск, подвезли к Пскову множество осадных машин. Довмонт привел свою дружину в соборный храм Св. Троицы, освятил меч на алтаре и бросился на вылазку. Сам магистр был ранен, его рыцарей потрепали. В течение десяти дней псковичи контратаковали, не позволяли врагу приблизиться к крепостным стенам. А потом неприятели узнали, что на выручку движутся новгородцы с сыном великого князя Юрием, предпочли убраться.

В Новгороде ожидали, что Орден повторит наступление, звали Ярослава III. Он прибыл с владимирскими полками, с ним пришел даже татарский отряд владимирского баскака Амрагана. Но под Раквором и Псковом полегло слишком много крестоносных воинов, немцы и датчане запросили мира. Чтобы избежать новых сражений, согласились отдать русским берега реки Наровы. А как только опасность миновала, новгородцы… поссорились с Ярославом III. Обвинили, что он нарушил условия, на которых ему уступили власть. Перечислили вины – конфисковал двор одного из бояр, троих оштрафовал, княжеские птицеловы и звероловы выезжали за пределы отведенных им угодий. Объявили, что лишают великого князя своего престола и приглашают Дмитрия Переяславского [31].

Сын Невского не хотел вступать в конфликт с дядей, отказался. Но новгородцы ответили, что Ярославу они подчиняться все равно не будут. Забузили и сами, без князя, принялись вооружаться. Ярослав тоже оскорбился, велел готовить военный поход. Настолько разозлился, что собирался напустить на строптивцев не только своих воинов, отправил послов к хану и позвал на Новгород татар. Это грозило такими последствиями, что всей Северной Руси мало не показалось бы. Вмешался митрополит Кирилл, с большим трудом сумел сгладить взаимные обиды, город все-таки покорился великому князю.

А в 1272 г. Ярослав III умер. На владимирский престол взошел еще один брат Невского, Василий Костромской. Вокруг Новгрода снова закипел спор. Городская верхушка затеяла переговоры сразу с двумя князьями, и с Василием Костромским, и с Дмитрием Переяславским. Оба прислали на Волхов своих бояр, «золотые пояса» торговались, вырабатывали условия. В конце концов выбрали Дмитрия. Узнав, что племянник поехал в Новгород, Василий разбушевался, хотел схватить его по дороге. Не сумел этого сделать и с войском занял Торжок. Намеревался идти на Переяславль-Залесский, но поостерегся. Союзники Василия, тверские князья, разорили Бежецк и Волок Ламский.

Новгородское вече постановило воевать против великого князя, подняло полки, Дмитрий повел их к Торжку. Но по дороге новгородцы рассудили, что драться с Василием не стоит. Ведь он контролирует пути подвоза хлеба, перекроет – выйдет себе дороже. Попросили Дмитрия уехать и передались под власть великого князя. В общем, несколько городов распотрошили понапрасну, не пойми за что. А всего через четыре года Василий Костромской скончался, и Дмитрий Переяславский унаследовал великокняжеский престол. Во Владимир он тоже переезжать не стал, теперь столица переместилась в его Переяславль.

Новгород охотно признал Дмитрия своим князем, Довмонт Псковский был его личным другом. Два воина, два защитника Руси. Они породнились, сын Невского выдал за Довмонта свою дочь. Вместе готовились противостоять западным врагам. Не тут-то было! Дмитрий обратил внимание на уязвимое место новгородского края, побережье Финского залива и устье Невы. Уже сколько раз сюда лезли чужеземцы. Решил понадежнее прикрыть опасный участок, построить крепость Копорье. Распорядился возвести деревянный острог, намечал ставить каменные стены. Но Новгород встал вдруг на дыбы! А как же? Князь построит крепость, посадит в ней свой гарнизон, получит собственный плацдарм на новгородской земле! Глядишь, захочет взять ее под контроль, прижать «свободы»!

Князю заявили, что он нарушил законы Новгорода, и строительство запретили. Когда дело касалось общерусских интересов, Дмитрий, как и его отец, умел быть жестким. Мелочный эгоизм «золотых поясов» возмутил его. Он уехал и вернулся с войском, начал разорять новгородские села. Не хотите слушаться добром – заставим. И заставил. Горожане испугались, что им нанесут слишком уж крутые убытки. Смирились, дозволили возводить Копорье. Из-под палки дозволили, чтобы Дмитрий за его же счет прикрыл новгородские рубежи! Что ж, князь был доволен. Дозволили, и то хорошо. Закипела работа.

В политике он твердо придерживался линии отца. Сосредоточил внимание на западных границах, а с Ордой старался поддерживать приемлемые отношения, выражал хану почтение и послушание, но от участия в татарских войнах дипломатично уклонялся, не желал губить русских воинов в чужих сварах. Но другие князья эти принципы отбросили. Борис, Дмитрий и Константин Ростовские, Глеб и Михаил Белозерские, Федор Ярославский, смоленские властители с ходу откликались на приглашения, отправлялись с дружинами в Орду. Что им было до немцев, шведов, Новгорода? Княжество не их, а Дмитрия, пусть сам и отдувается. А татары за службу разрешали брать добычу, пленных. Что сумел захватить, то и бери. Опять же, хан и Ногай заметят верных слуг, а это пригодится для решения каких-то собственных проблем.

У Александра Невского, кроме Дмитрия и рано умерших Василия и Даниила-большого, было еще два сына, Андрей и Даниил. Когда не стало отца, оба были маленькими. С уделом Андрею не особо повезло. Его дядя и тезка Андрей Ярославич правил в Городце и Нижнем Новгороде, незадолго до смерти Невский дал ему Суздаль, а Городец освободился для сына. Мальчик вырос там под опекой своих бояр, с братом Дмитрием почти не общался и был совершенно не похож на него. Был дерзким, воинственным, но судьбы Руси его абсолютно не занимали. Куда больше беспокоило, что княжество у него слишком маленькое.